Нереальность

— Сакура… — в глазах Какаши-сенсея почему-то стояли слезы, или мне так только казалось?       Он протянул ко мне руку и легонько сжал мою ладонь, пока картинка перед глазами смешивалась с той, что я видела на поле боя. Израненный Какаши почти так же смотрел на то, как я пыталась очнуться от гендзюцу. Я слабо слышала, что он говорит, из-за сильного звона в ушах и боли, что растекалась по моему телу, но вместе с тем я чувствовала, как его горячая рука ласкает кожу на моей щеке, а после перемещает меня во двор какого-то дома, к глазам, что смотрят на меня уже с любовью и горечью. — Дай мне только один шанс, Сакура. Я сделаю все для тебя. — Что вы имеете в виду? Я не понимаю… — я нахмурила брови и наклонила голову, пытаясь вздохнуть поглубже, но пелена, что застилала мои глаза, сошла так же резко, как меня нагрянул более четкий голос Какаши. — Что я имею в виду?       Попытавшись ухватиться за что-то возле себя, я снова взяла его за руку и, начала непонимающе осматривать кабинет Хокаге, который был обильно наполнен солнечным светом и запахом кофе. — Что… когда я пришла сюда? — я подняла голову и встретила его взгляд. — Где Ино? Мы ведь только… — Сакура, мы разговаривали с тобой час, и ты уже собиралась уходить, — Хатаке аккуратно переместил руку на мой локоть и повел к стулу, на котором я, скорее всего сидела парой минут ранее, — Причем здесь Ино? Ты точно хорошо себя чувствуешь? — Я… наверное, я просто устала, — попытавшись улыбнуться, я наткнулась на его пронизывающие меня насквозь глаза и немного отстранилась, чтобы он отпустил меня, — Я пойду домой. — Может, мне проводить тебя? С тобой точно все будет хорошо? — он преградил мне дорогу. — Я надеюсь на это, спасибо за заботу, Какаши-сенсей, — я поклонилась и, открыв дверь, начала поспешно удаляться от кабинета, где находилось мое «безумие».       Откладывать в дальний ящик махинации Ино я уже не могу, и мне следует ее расспросить о том, что произошло и как я оказалась в Резиденции подле Какаши, потому что абсолютно точно не планировала навещать его сегодня и обсуждать строительство детской психиатрической клиники, потому что надеялась дать себе время для раздумий и анализа своего мозга.       Оказавшись в цветочном магазине, я сразу нашла подругу, дождалась, пока она отпустит букет белых лилий для какого-то парня, который был ненамного старше меня и, дождавшись звона колокольчиков на двери, подбежала к ней и уперлась руками в прилавок. — О чем мы с тобой говорили и как долго? Что мы решили?       Яманака, качая бедрами, подошла к двери, перевернула табличку и защелкнула замок. — Ты просто в один момент переключилась на разговоры о работе и Саске, а потом убежала, сказав, что у тебя срочные дела. Во время разговора взгляд у тебя был слегка… — Сумасшедший? — я нахмурилась. — Скорее плавающий. Будто ты была под какими-то наркотиками, — она поджала губы, — Мы разошлись часа полтора-два назад. Где ты была? — Я была в Резиденции у Какаши-сенсея, и похоже, что разговаривала с ним о проекте клиники, — я плюхнулась на стул и умоляющим взглядом осмотрела лицо подруги. — Это безумие какое-то… уже в который раз, как я «отключаюсь» и прихожу в себя, обнаруживаю, что он рядом. — А когда отключаешься что видишь? — Ино поставила рядом со мной табурет и скрестила руки на груди. — Его и вижу. Сегодня все было каким-то смешанным — я видела его сразу, как очнулась после гендзюцу Саске, а потом… вообще непонятно, когда я могла его таким видеть. Что самое странное — я видела его лицо в этих «приступах» и снах, но в реальной жизни ни разу.       Яманака почему-то хитро улыбнулась и наклонилась ближе ко мне. — И какое у него лицо в твоем сне? — Сама можешь посмотреть. Думаешь, зачем я сюда притащилась, свинина? — я приняла схожую с менталисткой позу и закинула ногу на ногу. — А если твоя биполярка меня снова не пустит? — Моя биполярка тоже очень хотела бы во всем этом разобраться, — я сложила ладони вместе, — Свининка, ты ведь не хочешь, чтобы твоя любимая подружка легла в дурку? — Не хочу, а то вдруг ты еще занудней станешь, — она махнула рукой, — Пошли ко мне домой. Если вдруг у тебя снова будет этот «приступ», я уж извини, но заломаю тебя силой, чтобы ты не поплелась к нашему Рокудайме. — Ты можешь делать со мной все, что хочешь, Свинина, — я утвердительно кивнула и поднялась со стула.

***

— Ками, ты на войне вообще думала о войне? — рассматривая воспоминания подруги, Ино видела в них только Какаши. В то время они постоянно были рядом, что, похоже, и стало стимулом к развитию такой «патологии».       Все вплоть до того момента, как Саске использовал на ней гедзюцу и она провалилась в довольно долгое забвение, мысли равносильно взгляду медика были прикованы к ее сенсею, который отчаянно пытался уберечь их жизни. Время от времени девушка неоднократно натыкалась на мысль Сакуры о том, что она была бы не против быть со своим сенсеем, а не давней любовью, которую считала верной и вечной. Однако вместе с гремучей смесью эмоций, которую ощущала ее подруга, Ино отчетливо улавливала сильный и перманентный страх. На протяжении всей войны все они находились в стрессе, и уровень адреналина скакал, как ненормальный, но Харуно постоянно боялась, и определенно точно не их врагов, а чего-то другого, что сейчас активно пыталась отыскать менталистка, потому что этот скрытый ужас вполне мог стать триггером для нынешнего состояния ирьенина. — О, Ками, нет… — Ино нахмурилась и наблюдала за тем, как Сакура и Какаши, потрепанные и измученные, сидят в отдаленном от всех месте, разговаривают и даже… флиртуют? — Знаете, глядя на все это… — Сакура наклонила голову к своим поцарапанным рукам, — я понимаю, почему некоторые хотят заводить детей даже в такие страшные времена.       Ее голос был слегка охрипшим, а глаза с трудом оставались открытыми из-за усталости и истощения. — Мне недавно стало страшно оттого, что я погибну и не оставлю после себя абсолютно ничего, — зеленые глаза куноичи направились на сенсея, что лениво рассматривал ночное небо, — я… никогда не была так близка к смерти, как сейчас. — Ты не умрешь, Сакура. Не с твоими способностями, — он устало улыбнулся одними глазами, поворачиваясь к ней, — Ты сильная девушка. — И сильные умирали, Какаши-сенсей… Джирайя-сан, Асума-сенсей, Неджи… они не были слабыми, но они погибли. — Такая наша жизнь, — он пожал плечами, — Мы ведь знали, что нас ждет с такой работой. — Да, но… — Харуно прикусила треснувшую губу, — Мне… ужасно страшно. Страшно, что и вы можете умереть… — Мне кажется, собственная смерть не так страшна, Сакура-чан. — Поэтому я боюсь за вас, Наруто, Саске, Ино… — А я боюсь за тебя, — он слегка наклонил голову, — Тебе следует отдохнуть немного, ты сильно истощена. — Все мы истощены, — девушка снова опустила голову и скрестила пальцы. — Не сравнивай себя с другими. Ты медик — мы простые солдаты. Ты ценнее в сто раз, поэтому отдохни, — он похлопал себя по плечу, призывая ирьенина облокотиться об него, — Думаю, за час без тебя мир не рухнет. — А если рухнет? — Харуно придвинулась ближе и положила голову на плечо сенсея. — Я тебя куда-нибудь утащу, а потом разбужу, — мужчина снова улыбнулся глазами.       Сакура слабо улыбнулась в ответ и прикрыла глаза, а Ино шокировано следила за всем этим, пока бывший сенсей ее подруги не сказал то, отчего волосы на ее затылке чуть не встали дыбом. Харуно лишь в полудреме кивнула и почему-то усмехнулась, еще раз, бормоча: «Я запомню ваши слова, Какаши-сенсей».       Яманака позже услышала эти слова сквозь сильную пелену гендзюцу, которое наложил Саске и, наконец, смогла сопоставить то, от чего страдает ирьенин сейчас, и что видела в жутком видении вместе с силуэтом, который пробивал ей грудь.

***

— Ты! — громко воскликнула Ино, указывая пальцем на меня. — Ты, мать твою, была влюблена в своего сенсея во время войны?! — С чего ты взяла? — я нахмурилась и сильнее прижалась к спинке дивана. — Да потому что! Ты хоть помнишь, что вообще тогда происходило?! Ты только о нем и думала! — Ино, я понимаю, что ты немного в шоке, но… — Но?! — Яманака уперла руки в боки. — Тебе, если не ошибаюсь, в пятнадцать тоже нравился твой сенсей, — я сделала свой голос настолько спокойным, насколько это было возможным, и попыталась вспомнить то, о чем думала на войне. — Да, но ты! Ты, мать твою, думала о нем, как о мужчине! — А кто он по-твоему? — я округлила глаза. — В его медицинской карте четко указано, что он мужского пола… — Ты дурой не прикидывайся! Ты оказалась в этой ситуации только из-за того, что постоянно думала о Какаши-сенсее на войне и… и! Вы ведь… вы были, как двое слипшихся пельменя тогда! — Да, потому что мы пытались выжить! — я подскочила со своего места. — А потом ты внезапно подумала, что была бы не против выбрать его вместо Саске! — Да, я тогда так думала, потому что находилась в состоянии аффекта и хотела, чтобы он был живым, потому что… шаннаро, потому что он мне не посторонний человек! — Но о Саске и Наруто, ты так, мать твою, не думала!       Я сжала кулаки и отвернулась к окну. — Да, может, я и думала лишнего… но когда я оказалась в больнице после окончания всего этого… я все забыла. Воспоминания о войне у меня сейчас такие обрывочные, что я с трудом могу вспомнить, чем тогда руководствовалась.       Ино тяжело вздохнула и кивнула в знак поддержки сказанного подругой. — Извини, лобастая, я погорячилась. Просто… все это так странно… ты ведь знаешь, что он старше и все такое… — Но я сама не понимаю, почему мой мозг зафиксировался именно на нем. Я даже не могу понять, почему сейчас не испытываю ничего к Саске. Я ведь… я так его любила, а сейчас даже думать в его сторону страшно, — я обняла себя за плечи. — Сейчас мне стало проще представлять свое будущее, как бы безумно это ни звучало — с Какаши-сенсеем. Мне страшно думать, что меня ждет с Саске. — И я могу тебя понять, — Яманака подошла ближе, — Я рада, что твоя любовь к Саске прошла, хоть и из-за такой странной причины. — И что ты в итоге мне посоветуешь? — я обернулась к подруге. — Дистанцируйся на время. Возьми отпуск или миссию и просто отдохни в другом месте, подальше от него. И поищи специалиста, который смог бы тебе помочь с решением этой проблемы — у тебя определенно спрятанное под огромным слоем работы ПТСР. — У меня… — У тебя, как и у всех, есть ПТСР, Сакура. Я тоже прохожу терапию вместе с Саем.       Прикусив губу, я кивнула головой и проводила взглядом девушку с большим букетом цветов, что направлялась в сторону только отстроенного жилого квартала. — Я все обдумаю и попытаюсь… — повернув голову, я увидела перед собой далеко не Ино, а Какаши, который разглядывал мое лицо.       Его маски не было совсем, тонкие, но изящные губы были растянуты в мягкой улыбке, глаза казались еще более выразительными, чем всегда, а длинный вертикальный шрам не портил этой совершенной внешности ни на грамм. Этот мужчина еще никогда не представал передо мной настолько… открытым. — Почему ты так смотришь на меня? — его улыбка стала его шире, а нечто в моей груди сделало сальто и натянуло ребра, как тетиву на луке. — Я… я не могу не смотреть… — я резко отвернулась и попыталась понять, где нахожусь в этот раз, — Мне нужно идти.       Пространство вокруг меня было чудовищно размытым, и я вообще не могла понять, в какую сторону мне стоит идти, чтобы вернуться к Ино и не упасть в руки Какаши уже в реальном мире. Мужчина довольно ловко ухватил меня за руку и начал вести за собой — сквозь размытые картинки. — Что вы делаете? — я попыталась вырваться. — Когда это мы снова перешли на «вы»? — он остановился и начал подходить ближе, заставляя меня пятиться назад, пока я не уперлась лопатками в жесткую преграду, что по структуре напоминала дерево. — Я не понимаю, — я нахмурилась и занесла ладонь, чтобы ударить себя по щеке, но Какаши аккуратно перехватил ее и оставил на внутренней ее части теплый поцелуй. — Что ты делаешь, Сакура-чан? — он игриво улыбнулся, заставляя меня почему-то задержать дыхание. — Я тебя чем-то обидел? — Вы… — хотела начать я, но, увидев его выражение лица, выпрямилась и встретилась с ним взглядом, — Ты ничего не сделал, отпусти меня. — Нет, ты определенно точно обижена на меня, только за что? Вчера ночью ты, кажется, чувствовала себя превосходно, — шиноби улыбнулся одним уголком рта и снова поцеловал мою руку. — В-вчера ноч-чью? — я отчетливо почувствовала, как на мои слишком чувствительные к эмоциональным перепадам щеки наплывает жар вместе с румянцем. — Значит, это не было сном? Или… какого черта?!       Я вновь попыталась сделать шаг назад, но запамятовала, что сейчас зажата между могучим растением и не менее могучим мужчиной, что был заинтересован мной, как кошка мышкой, и играл сейчас с моими пальцами так, будто я не его ученица, а… — Мне напомнить? — его голос стал на один тон ниже, вызывая во мне целый табун мурашек. — Ч-что напомнить?       Какаши рассмеялся и, отпустив мою ладонь, переместил свою руку на мою талию и бесцеремонно, быстро и приятно поцеловал меня в губы. Замерев от неожиданности, я как-то слишком резко подняла руки и положила их на плечи Хатаке, пытаясь отстранить его от себя, что тот и сделал. — Что это с тобой? Какая-то ты слишком красная, — он приложил пальцы к моему лбу. — Я… — тяжело сглотнув слюну, я сильно зажмурила глаза, а потом, раскрыв их, увидела уже другого сенсея — в маске, шапке Хокаге и без той пошлой улыбки на лице. — Ты точно заболела, — он, как и тот Какаши, держал меня за талию и ощупывал лоб. — Нет! — я вложила в свои руки чересчур много силы, отталкиваясь от его тела, из-за чего чуть не повалилась на пол, если бы Шестой не схватил меня за руку и не притянул обратно. — Сакура! — он повысил голос и нахмурил брови. — Да что с тобой такое?! — Если бы я только знала… — проскулила я и опустила голову, как провинившийся ребенок.