Предатель Иуда

      Рут сказала О’Брайану, что тот должен был прийти на могилу Дейва Ли. Дейв не нужен священнику, но просто один раз прийти. Тут даже вся его гордость не работает. На кладбище выделяется свежая могила механика-техника, земля еще не успела покрыться мусором и снегом. На улице адски холодно, но не для него. Гавриил не человек, а значит, не чувствует этого, для него вообще не слышно как Рут стучит зубами и тихо проклинает то, что варежки уже износились и пора покупать новые.       Когда Габриэль пришел на похороны, он просто ушёл. Даже не удосужившись постоять какое-то время у могилы. — Как тебя земля носит? — говорил Тэтчер, пока высокая фигура священника молча направлялась подальше от церемонии.       Да, Дэвис был в курсе того, что Габриэль не самый милый человек. Но просто так плюнуть в душу почившего Дейва и собственными руками стереть их дружбу… лейтенант просто не понимал. Для него это было такой же дикостью как пытки маньяков, сжигание ни в чем неповинных людей в сороковые годы двадцатого века и прочее.       Габриэль оборачивается. В ядовито-зелёных глазах как и в голубых глазах его друга промелькнуло отвращение, такое, что если б не Рут и немногочисленные люди, Тэтчер бы точно назвал шотландца парочкой очень ласковых слов.       Афроамериканка что-то шепчет Дейву, возможно, извинения. Хотя они были и в хороших отношениях, но женщина все ещё губами шепчет не то молитвы не то извинения. — Ру… — начинает Тэтчер, пытаясь окликнуть зависшую подругу. — Не сейчас, помолчите оба. Умоляю, — просит Уивер, потирая виски, мигрень снова решила дать о себе знать. Тэтчер молчит. О’Брайан молча уходит.

***

О’Брайан: Что вам ОПЯТЬ нужно? Я пришел только потому что ВЫ разнылись. Рут Уивер: Гейб, ты слышишь себя? Или твоя святость не позволяет тебе включить мозги? Мы не разнылись. Это была хоть какая-то дань уважения нашему общему другу. Другу, который, твою «святую» головёшку ПЫТАЛСЯ социализировать. И ты говоришь, что пришёл потому что мы «разнылись»? Ты БУКВАЛЬНО священник, разве в семинариях учат вести себя как лисьи душонки? О’Брайан: Дейв был всего лишь ТУПЫМ РАЗВЛЕЧЕНИЕМ. Я не воспринимал его всерьёз, а то, что он подох… туда ему и дорога. Он кто? Гениальный врач? Политик? Может, изобретатель? Нет, он идиот-техник, шутящий шуточки. И все. Я не должен бежать и плакаться ему.       Рут чувствовала раздражение и усталость. Священник был не самым добрым, хотя по его работе и не скажешь, что за набожным поведением скрывается мерзкая помойная крыса. Хотя у крысы побольше души будет. Она не хотела срываться на маты, совсем не так учили её родители. Рут Уивер: Мне все равно. Ты идешь со мной на кладбище. Я посмотрю чтоб ты хотя б не плевал на его могилу. Это не обсуждается.       С этими словами женщина выключила телефон и заварила себе успокаивающий чай. Запах трав ненадолго вывел её из расстроенного состояния, помогая забыть Уивер то, что наговорил ей этот добренький знакомый. Возможно, ей предстоит разорвать с ним контакты. Нервы сбережёт.       Рут заходила в церковную лавку, покупая свечи на упокой друга. О’Брайан смотрел на немноголюдную церковь, смотря как его знакомая расплачивается за две восковые свечи. Потом она зажигает их и шепчет молитвы, которые когда-то давно говорил ей отец.       Никто больше не шутит на тему его роста, никто не пытается посоветоваться с ним на тему того, какую кассету лучше купить на аукционе, никто не пытается его дёргать, аргументируя это тем, что у Габриэля слишком кислое лицо и надо менять направление на что-то кроме «дом-работа-дом». Но самое интересное, что священник не чувствует ничего. Просто пустоту и словно бы фильм, под названием «Жизнь в округе Мандела» просто-напросто отключили. Даже титров не дождались.       Габриэль бубнит «Отче наш» под нос, но никто не слышит. В ушах шум как после удара. Уивер не просит его что-либо делать, даже не бросает на него строгий, как она называла, материнский взгляд. О’Брайану не пять лет. А, как-никак, двадцать пять. Да и смысла что-то говорить они оба не видели.       Выходя из церкви, мужчина достает распечатку фотографии. На ней свежая могила его бывшего друга. «Дейв Ли. 16 января 1984- 14 января 2009». Габриэль с минуты две смотрит на фото, забывая о Рут. Потом, встрепенувшись, быстро идёт к ней. Не нужно чтобы люди видели предателя.