Покидая Бездну

…Она идёт, еле волоча ноги, спотыкаясь об мелкие камни и бесконечно попадая то в одну, то в другую особенно глубокую лужу на дороге, но совсем не замечает этого. Точно так же она не замечает, как после каждого ее тяжёлого неровного шага на плитах остаются растекаться темные кляксы, а бледные щеки обильно заливает ручейками черной субстанции, грязно смешивающейся с каплями воды и льющейся прямо на промокшие насквозь белые одежды. Она вообще ничего не замечает вокруг, пока вдруг не врезается в ближайший фонарный столб… — Агх!.. Остатки темной пелены, туманящей взор и разум, благодаря боли растворились в небытие, давая наконец девушке прийти в себя. Конечно, это не помогло ей вспомнить, как она очнулась у огромной зияющей дыры, ведущей к пропасти, как медленно, но верно она пробиралась сквозь темные лабиринты Котлована наверх, но зато это помогло ей понять, что она вернулась туда, где все когда-то и началось. Город Слёз…как же давно она не была здесь. Кажется, он совсем не изменился за столько лет — разве что немного источился водами и опустел. Кругом ни души…или же все те, кто пребывал на улице в такой час, сливались с иссиня-серым фоном? Мысль невольно обнадеживала, хоть и была очень глупой. — Есть тут…кто?.. Ответа не последовало — да и кому здесь было отвечать? Но девушка упрямо шла дальше и, время от времени потирая глаза, отчаянно пыталась разглядеть сквозь стену дождя хоть кого-нибудь. Хоть кого-то… — Ф…Фанесс?.. Тихий, неуверенный голос, на удивление легко прорезавший шум дождя, заставил промокшую и уже изрядно продрогшую слугу замереть и обернуться. Неужели это?.. — Не может…быть… Но ошибки не было. Выцветшие малиновые одежды со стоячим, изрядно истрепанным воротничком, синяя брошь, тонкие темные ручки и ножки, встревоженный, даже испуганный взгляд обычно добрых округлых глаз…и удивительно яркие рыжие брызги по всему телу. — …Ковард… Они замерли и, кажется, целую вечность стояли, пристально изучая вид друг друга под проливным дождем. Взгляд Коварда усиленно цеплялся за чёрный цвет, перебегал на руки девушки, а пытливый взор Фанесс впивался в такой яркий оранжевый, мельком поглядывая на приоткрытый рот старого друга. И, казалось, в воздухе повисло множество вопросов, но жуки оставались безмолвны. Нет…им не нужны были сейчас объяснения друг от друга или какие бы то ни были другие слова; но в тот краткий миг, когда их немигающие взгляды пересеклись, они вдруг поняли одну простую истину. Они никогда никому ничего не расскажут.       

***

Дождь остался барабанить по крышам, стёклам и карнизам снаружи, а двое маленьких жуков, не сговариваясь, поспешили вернуться в хорошо знакомое им обоим здание. Стоило Фанесс пересечь порог Шпиля, как в ее голову хлынуло множество воспоминаний, а в груди разлилось чувство ностальгии вперемешку с тоской. Не таким она помнила место, которое считала своим домом: пыльные поверхности, рваные, истлевшие ткани, сломанная кое-где мебель… И могильная тишина. — Ты не была в Шпиле с тех пор, как отправилась работать в Белый Дворец… — Ковард виновато, будто бы такая обстановка была его виной, потёр предплечья руками, — Наверное, тебе немного странно видеть, как здесь все… — Обветшало? Не буду врать, зрелище грустное, — Несс вздохнула, приподняв висевшее на пути полотно и неторопливо пройдя дальше, — Но это не так уж и удивительно. Кстати… — жучок обернулась на отставшего товарища, — А где же остальные.? — Пока что я единственный, кто очнулся…возможно, кто-нибудь из них тоже вскоре проснется, — Ковард, по старой привычке уже принявшийся было за уборку, отдернул руки от поднятых им стульев, — Я оттащил их всех в спальни… — А что насчёт… — девушке потребовалось проглотить ком в горле, чтобы продолжить, — Что насчёт господина Лурьена? Он тоже...? — Он все ещё… — Ковард опустил голову, а затем вдруг встрепенулся и хлопнул себя по лбу, — Точно ведь, господин Лурьен принял эту ношу в твое отсутствие! Наверное, ты даже не знала об этом, да? — О…о чем?.. — Фанесс несколько непонимающе, но напряжённо уставилась на друга, который в этот момент уже вызывал лифт, дёрнув за рычаг. — По просьбе Его Величества господин Лурьен стал «Грезящим», печатью для сохранности сосуда. Об этом скоро узнал весь Шпиль и весь Город Слез…но по какой-то причине до тебя эта информация не дошла… По просьбе Его Величества… От этой новости служку чуть не вывернуло наизнанку — хотя, может быть, это случилось из-за тряски подъемника, от которой она успела отвыкнуть? Не это ли причина, по которой наставник покинул Маяк раньше?.. — Так…выходит, он тоже находится во сне? — Пока да, — в голосе жучка вдруг проскользнули нотки отчаяния, — Я не уверен…надолго ли. И спит ли он вообще… Повисла неловкая и откровенно тяжёлая тишина, которая прерывалась лишь тихим скрипов механизмов. Чтобы как-то отвлечься от снедающего чувства тревоги и грусти, Фанесс уставилась в окно, на город, словно затянутый голубой дымкой. Подниматься было ещё прилично…