Земнопони в Гривландии

             Если бы Альфабитлу сказали, что он однажды встретит на дорожках Гривландии настоящего земнопони, единорог тут же счёл бы говорившего ненормальным.       Земнопони, как всем известно, не особенно умны, так что одних лишь природных опасностей в общем-то достаточно, чтобы любой желающий добраться от Маритайм-Бэй до Гривландии откинул по дороге копыта. Но если что-то (например сглаз, привязавшийся к единорогу) всё же поможет этому путешественнику добраться до леса, Альфабитл бы точно оказался первым в очереди желающих выпнуть его обратно.       И тем не менее, вот он, земнопони, сидит в его магазине. Альфабитлу же остаётся только хлопать глазами.       С другой стороны, кто бы стал его обвинять? Тускло-голубой «единорог» с очками на носу просто зашёл в магазин, опустил на пол набитую перемётную сумку и тут же уселся на один из стульев прямо перед стойкой — как будто не знал всем известного факта, что так поступают только те, кто желает вступить в игру против обладателя магазина и, возможно, проиграть всё, что есть при себе. Впрочем, как вскоре выяснилось, действительно ведь не знал. Получив от хозяина чашку чая и тарелку маффинов, гость присмотрелся к многочисленным предметам, стоящим на полках, и вместо того, чтобы заявить, что желает выиграть один из них, принялся… расспрашивать! «А что это такое?», «А вот это?», «А как оно работает?», «Это старинное или новодел?», «Можно я сфотографирую?» и так далее.       Работа бармена, если не считать тех моментов, когда находится желающий сыграть в игру, на самом деле достаточно скучная. С большинством единорогов поболтать практически не о чём, кроме погоды, разве что. Так что жеребец, получив редкую возможность похвастаться своей коллекцией, разумеется, не стал терять времени.       Разговор продолжался и продолжался, странный посетитель ухитрился починить несколько вещичек, которые сам Альфабитл считал безнадёжно сломанными, и чем дальше, тем больше собеседники приходились друг другу по душе. Да и зверушки, что обитали в магазине, явно сочли гостя достойным уважения, что тоже было хорошим знаком. В общем, не было повода подозревать гостя хоть в чём-либо. Все посетители давно уже разошлись, а два единорога, плотно «зацепившись языками», продолжали увлекательный разговор.       Но потом… Сначала голубой жеребец упомянул, что путешествует в поисках древностей для собственной коллекции — и Альфабитл счёл это забавной шуткой, расхохотался и одобрительно похлопал собеседника копытом по плечу. Ну право же, чтобы вменяемый единорог ушёл куда-либо за пределы родного леса, да ещё и по собственной воле — где это слыхано?       Вот только сразу после этого у гостя отвалился рог — оказавшийся склеенным из картона конусом, державшимся на ленточке под цвет гривы.       Разумеется, Альфабитлу было бы совсем не сложно выпнуть пришельца прочь — тот был достаточно невысоким, а бармен в те времена был, бесспорно, самым сильным из обитателей Гривландии. Впрочем, находясь в хорошем настроении после интересного разговора, он предпочёл, для начала, просто посоветовать пришельцу самостоятельно удалиться.       Вот только земнопони всё испортил. Он сам создал дополнительную проблему, упомянув в одной фразе «ну, я и так собирался» и «я не знаю, куда идти».       Так и пришлось неформальному лидеру Гривландии сопровождать земнопони по всему городку, чтобы вывести его из леса.       С одной стороны, ему повезло. На улице было уже темно, и, за исключением малыша-броненосца, отказавшегося оставаться в магазине и забравшегося ему на спину, никого не было. Так что не потребовалось успокаивать напуганных прохожих. С другой — происходящее просто бесило его!       Такое впечатление, что потеряв свой поддельный рог, пришелец стал вдвое болтливее. Он постоянно вертел головой и задавал вопрос за вопросом о совершенно очевидных, понятных каждому единорогу вещах.       И если разговор (двух единорогов!) в баре за чашкой чая был увлекательным, то теперь его болтовня по-настоящему раздражала.       — А, я понял, не стоит расспрашивать о сложных вещах. Попробуем поговорить о чём-нибудь простом. Вот, точно, я забыл спросить. Как тебя зовут? — в пятый, наверное, раз за последние несколько минут земнопони ускорил шаг, чтобы обогнать Альфабитла, и остановился, держа в копытах книгу и карандаш.       — Нет.       Приблудный жеребец пару раз моргнул и разочарованно вздохнул.       — Прости, возможно, мои расспросы выглядят грубыми. Но я пытался поговорить с другими единорогами, и они произвели впечатление совершенно неразговорчивых.       — Это нормально, — прорычал сквозь стиснутые зубы Альфабитл.       — Похоже, у вас не принято просто болтать с незнакомцами, — земнопони сделал несколько пометок в своей книге, но тут его глаза расширились — А, вот! Альфабитл! Один из прохожих упомянул твой магазин, когда я расспрашивал о том, куда мне стоит пойти. Похоже, ты тут известная персона!       После этого прозвучали комплименты в адрес магазина, вкуса угощения, и даже настоящее имя болтливого земнопони — Аргайл Старшайн. Можно подумать, это хоть кого-нибудь интересовало. Альфабитл и так знал, что у него хороший магазин, а как зовут болтуна, ему было совершенно безразлично.       Но прежде чем он успел озвучить этот факт, тишину тёмного, пустынного посёлка вдребезги разбил радостный детский смех. Оба жеребца, замолчав, повернулись в сторону быстро приближающегося топота копытец: миниатюрная сиреневая жеребёнка, ещё даже без метки на бёдрах, весело смеялась, преследуя пытающегося улететь от неё светлячка.       Вот только завершилась эта игра внезапной остановкой, когда совершенно не глядящая перед собой малышка наткнулась грудью на переднюю ногу земнопони и шлёпнулась на попу.       Пару секунд кобылочка широко раскрытыми глазами рассматривала неожиданно встретившегося на дороге незнакомца, одновременно пытаясь, не глядя, подобрать с земли свалившиеся очки, но когда открыла рот, собираясь что-то сказать, Альфабитл поторопился высказаться первым.       — Иззи Мунбоу, ты вообще знаешь, сколько сейчас времени?       Он помог жеребёнке встать, тихо бросив «Нацепи обратно свой рог!» в сторону земнопони.       Аргайл торопливо достал свою картонную декорацию и прикрепил на лоб, так что к тому моменту, когда Иззи подобрала, отряхнула и надела очки, а потом расправила поверх дужек гриву, никакого земнопони перед ней уже не было. Впрочем, взгляд, которым она окинула незнакомца, всё равно был очень странным.       — Ух ты-ы! — с широченной улыбкой на лице кобылочка ткнула копытцем в сторону Аргайла. — Твоя искра, она така-ая яркая!       — Серьёзно? — удивлённо улыбнувшись, поддельный единорог слегка наклонил голову набок.       — Да! Я только недавно научилась их видеть, и твоя…       Альфабитл поморщился. У единорогов было не принято открыто проявлять свои чувства, так что это умение было малораспространённым… ну и практически бесполезным. А простодушные земнопони, которые, наверное, приходят в буйный восторг от того, что муха рядом пролетит — ещё бы их искрам не быть яркими!       Малышка Иззи с её бурной эмоциональностью была подобна именно земным, так что общение с ещё одним таким же точно не приведёт к добру, и жеребец торопливо шагнул между этими двумя.       — Иди домой! Ты ещё маленькая, тебе не стоит гулять так поздно! — строго произнёс он, легонько пихая её копытом в плечо.       — Но это же самое лучшее время, чтобы искать монетки! Ты же сам говорил, что они — на счастье! — сунув копытце вглубь гривы, жеребёнка добыла и гордо продемонстрировала поблёскивающий кусочек металла.       — Да, но эти монетки специально раскидывают для защиты от сглаза, а не для того, чтобы кто-нибудь разбогател, собирая их обратно! — нетерпеливым движением жеребец выхватил у неё монетку и кинул куда-то за спину.       Краем глаза он заметил, как пришелец с расстроенным лицом вытряхивает содержимое своего кошелька в придорожную траву. Вот откуда, оказывается, у него нашлись деньги для оплаты за маффины!       — И вообще, сейчас самое опасное время, маленькие пони могут с лёгкостью нарваться на сглаз, так что быстренько отправляйся домой, в свою виллу! Сейчас же!       Вот только на жеребёнку его предупреждения совершенно не произвели впечатления. Она и на запретные слова почти совершенно не реагировала, и это раньше или позже может её вообще угробить…       Несколько секунд здоровенный жеребец и маленькая кобылочка продолжали «поединок воли», уперевшись друг в дружку взглядами, пока Иззи не сдалась.       — Ладно-ладно, я буду очень осторожна, ни один сглаз до меня не доберётся. Пока-пока, мистер Нудный, и мистер Яркий!       Глядя ей вслед, Альфабитл покачал головой, но потом улыбнулся. Иззи была необычайно энергична на фоне всех остальных, как правило, очень флегматичных единорогов. Он много раз выгонял её из своего магазина, каждый раз напоминая, что это заведение не для малышей, а она снова пролезала туда — но сердиться на неё было невозможно. Зато с ней было приятно поговорить — по сравнению с большинством, не желающим напрягаться, чтобы связать больше трёх слов подряд. И она в столь юном возрасте уже знала, что такое коллекционирование! Когда вырастет, с ней будет реально интересно играть в разные игры!       …а потом всё хорошее настроение единорога испарилось, когда он увидел, как Аргайл машет вслед убегающей жеребёнке. В ответ на брошенный на него злобный взгляд земнопони лишь улыбнулся.       — У меня дочь такая же. И они очень похожи.       Альфабитл, впрочем, был неприятно удивлён.       — У тебя маленькая дочь — и ты здесь, а не с ней?       — Да, понимаю, я не очень ответственный отец, — земнопони вздохнул и неторопливо двинулся по дорожке, напомнив единорогу, зачем они вообще оказались на улице. — Я очень давно планировал это путешествие, но потом… в моей жизни появилась она.       Альфабитл снова направился к выходу из леса, но, сам того не замечая, двигался уже не впереди пришельца, а рядом с ним.       — Некоторое время назад она нашла мою книгу. Поиграла с ней. А потом долго рыдала, боясь что испортила её, и сама настаивала на том, чтобы я отправился в следующее путешествие, чтобы восстановить потерянные материалы. Когда я пытался возражать, что не хочу оставлять её одну, она предложила отправиться со мной вместе — ведь тогда она уже не будет одна, не так ли? — Аргайл тихо хихикнул. — Умная и настойчивая. Кобыла с таким характером когда-нибудь изменит весь мир. В конце концов я согласился, но уговорил разрешить мне изменить предложенный ею план. Путешествие в Зефирные горы я не возьмусь повторять — со всем моим опытом, второй раз такое я не потяну, — он вздохнул, и слегка улыбнулся. — Хотя в тот раз мне даже с их королевой удалось встретиться.       — С королевой? Серьёзно? — Альфабитл задал этот вопрос прежде, чем успел подумать о том, что не желает продолжать общение с болтливым пришельцем. И только в этот момент до него дошло, что он снова слушает, развесив уши. Впрочем, единорог быстро нашёл себе оправдание — информация об этих сумасшедших пегасах, обитавших в горном королевстве, была стратегически важной. И неважно, что ему снова столь же интересно, как и в тот момент, когда он думал, что общается с другим единорогом.       Да, неважно.       — Серьёзно, — хмыкнул Аргайл. — Мне повезло попасть на открытие нового музея, которое она проводила. И очень охотно поддержала разговор о себе, о королевстве…       — И как же тебе удалось её разговорить? Королеву? — недоверчивым тоном поинтересовался Альфабитл. Аргайл, к его удивлению, хихикнул.       — Вообще не потребовалось никаких усилий. Она меня за журналиста приняла!       Это прозвучало настолько смехотворно, что оба жеребца не выдержали и заржали.       — Да, как ни крути, а от пегасов добра не жди! — сказал Альфабитл.       Он произнёс эти привычные слова, просто продолжая вышучивание — они же говорили про пегасов, у которых, как известно, один ветер в голове — но улыбка Аргайла, как ни странно, увяла.       — Нет, я бы не стал это утверждать, — покачал головой земнопони. И, не произнеся больше ни слова, опустив взгляд к земле, снова пошёл вперёд. Впрочем, улыбка скоро вернулась на его лицо — вот только выглядела она уже не искренне-радостной, а какой-то печальной. Словно жеребец понимал — выскажи он сейчас вслух то, что думает, его единственный слушатель не пожелает услышать.       Над дорогой повисла тягучая тишина, нарушаемая только негромким стуком копыт. Альфабитлу совершенно незачем было её нарушать — он как раз был доволен, что болтун наконец-то заткнулся.       Но как ни странно, а чем дальше, тем более неловко единорог чувствовал себя рядом с говорливым прежде, а теперь грустно молчащим пришельцем. И, кстати, до границы леса оставалось идти ещё достаточно долго…       Массивный жеребец закатил глаза — мысль по своей инициативе возобновить разговор с приблудным земнопони казалась совершенно дурацкой, и…       — К чему вообще эти твои исследования других племён? — пробурчал он.       Тускло-голубое лицо вспыхнуло энтузиазмом — наверное, ему не часто приходилось говорить на эту тему, которую, похоже, считал важной.       — Ну да, на первый взгляд от этого нет никакой практической пользы, — увлечённо начал Аргайл, — но исследования важны сами по себе. Мы можем потерять столько важной исторической информации, которая исчезнет, если никто вовремя не сохранит её! И пусть я всего лишь один пони, который этим занимается, — жеребец с важным видом поправил свои очки, — но если мне удастся сохранить эту информацию для будущего, когда рознь между племенами наконец отбросят, значит и я оставлю свой след в истории!       Альфабитл удивлённо посмотрел на гордо вышагивающего рядом жеребца. Ни малейших признаков того, что тот шутит. Похоже, странный земнопони действительно верит в ту дурацкую идею, о которой говорит!       И такая целеустремлённость… да она почти достойна уважения! Немногие из единорогов вообще имеют хоть какую-то цель в жизни. И сам Альфабитл, как один из тех, кто не проводит дни в непрерывной хандре, не мог не признавать этого.       Но с другой стороны, его дело — содержание чайной, сбор коллекции диковинок в качестве призов для разнообразных игр — является практичным и очевидно полезным; а эти вот рассуждения о том, что разные расы пони могут жить совместно — полная ерунда на грани безумия. А главное, учитывая что этот Аргайл был единственным путешественником, забредшим в Гривландию за сглаз знает сколько лун, и среди земнопони его увлечение наверняка столь же малопопулярно.       Странная идея, дурацкая… но, пожалуй, по большому счёту безвредная. То, что один земнопони средних лет слегка сошёл с ума, не причинит никому особого вреда.       — …главное, не делай ничего, что повредило бы лесу, — окончание своей мысли Альфабитл произнёс вслух, не то для того, чтобы предупредить, не то просто стремясь разрушить вновь навалившуюся тишину.       — Нет-нет, я, разумеется, и подумать не могу о том, чтобы навредить природе! — малыш-броненосец, похоже, удивлённый искренним возмущением, прозвучавшим в голосе жеребца, не удержался на спине Альфабитла — но Аргайл тут же подхватил его и опустил на прежнее место. — Что же касается расспросов… хочешь, мы сделаем из этого игру? И с какой-нибудь ставкой, для дополнительного интереса?       Грива Альфабитла чуть не встала дыбом, и он проклял себя за то, что позволил пришельцу нащупать слабость в своём характере. Впрочем, ему не впервой было обращать такие вызовы себе на пользу.       — Ладно! Отгадай мою загадку, и я отвечу на все твои вопросы, — жеребец с удовольствием ощутил, как с привычным развлечением к нему возвращается привычная уверенность. — Но если ты не справишься — то молчишь весь остаток пути!       — Это будет справедливо! — кивнул Аргайл, проигнорировав, что его только что чуть не ткнули в лицо указующим копытом.       Ох, с каким же удовольствием Альфабитл сотрёт с его лица эту уверенную улыбку!       И, откашлявшись, жеребец начал озвучивать старинную, встречающуюся лишь в самых древних единорожьих книгах загадку о городе, в ворота которого может пройти лишь тот, кого сочтёт достойным принцесса. У земнопони просто нет шанса догадаться, как правильно ответить!       …и когда широко улыбающийся пришелец тут же брякнул: «Ну, это просто, это Кантерлот!», единорог с трудом сдержался, чтобы не лягнуть его.       Но, всё же сдержавшись, Альфабитл решил в отместку говорить как можно короче, и ни в коем случае не выдавать никакой важной информации.       На его счастье, когда расспросы дошли до действительно важных вещей, типа магии (Бинг-Бонг!), они уже добрались до опушки, и единорог смог завершить разговор, не изобретая какого-либо повода — поскольку ни за что на свете он не стал бы рассказывать земнопони или пегасу про то, что единороги потеряли свою магию.       — Всё, приятель, мы пришли. Ну-ка, оглянись, видишь эти знаки? — развернувшись лицом к лесу, Альфабитл указал на многочисленные предупреждающие таблички, украшающие придорожные деревья.       — Качественно сделано. Среди единорогов есть настоящие мастера, бесспорно!       Альфабитл стиснул зубы, сидящая на его спине зверушка рассмеялась.       — Ха-ха, — мрачно произнёс он, подходя вплотную к земнопони и нависая над ним, пользуясь своим ростом, чтобы выглядеть угрожающе. — А теперь ты уйдёшь прочь и никогда не вернёшься — ясно тебе?!       И, чтобы подтвердить серьёзность своих намерений, он сорвал с головы Аргайла картонный рог и растоптал его копытом. Впрочем, даже такая демонстрация угрозы не убрала с лица пришельца эту отвратительно-самоуверенную улыбку.       — Кристально!       Не произнеся больше ни слова, единорог отвернулся, сделал пару шагов, но, услышав позади странный шорох и щелчки вместо стука копыт, замер и обернулся.       Аргайл стоял на прежнем месте, его сумка была открыта, а в высоко поднятых копытах — фотоаппарат!       Альфабитл торопливо потянулся, чтобы отвернуть направленный на него объектив…       Вспышка!       

* * *

Санни с огромным удивлением рассматривала предмет, который продемонстрировал ей броненосец. Тихие разговоры окружающих пони, позвякивание чашек и блюдец, вкусные запахи — всё исчезло, осталась лишь фотокарточка.       Кобылка осторожно прикоснулась к картинке — словно пробуя, действительно ли она существует. Ей досталась возможность прикоснуться к папе… размазанная сдвинувшейся камерой половина лица на краю фотографии явно принадлежала Аргайлу. Второй, слегка расплывчатый, с косящими из-за близкой вспышки глазами, удивлённо-рассерженным выражением лица — пони на фотографии мог показаться смешным, если забыть на секунду, кто именно это был. Альфабитл — выглядевший немного моложе, чем сейчас — тянулся копытом к сделавшему снимок фотографу. А из-за его плеча торчала столь же удивлённая мордочка маленького броненосца.       Это впечатление отвлекло её настолько, что она даже не сразу обратила внимание на то, что единорог по ту сторону прилавка продолжил свой рассказ.       — …явно сделана совершенно случайно. И если бы я не прогуливался там в этот момент, то и не появился бы на снимке. Но, раз уж так вышло, я забрал у него карточку и ушёл, вот и всё, — пожав плечами, Альфабитл продолжил протирать стаканы тряпкой. Взрослый броненосец (возможно, тот самый, что на фото, только выросший) кивнул, соглашаясь с его рассказом. — И после того как магия вернулась, и я вспомнил, что видел этого пони на фотографии в маяке, я полез и нашёл её. Вот. Думаю, тебе хотелось бы об этом узнать.       Санни молчала, слушая рассказ. А когда единорог замолчал, она рассмеялась, радостно и с нежностью — ей с трудом удалось побороть желание обнять фотографию и прижаться к ней.       — Ну да, у него часто получались не особенно качественные снимки.       Она вспомнила, как папа отправлялся в это путешествие. Тогда предполагалось, что она проведёт всё время у Хитча, но так совпало, что сам Хитч отправился на выходные в гости к Спрауту. Ей в том доме были не особенно рады, но миссис Кловерлиф в итоге неохотно согласилась принять и её, бормоча что-то на тему «ну, в конце концов это же не лично её вина».       Впрочем, так уж вышло, что в этот раз она оказалась неправа — хотя Санни этого и не планировала, но именно она устроила там максимум неприятностей. То отказываясь снять принесённые из дома картонные «пегасьи крылья», то каждые пять минут заговаривая о пегасах и единорогах…       В общем, задолго до того как Филлис Кловерлиф официально запретила ей появляться на фабрике «Кантерлогика», Санни заработала от неё же запрет на появление в доме Кловерлифов.       Осторожно положив фотографию рядом со своей чашкой, земнопонька извернулась на стуле, добираясь до своей перемётной сумки, и достала потёртую книгу. Затем, положив ту на стол, открыла на разделе, который когда-то был почти совершенно пустым — а теперь был обильно наполнен фотографиями и записями о флоре, фауне и разнообразных исторических объектах Гривландии. Остальные два, до того занятых чем-то, броненосца оставили свою работу и подбежали поближе, с интересом заглядывая в книгу.       — Папа многое поведал мне после того, как вернулся, но в этих рассказах почти ничего не было о самих единорогах и пегасах, словно он не заходил дальше, чем окрестности городов, — призналась Санни. — Но когда я обнаружила, что он, оказывается, знал о кристаллах, а теперь вот… Сколь же многое он не рассказал мне…       Земнопонька сама не заметила, как снова замерла, полностью погрузившись в рассматривание новообретённой фотокарточки, пока голос единорога не вырвал её из задумчивости.       — А знаешь, история о том, как он приходил сюда, могла бы серьёзно улучшить мою репутацию, начни я хвастаться произошедшим. «Как могучий Альфабитл прогнал прочь шпиона земных пони, забравшегося в Гривландией.» — после такого рассказа посещаемость моего магазина точно выросла бы. И у меня даже было бы замечательное доказательство, что я не придумал всё это. Но… я не мог. Не мог, потому что рисковал устроить серьёзную свару между Гривландией и Маритайм-Бэй. Поэтому я скрыл произошедшее, — единорог, похоже, тоже на пару секунд погрузился в прошлое, но затем встряхнул гривой и продолжил: — В общем, если ты отвечаешь за других пони, это влияет на те решения, что ты принимаешь.       Задумавшись над смыслом мудрых слов, произнесённых лидером единорогов Гривландией, Санни ощутила, как её разум перешёл в другой режим, отключив «розовые очки» привычного ей оптимизма.       Город земнопони, все обитатели которого панически боятся неизвестного — и единственный пони, который в эти страхи не верит, за что подвергается практически остракизму. И одно дело — заниматься исследованиями, пусть иногда и рискуя, забираясь в небезопасные места, но совсем другое — встречаться и общаться с врагами, вспоминать о странных магических тайнах ушедшей эпохи, о кристаллах, якобы имеющихся у разных племён — тут уже не скажешь озверевшей от ужаса толпе, что они неправы, так сильно рассердившись…       Возможно, папа планировал рассказать ей всё — в будущем, когда она стала бы мудрее, сама поняла бы то, о чём ей сейчас рассказал единорог. В любом случае, Альфабитл прав — у папы был важный повод скрывать часть своих наблюдений, и она всегда ему доверяла. И будет впредь.       Почувствовав, что принятое решение успокоило её сомнения, Санни отложила книгу и фотографию и с улыбкой подняла взгляд на лидера единорогов.       — Вот готова поспорить, вы не ожидали, что его дочь заявится сюда? И к тому же сможет победить вас в вашей игре? — Судя по хмурому взгляду Альфабитла, шутка не показалась ему особенно забавной. Нервно хихикнув, земнопонька продолжила: — Но знаете, в тех играх, которые требуют понимания сложной тактики, он был куда лучше меня. Случись всё по-другому, и он стал бы вашим постоянным клиентом, и достойным противником в покере.       И это не было безосновательной лестью — отец научил Санни и достаточно сложным карточным играм, и продвинутым настольным играм, да и способ сборки кубика Рубика не был для неё секретом — но одно дело играть с дочерью, и совсем другое — с взрослым противником, да ещё и с чем-нибудь ценным в качестве ставки. Карточный поединок между Ардайлом и Альфабитлом был бы гарантированно интересным зрелищем.       Альфабитл хихикнул и занялся другим типично барменским делом, начав протирать тряпкой стойку. Один из броненосцев тут же воспользовался случаем забраться к нему на плечи.       — Да, посоревноваться с ним было бы весело. И если уже тогда общение с вашими не считалось бы опасным делом, мы бы несомненно поладили. Он рассказывал много интересного, а я люблю, когда соперник любит поговорить, — он ещё раз хихикнул, переводя взгляд на сидящую рядом с Санни единорожку. — Это помогает понять, как его легче победить. Не так ли, Мунбоу?       Иззи, прижимая к себе оставленную Санни без внимания книгу, глядела куда-то в угол стойки широко раскрытыми, блестящими глазами и торопливо моргала. Похоже, разговор об Ардайле оказался эмоционально напряжённым и для неё тоже. Первая попытка произнести что-то в ответ прозвучала как сдавленный писк, но потом единорожка овладела собой, отложила книгу и, нацепив на лицо слегка перекошенную от напряжения улыбку, неловко хихикнула.       — Ну да… каково теперь Роки?       — Разумеется, ему хорошо в новом доме, — Альфабитл махнул копытом в сторону полки, на которой среди прочих диковинок лежал камень с нарисованной улыбкой. Первая проигранная Иззи ставка. — Ты всегда можешь попробовать отыграть его обратно, он наверняка будет рад снова увидеть миссис Рок!       Альфабитл рассмеялся, но Иззи лишь слегка покачала головой.       — Нету пока что миссис Рок, уж я бы точно знала!       Глядя на эту игривую перепалку, Санни не могла сдержать улыбку. Они сегодня оказались в Гривландии из-за того, что единорожка, хотя и говорила, что ей вполне нормально живётся в маяке, явно соскучилась по дому. И хотя это путешествие было организовано для Иззи, та безо всякого сомнения согласилась сопроводить Санни для разговора с Альфабитлом.       — Я рада, что тебе удалось тогда пообщаться с моим отцом, — земнопонька обнаружила, что следующая часть этой мысли словно сама собой произнеслась вслух. И, на самом деле, в этом не было ничего странного. Санни действительно была счастлива иметь таких хороших друзей, и то, что её мечта познакомить подругу с отцом, оказывается, сама собой исполнилась когда-то, тоже было замечательно.       Иззи подняла свою чашку и улыбнулась собственному отражению в жидкости.       — И я рада. Это было так здорово, встретить кого-то со столь яркой искрой… — единорожка ахнула, поражённая внезапной мыслью. — Как ты думаешь, а не мог ли он повстречать заодно и Зипп с Пипп?       — Не… не знаю, но может быть… Надо спросить у них! Раз уж он встретился с королевой Хэвен! Это же… — не в силах сдержать возбуждение, пони замахала передними копытцами словно крыльями. — Встретить и единорогов, и пегасов — это было его мечтой!       Санни огляделась по сторонам и снова рассмеялась. Судя по всему, их с Иззи внезапная радость выглядела со стороны столь энергично, что Альфабиттл и его зверушки предпочли, осторожности ради, слегка отодвинуться от возбуждённо кричащих что-то кобылок.       — Знаешь, Альфабитл, — произнесла Санни, немного успокоившись, — спасибо, что рассказал мне про папу. Большое спасибо! — и она подтолкнула рамку с фотографией в его сторону.       Единорог задумчиво посмотрел на неё, переглянулся с сидящим у него на плече броненосцем, а затем, взяв фотографию, не сунул обратно в ящик, а поставил на видное место на полке, среди прочих своих сокровищ.       — Обращайся, подруга!