Цветущее перепутье

Лост мало что помнил. Но он знал наверняка, что и Полый и Призрак погибли. Хорнет помогала ему в бою с Лучезарностью, но сражение было проиграно. Лост добровольно заточил себя в цепи, чтобы сохранить чуму внутри, ведь он был рожден для этого. Сколько времени прошло с тех пор, как отвергнутая богиня захватила разум маленького сосуда? Никто не помнил и не знал. Но Лост вырос. Он был на полголовы-голову выше Хорнет. Теперь на лапках у повзрослевшего сосуда были цепкие когти, а маленькие рожки превратились в весьма ветвистые полноценные рога. Но одно осталось неизменным. Лост все также смотрел на мир бездонными черными глазами, почти не отражающими эмоций. Осмотрев место своего заточения, бывший Полый рыцарь, а ныне-просто сосуд медленно поднялся, опираясь одной рукой на стену, а другой на рукоять изъеденного ржавчиной и временем гвоздя. Дверь была открыта. Лост медленными, осторожными шагами, вышел на улицу. У двери храма, словно ожидая его, стояла недавняя Грезящая, Хорнет. Та почти совсем не изменилась, только стала чуть выше ростом да на маске можно было разглядеть узоры, в точности те, что были на ее печати во время заточения в Грезах. Лост и Хонет переглянулись, не сказав ни слова. Но тут все было понятно и без слов. Вдруг сосуд почувствовал, что по его маске прошелся ветерок. Нет, это был не тот чумной ветер, такой сладкий и манящий, но такой колючий и обжигающий, это был чистый от инфекции воздух. За годы, пока Лост был закован в цепи, Чума почти ушла. Перепутье покрылось буйной порослью, совсем как зеленая тропа. Там и тут в воздухе мерцали маленькие фонарики светлячков, теперь уже не освещаюшие путь по древним трактам, а озаряющие все ровным, мягким светом. Местами были видны россыпи причудливых цветов, над которыми кружились существа, похожие на бабочек. Среди всей этой красоты Чума, Свет, инфекция казались просто неуместными. Но кое-что о них все же напоминало. В траве иногда были видны другие травинки. Они были оранжевого цвета. Но были они уже тускло-оранжевого цвета в отличие от яркого и насыщенного во времена заражения. Но живых все еще не было видно. Только сосуд и его защитница-Грезящая были на этих ныне цветущих тропах. Они медленно прошлись до ближайшей скамейки. Место отдыха тоже цвело, ножки и спинка теперь были украшены не вырезанными из металла цветочными узорами, а живыми цветами и лозами. На вьющихся лианах росли источающие слабый синий свет и сладкий, блестящий на свету сок. Лост и Хорнет, словно в один момент вспомнив про целебную живокровь, что не раз помогала им во время приключения, начали осторожно срывать с лоз плоды. Спустя некоторое время они вдвоем сложили собранные ягоды на листовую подстилку, которую положили поверх прутьев скамейки между друг другом, а затем устремили взгляды куда-то вперед, в цветущую даль перепутья