Рыжая

[Billie Eilish – Ocean Eyes]       - Эй, Сенсен! Не догонишь, - прокричала набегу рыжеволосая девушка.       Короткие волосы развевались на ветру, попадая в лицо и мешая видеть дорогу впереди, но она все равно бежала. Ее ступни легко касались земли, как будто девушка танцевала какую-нибудь балетную партию из Лебединого озера. Песок попадал в кожаные ботинки, сделанные из серебристого материала, носочки промокли от морской воды — в догонялки они играли на побережье.       - А вот и догоню! — ответил ей блондин, заметно ускорившись.       Рыжая вскрикнула и начала смеяться. Ноги вдруг перестали слушаться и еще несколько метров она уже ковыляла, держась за живот и пытаясь перестать хохотать.       Ей нравилось проводить время с Кифом Сенсеном. Даже очень.       Пара крепких рук обхватила девушку со спины, поднявнад землей и слегка покрутив.       Оба подростка тяжело дышали. Рыжеволосая все еще хихикала. Сенсена это забавляло.       Парень усмехнулся:       - Попалась, - тихо сказал он, перемещая руки на худые плечи девушки.       - Да, - выдохнула та, наконец выпрямившись и посмотрев в голубые глаза.       Такой цвет не назовешь теплым. Он скорее напоминал лед на глубине какого-то озера где-то глубоко в дремучем лесу. Там, куда даже дикие животные не забредают. Там, где не ступала ни нога эльфа, ни уж тем более человека. Такой цвет обычно заставляет дрожать, стоит только бросить на него взгляд. Он словно скальпелем разрезает душу, чтобы все как следует разглядеть — каждое воспоминание, взгляд, чувство и эмоцию.       Взгляд Кифа не такой. Его глаза излучают тепло. Как раз то тепло, от которого становится уютно, как дома. Да, иногда он застывал как вода в том самом озере, но чаще всего это был цвет океана: вечер, солнце село, последний его лучик отражается в воде, воде уже прохладной, но мягкой, спокойной. Да, иногда в этом взгляде невозможно ничего разобрать, а иногда они сами словно все говорят. Бывает, там пляшут маленькие и хитренькие чертики — но всем известно, что эти чертики добрые. Эти голубые глаза и вправду заглядывают в душу, но не рвут ее на куски. Они просто видят ее насквозь, и от осознания того, что все самое сокровенное, обычно трепетно хранившееся в самых дальних уголках сознания, теперь известно этому человеку — эльфу — чувствуешь себя в безопасности. Эти глаза не осуждают, потому что сами не раз наливались горячими слезами и знают, какого это — когда твой мир рушится, земля, еще секунду назад служившая крепкой опорой, уходит из под ног, оставляя тебя совершенно одного, обрекая тебя падать в бездну неизвестности. Может, этот взгляд и заставит дрожать, но это будет приятная дрожь. Это будут не те мурашки, которые возникают в тот момент, когда все тело прошибает страшным холодом. Это будут такие мурашки, появляющиеся от соприкосновения с чем-то прекрасным. Когда этот взгляд касается тебя — вот она, приятная дрожь.       Сенсен вглядывался в глаза девушки, пытаясь там что-то разглядеть. И это «что-то» уже давно не дает ему покоя. Однажды, встретившись со взглядом темно зеленых глаз, парень понял: эта эмоция ему неподвластна. Он ни разу еще такого не чувствовал, не читал об этом в бесконечно скучных книгах по эмпатии, и теперь был в тупике.       Простой человек бы ничего тут не заметил: зеленые, глаза как глаза. Что же тут такого необычного?       Любой эльф сразу заметит: такого быть не может, девушка — не из нашего рода. Очевидно, что рыжая была человеком. Из-за некоторых экстраординарных обстоятельств ей пришлось сменить место жительства. Теперь вместо серых небоскребов перед ее взором каждый день представали разноцветные дворцы.       А Киф заметил еще одну очень интересную вещь, которую даже люди, привыкшие к зеленоглазым, вряд ли разглядят. Как художник Сенсен сразу подметил, что в радужке этих глаз отражается не один цвет. Их целая палитра: край обрамляет кольцо цвета темной ели, которая росла бы в самом дремучем лесу; следующее кольцо было чуть светлее, с темными вкраплениями — как будто на зеленую траву опали хвойные иголочки; у самого зрачка цвет перетекал в темный хаки.       Когда девушка смеялась или была немного пьяна — пару раз они выкрадывали у отца Кифа бутылочку золотого вина — зрачки расширялись, пряча тот маленький кружочек цвета хаки и, бывало, даже больше, так что ее глаза теперь были цвета глухого леса. Такого леса, где любой охотник бы легко спрятался и словил свою добычу, совсем при этом не стараясь. Девушка была хитра, умна и непроницаема. Простые эмоции Сенсен читал с легкостью — радость, печаль, гнев. Все остальное смешивалось у него в одно неопределенное пятно, как будто он заблудился в том лесу, кроны деревьев закрыли ему небо и теперь, не имея возможности определить, где находится север, парень окончательно потерялся.       Впрочем, он был не против. Только вот ему все же хотелось увидеть хоть кусочек неба, так старательно скрытый деревьями. И порой ему это удавалось. Но рыжая словно перевоплощалась в лисицу — пугалась, как дикая, и бежала прочь, скрывалась от всего мира.       Он надеялся, что ель эта росла рядом с ледяным озером, что, может быть, лисица когда-нибудь осмелится выйти из укрытия и, пробежавшись под покровом ночи, оставит дорожку следов на берегу океана.       Подростки долго смотрели друг на друга, не замечая, что время бежит. Секундочки тикают, и скоро рыжеволосой придется отправиться домой.       Киф, в очередной раз пытаясь разгадать загадку, над которой ломал голову уже достаточное количество времени, вдруг отстранился.       Все это бесполезно. Он не мог ничего разглядеть.       А надежда теплилась в его душе так давно, так долго он мечтал о том, что когда-нибудь девушка ответит на его несказанные слова, возьмет за протянутую руку и позволит наконец увидеть то, что так упорно она пыталась скрыть ото всех.       Видимо, в лесу он потерялся навсегда, и ему уже не выбраться.       Сенсен мысленно приготовился к тому, что скоро его сожрут волки.       А как долго девушка пыталась найти лучик света в синеватой глубине? Как долго она тонула, всплывала, и вновь была увлечена ко дну этим завораживающим блеском голубых глаз? Она ведь совсем не знала, что произойдет, перестань она задерживать дыхание. Вдруг, она сможет дышать под водой, изучить все те тайны, которые скрываются там, на глубине? Или она просто напросто задохнется, наберет в легкие воды и точно так же уйдет на дно, где и разобьется о какую-нибудь скалу?       Одно блондин и рыжеволосая знали точно: им уже не выбраться. Тогда, что же им терять?       - Рэйчел, - вдруг ни с того ни с сего выпалила девушка и уставилась на свои испачканные ботинки.       Звук пару секунд звенел в ушах Сенсена, и осознание пришло так же неожиданно, как вопрос слетел с его губ:       - Что? — прошептал он, хотя уже все понял.       - Меня зовут Рэйчел, - уже более уверенно проговорила девушка, все-таки осмелившись взглянуть на блондина, - Рэйчел Блэксмит.       Дело было в том, что имени девушки до этого никто не слышал. Все назвали ее так, как хотели — Рыжая, Рыжуля, Лиса, Фокси, Белочка и много других. А она и рада — не очень то ей нравилось имя, которое ей дал спившийся от горя папаша. Мать умерла во время родов, что было вполне привычной историей для людей, но никак не для эльфов. Рэйчел дразнили в людской школе за длинные рыжие кудри, торчавшие во все стороны. Глаза сравнивали грязным болотом, а то и с чем похуже. Когда из девочки она стала постепенно превращаться в уже более взрослую девушку, рыжая страдала всякого рода изматывающими мыслями: о мальчиках, о своей фигуре, репутации, имидже, будущем и куче других. Семейную драму никто не отменял. Первая сигарета оказалась у нее между зубов в ее четырнадцатый день рождения. Первый поцелуй у нее так и не случился.       С трудом дотянув до шестнадцати, на девушку вдруг свалилось чудо в виде блестящего мира с разными чудесами и странностями. Сначала все это ей было чуждо. Слишком весело. Слишком по-доброму. Потом, она начала привыкать и постепенно пришла к пониманию: она спрятала маленькую, напуганную Рэйчел где-то глубоко внутри, чтобы защитить от уродливого и страшного окружающего ее мира. Этот мир, эти эльфы — этот эльф перед ней — показали, что ей больше нечего бояться. Они ее приютили. Защитили.       Возможно, полюбили.       И вот сейчас, открыв парню свое настоящее имя, она как будто открыла ему всю свою историю. Словно подарила ему книжку с собственной биографией и вслух прочитала каждое слово. Хотя слово там всего одно. Рэйчел.       И Кифа передернуло. Внутри что-то перевернулось, сердце екнуло, дыхание приостановилось. И он понял. Он разгадал тайну рыжеволосой девушки.       Вновь заглянув в ее зеленые глаза, он смог прочувствовать то, чего так давно жаждало его сердце.       И не стоит думать, словно девушка не мечтала о том же.       Вновь удостоверившись в том, что то чувство - это не сон и не плод его бурного воображения, парень делает два широких шага по направлению к Рэйчел.       Все темно-зеленые крапинки в ее глазах блестели. И лишь одна обозначала страх.       Не желая, чтобы этот страх еще хотя бы секунду сковывал ее сердце, Сенсен сократил расстояние между ними и соединил их губы.       И не смог не улыбнуться, когда Рыжая ответила на поцелуй.