Почему все ещё идёт дождь?

Надрывистый вздох хоть слегка согрел воздух прохладного помещения. Или Эмилю это показалось, потому что её волосы лежали на его руке. Доктор стояла на коленях перед кроватью, склонив голову над ним и уткнувшись носом в его предплечье. Дождь за окном барабанил жуткими струями по черепице, звёзд и луны видно не было. Ещё одна неделя лечения не помогала. Каждый сеанс гипноза заканчивался одним — Эмиль сидел, склонив голову и тихо мотая головой. Бедный пациент, такой покладистый, слишком идеальный для этой больницы. В этой больнице нет ничего, кроме теней злых докторов, которые не злые на самом деле. Теней докторов, которые просто не придумали лучшего способа, чем выбить эти ужасные воспоминания из пациента. Ада пыталась добраться до них, с каждым сеансом казалось, что вот-вот и это свершится, но ничего нового — сплошь и рядом тяжёлые вздохи. Ночью она приходила и садилась на край кровати, пытаясь уловить ушами всхлипы, невнятное бормотание или другие призраки прошлого. Утром она уходила обратно работать, но вместо рутины и бумаг думала об Эмиле. А дождь все барабанил. Она подняла голову и повернулась в сторону окна. Готическое, вытянутое и острое в своей грациозности, оно было напоминанием о внешнем мире. Единственный источник света в яркую лунную ночь и бесполезное стекло в дождливую, такую как эта. Она повернулась к Эмилю с мыслью о том, что славная всё-таки погода — не видно её темных глаз. Не то, чтобы они были сами по себе супер темные, нет. Но ее изрядно смазавшаяся подводка и синяки под глазами выглядели действительно не лучшим образом. Ада вглядывалась в глаза пациента так внимательно, как будто от этого зависел весь мир, как будто она могла найти в этой вселенской горечи ответ, ключ, которого не доставало. Эмиль завозился, захотел убрать волосы со своего лба, но его опередили, а после бережно укрыли одеялом по самый подбородок. Доктор нашла в себе силы отвернуться и усесться, облакотившись спиной на кровать. Снова это несчастное окно перед глазами. И почему снова идёт дождь? Оплакивает их беспомощность, наверное. Они бы тоже так делали, если бы у них были силы плакать по себе. Доктор плакала по пациенту, пациент вздыхал и молчал до поры до времени. Ада всегда пыталась опередить эти приступы его активности, предсказать. Он был так терпелив, так спокоен и наивен... Доктор сложила руки на коленях и положила на них голову — все равно дождь не увидишь в этом мраке. Идти в кровать... Нельзя, что-то блокирует, не пропускает даже и мысль об этом, когда совсем рядом находится её пациент. Она зевает и не замечает, как пошатывается, ударяясь головой о боковину кровати. Эмиль не выдерживает, сбрасывает одеяло прежде, чем она она приходит в себя от накатившей сонливости, и сбрасывает ноги с кровати. Босые они касаются пола и Эмиль вздрагивает не столько от холода покрытия, хотя оно действительно встрепенуло бы кого угодно, сколько от мысли о том, что Ада действительно делает это с собой. Это приводит его в себя, забирая последние капли терпения. Ада пытается остановить его и усадить обратно, но он вцепляется в ее плечи и сам усаживает на кровать, все ещё ежась от жуткого холода. Шум за окном усиливается и вспышка молнии на секунду освещает комнату. Этой доли секунды хватает, чтобы привести Эмиля в чувства окончательно от вида своего Доктора. Он не может этого больше видеть, благословит что-то там в неизвестности за то, что сегодня одна из тех темных ночей, и ругает себя за то, что не сделал этого раньше. Выходит в коридор, накидывает на себя куртку, наконец-то обуевается, бросая одно лишь "одевайся", со взглядом полным какой-то странной горечи и скорби. Как раз той, причину которой никак не может понять его Доктор. *** — Куда мы едем? Это было невыносимо. Слышать этот вопрос от человека, слепо убеждённого в своих убеждениях. Человека, готового всю ночь сидеть на полу, только потому что она все ещё любит того пациента. Человека, который не ляжет в двуспальную кровать и оставит место для призрака. Человека, видевшего совершенно иные вещи, помогающего, которому самому требуется помощь. Эмиль покосился на кольцо на своей руке и усилил давление на педаль газа: — В Рай.