Замуж в ад

      — Деда, правда, что ты бабушку похитил и она за другого выйти собиралась?       Я смеюсь. От замковых стен тянет приятной прохладой. Внук играет на коленях с небольшим, но острым кинжалом, и я как наяву слышу голос дочери:       «С ума сошёл?! Ему только четыре!»        — Нет, Фредерик, — отвечаю, забирая из цепких пальцев седую кучерявую прядь. — Я не похищал Маргарете. Я спас её от ужасной судьбы в заточении и человека, который ещё до свадьбы вызывал у неё омерзение и страх.        — Расскажи, расскажи, расскажи! — требует Фредерик, размахивая кулачками. — Хочу историю!       Я кидаю взгляд на часы и задумываюсь. Ещё рано; Маргарете вернётся с прогулки через час или позже, родители сорванца уехали в город, так что скоро их ждать их стоит. Отчего ж не рассказать?       По губам пробегает улыбка, когда я вспоминаю, как впервые увидел жену. Мою единственную.        — Хорошо, слушай. У короля, отца Маргарете, тогда случилась несчастная пора…       Фредерик распахивает глаза. Забытый кинжал выскальзывает из расслабленных пальцев и со звоном падает на пол.       ***        — Золота нет, зерна тоже. В стране засуха, после войны разруха, ничего не осталось. Помоги мне! Молю! Я не знаю, как спасти мой народ!        — И себя самого?       Человек в плаще хихикнул. Король не сдержал гримасу, так, должно быть, скрёб смех пришельца по коже. Звук напоминал крысиный писк, и казалось, что волна жирных тел вот-вот захлестнёт грудь и спину.        — Дай мне золота! — взмолился король. — Я знаю, ты умеешь его создавать. Всего столько, чтобы я смог отплатить победителю и закупить зерна на зиму!        — Всего-то? — вновь рассмеялся гость. В его голосе проскользнули металлические нотки. — Как же ты жалок, Агидиус.       Человек в плаще обошёл вокруг трона, заставляя монарха беспокойно вертеть головой. Гость шагал медленно. Плавно.       Как хищник.        — Даже не назовёшь по имени? — протянул пришелец. В тени капюшона мелькнула улыбка. — Ты искал меня шесть дней и ночей вместо того, чтобы просто призвать.       Смешок.        — Неужели моё имя так пугает тебя?       Король Агидиус прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Он не выглядел напуганным, нет — только отчаявшимся.        — Назови свою цену! — потребовал монарх.       Человек в плаще захохотал. Тело переломилось пополам, колени согнулись, образуя в ансамбле неестественный силуэт. У короля дёрнулось веко, но бравый воин совладал с чувствами.        — Моя цена за золото для этой страны и соседней? О, всего ничего! — глумился гость. — Кажется, королева беременна? Девочкой… Такое счастливое событие!       Его голос эхом разлетелся по пустому залу, и Агидиус вцепился в подлокотники трона.        — Когда принцесса вырастет, я хочу её в жены, — заявил пришелец.        — Не бывать этому!       Казалось, от крика с пола взметнулась вековая пыль. Король тяжело дышал и так побагровел, что это любого привело бы в ужас. Человек в плаще лишь развёл руками.        — Решать тебе. Тогда умирай: ты и вся твоя страна.       Он развернулся и направился к выходу. Шёл быстро, уверенно, не оглядывался — зато король смотрел вслед неотрывно. Рука Агидиуса пару раз дёрнулась к мечу. Вернулась на место. Брови хмурились на суровом молодом лице.       Человек в плаще положил ладонь на дверь, и тогда Агидиус крикнул:        — Я согласен!       Гость вернулся к трону в мгновение ока.        — Чудно-чудно, чудно-чудно-чудно! — пропел он. — Ты получишь свои деньги, король. Сделка состоится!        — Состоится, — вздохнул монарх.       Гость сцепил вместе серые ладони.        — Но сначала, — хитро протянул он, — назови меня. Назови моё имя.       Тишина. Между пальцами гостя заискрились алые нити, словно сама ярость собралась в его руках.        — Назови моё имя!       Из-под капюшона злобой сверкнули чёрные глаза. Голос перешёл на вой.        — Назови! Я тебе не слуга и не раб, так обращайся ко мне как к равному!       Король Агидиус смотрел на беснующегося колдуна, и складка меж его бровей становилась всё глубже. Пришелец плясал от злости. Это даже могло быть смешным…        — Назови! — провизжал гость. — Ты только что продал свою дочь, так скажи кому!       Чем темнее становился воздух, тем сильнее алели искры. Вздохнув, король открыл рот.        — Румпельштильцхен, — произнёс он с горечью.       Хлопок! — и фигура в плаще исчезла. Лишь тревога и страх остались о нём в напоминание.       На следующий день в сокровищнице дворца появились огромные снопы золота, и жизнь стала легче.