Предостережение

Всю ночь Робер спал крепко и без сновидений. Сыграл ли свою роль выпитый коньяк, или же сказалось потрясение от невероятной встречи с красивой незнакомкой, да и от нападения вепря-секача. Такое знакомство с девушкой можно было назвать невероятным, ведь их разделяло целое тысячелетие! Если вообще можно назвать знакомством их встречу и разговор, во время которого никто из них не назвал своего имени. Да и сказано-то было всего несколько слов! Сначала мешала своим лаем настырная собака Рики, а потом еще хуже – из леса вылетел гигантский вепрь и чуть не растерзал их. Где уж помнить о церемонии представления по всем правилам, если сидишь на ветке дуба и сам не понимаешь, как сумел туда взлететь? Да еще внизу продолжало бесноваться лесное чудовище. Пожалуй, эта незнакомка, которую он сначала посчитал актрисой, единственная оставалась хладнокровной и даже хотела протрубить в рог, чтобы вызвать подкрепление. Оно, правда, подоспело само, а главное – никто не пострадал. Кроме вепря, конечно. Интересно, кем приходится прекрасной брюнетке этот сир Родерик? Почему-то для Робера это было важно. Девушка ему очень понравилась, а вот горделивый красавец-охотник на сером жеребце вызвал неприязнь, да что уж там говорить, даже страх! Ведь он был полновластным хозяином этих мест – охотничьих угодий, старой каменной башни, всех здешних вилланов… наверно, и этой девушки! И мог здесь вершить суд и расправу, как ему вздумается. Но ведь не могла же она быть его невестой или женой! Робер сел и помотал головой. Надо было срочно вставать. Принять холодный душ, и пусть Николь сварит кофе покрепче. Сейчас если кто и пристанет с расспросами, то только те двое. Вряд ли Арман и Шарль-Анри с кем-нибудь обсуждали, как подобрали его в полубессознательном состоянии. Но все-таки не мешало в этом удостовериться. Да и не наболтал ли он чего лишнего в бреду? Хорошо уже то, что на сей раз никому не взбрело в голову вызывать фельдшера и доводить дело до больницы. Он встал и тяжело прошелся по комнате. За дверью как будто специально этого и ждали, поскольку через секунду раздался негромкий стук и голос Фюльжанса: - Мсье Робер, вам нужна помощь? Ванна, может быть? - Я приму душ, - хрипло простонал он. - И пусть кофе принесут! Тройной, ради всего Святого! В итоге пробуждение, да и все утро, оказалось не таким уж неприятным. Холодные струи воды быстро вернули Робера к жизни, обжигающий крепкий кофе тоже быстро делал свое дело. Он завернулся в длинный мягкий халат и даже закурил сигару, хоть Николь, вошедшая с еще одной чашкой бодрящего напитка, и смотрела с некоторой опаской. - Вас не стошнит, мсье Робер? – проговорила она. – Вы сейчас получше выглядите, но все равно бледный. Куда вам курить? - Все, что нас не убивает, делает сильнее! – решил поумничать Робер. - Вот так сказал вчера и мсье граф Арман, когда вы здесь заснули. Ах, дело, конечно, ваше, мсье, можете на меня пожаловаться, но так пить, чтобы вас люди в отель приносили… Не дело это! - Еще и ты будешь учить! Дай лучше это сюда! Робер забрал у нее чашку, отпил сразу половину и даже почти не обжегся. - Хороший кофе. У вас вроде такого не было. - Это мсье граф… Говорил, что ему привезли из Африки. Наверно, правда. Он же там, в африканских краях, столько прожил, что всех знает! Робер хотел было разразиться колкостями по поводу мсье графа, но вовремя сообразил, что лучше пока выведать что-нибудь новое. Те двое приятелей отсутствовали, и словоохотливая Николь пояснила, что они пошли заканчивать какой-то этюд, заодно и погулять, пока нет дождя. К обеду хотели вернуться. Она смотрела вполне невинно и ничего не выспрашивала. Значит, ничего не знала о его новом похождении. - Так что, новых гостей в отеле нет? – спросил Робер. - Пока никого, мсье. - Это хорошо, - он потер лоб ладонью. – Я побуду здесь еще. Для работы это уединение и спокойный, тихий лесной пейзаж имеет свою прелесть! После отъезда всех этих ученых, туристов и прочих такая тишина, никто не отвлекает от творчества… - Будете бродить по развалинам древней крепости? – спросила Николь. – Это интересно, я и сама раз сходила. Но мсье Шарль-Анри говорит, что дальше, где начинается урочище, опасно ходить в одиночку и без специального снаряжения. Там под землей множество ходов, ими буквально все изрыто еще с незапамятных времен, один неосторожный шаг, и … - Николь! – раздалось из коридора. - Опять Эдме меня ищет! – вздохнула горничная. Робер вздохнул с облегчением, когда она оставила его в покое. В голове все-таки еще чувствовалась тяжесть. И еще временами возникал звон и гудение, как будто неподалеку били в монастырский колокол. - Что за чушь, - простонал репортер, - это просто коньяк оказался слишком крепким, а монастырь так далеко… - Вас хотят видеть, мсье Робер! – сообщила из-за двери Эдме. - Ох, проклятье! Кто? - Его преподобие отец Донасьен из монастыря… - Проклятье! – повторил Робер. Теперь он говорил гораздо тише, Эдме не расслышала и не уловила нотку страха в его голосе. - Скажите святому отцу… - начал было Робер. Договорить он не успел. Дверь распахнулась. - Нет, мсье. Сначала говорить буду я. С этими словами в комнату, не спрашивая разрешения, шагнул высокий худощавый священник. Он был еще не стар. Одет, как водится у духовных особ его ранга, в черную сутану с высоким стоячим воротником. Донасьен был приором монастыря Святого Эрмиана, характер имел твердый и решительный. Видно, поэтому старый аббат и прислал к Роберу именно его. Приор смерил журналиста взглядом, от которого поежился бы и более смелый человек, и подал знак горничной уйти. - Чем обязан такой чести, как личное посещение вашего преподобия? – Робер старался говорить невозмутимо, но не был уверен, что это получилось. - Послушайте, мсье Партилезье! – священник не собирался ходить вокруг да около. – Предлагаю сразу перейти к делу, тем более, вы прекрасно знаете, для чего я здесь. - Откуда же мне знать? Робер жестом предложил приору присесть в кресло, но тот остался стоять, всем своим видом подчеркивая, что разговор долгим не будет. Робер уселся сам. Теперь отец Донасьен возвышался над ним в своей черной сутане, величественный и грозный, как ангел возмездия. Глаза его метали гневные молнии. - Мсье, - продолжал приор, - не мне вам напоминать о том, что вы и сами отлично знаете. В прошлое посещение библиотеки монастыря вы во зло употребили оказанное вам доверие и подменили выданную вам книгу! Не прерывайте меня, я точно знаю, что говорю. Он скрестил руки на груди и продолжал: - Обитель Эрмиана – одна из древнейших на Луаре, ей более тысячи лет. Монастырь по понятным причинам трижды почти полностью перестраивался. Он выдержал несколько штурмов и осад, не раз варвары поджигали его. Но древние фолианты и свитки, собранные в библиотеке, нашу величайшую ценность и кладезь исторических сведений, монахи и послушники спасали всегда, берегли их пуще собственных жизней! Эту библиотеку начали формировать еще до Карла Великого, и с тех давних времен она только пополнялась! Бывало, язычники покушались на книги из-за отделанных золотом переплетов, на то они и дикари. Но чтобы человек, закончивший Сорбонну, в наши дни решился на такое варварство… На святотатство! Вы хоть знаете, чем это грозит?! - Пока что ваше посещение грозит мне болезнью! – простонал Робер. – Вы так кричите, святой отец, но до сих пор не объяснили цель своего визита. - Вы прекрасно понимаете, для чего я здесь, - не менее сурово продолжал приор. – По поручению аббата, да и по собственной инициативе говорю вам: пока не поздно, одумайтесь и верните то, что взяли. Нам, как и вам, лишняя огласка не нужна. Судебного разбирательства можно избежать, если вы вернете древнюю хронику, которую подменили. Да будет вам известно, что брат библиотекарь слег в постель с сердечным приступом, когда кража обнаружилась. Он до сих пор болен, и это тоже ваша вина! - Чем вы можете доказать свои слова, святой отец? – не растерялся Робер. – Книгу мог забрать кто угодно! - Нет, кто угодно не мог. И вы отлично это знаете. Допуск в такое книгохранилище ограничен, даже просто записаться крайне трудно. Вам удалось добиться разрешения при помощи своих связей, к тому же мотивы выглядели честными и серьезными – вы работали над историческим романом и нуждались в материале. Первые два посещения вы ничем не вызвали подозрений, усыпили бдительность брата библиотекаря, но затем подменили выданный вам фолиант на другой! Учтите, спорить бесполезно, никто не был допущен в хранилище после вашего приезда и до позавчерашнего дня, и никому не выдавали никаких книг. - Но почему вы вздумали винить меня? – Робер притворился возмущенным. - Не взял ли фолиант кто-то из насельников монастыря? - Нет, не взял, - холодно ответил приор. – Это проверено. Иначе я не был бы здесь. - Как бы там не было, - к Роберу быстро возвращалось его обычное нахальство, - кто не пойман, тот не вор! Без доказательств дальше слушать не желаю! - И все же подумайте, - приор слегка пожал плечами. – Вернув его, вы избавите себя от многих проблем. Сейчас еще не поздно, а книгу о способах лечения болотной лихорадки и укусов ядовитых змей, на которую вы подменили хронику, мы готовы вернуть. Приезжайте. Сказав это, отец Донасьен повернулся и вышел. - Такси ожидает, ваше преподобие, - сказала Эдме. Что ответил приор, Робер не расслышал. О, конечно, доказательств у Донасьена, будь он неладен, никаких нет. Но все, что он говорил, соответствовало действительности. Побывать в уникальном книгохранилище Святого Эрмиана и впрямь мало кому удавалось. Тем более – получить книги для работы. Выносить их за пределы библиотеки не дозволялось никому, но разрешение поработать в читальном зале Робер себе выхлопотал. Помог в этом один высокопоставленный чиновник, в обмен на кое-какие нужные ему сведения. Вот что значит быть журналистом! Это не только выслушивать брань и подвергаться нападениям гигантских догов, не только убегать от чьих-то охранников, не только испорченное оборудование и разодранная одежда, не только простуда, когда сидишь часами в засаде, чтобы сделать один-единственный снимок! Это еще и информация, за которую люди готовы платить очень много. В этом месте своих размышлений Робер почувствовал прилив гордости и какой-то бесшабашный азарт. Ведь никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Те сведения, за которые чиновник был обязан репортеру, оказались у Робера совершенно случайно, в ходе другого дела, а вот ведь как пригодились. Благодаря им он получил пропуск в вожделенное книгохранилище. Правда, толку от добытого фолианта пока было не много… но кто сказал, что его и не будет? Его изворотливый ум уже снова прикидывал, как использовать сведения о кладе Ансберта. Конечно, испытанный в ту ночь страх не позабылся, но он был теперь где-то далеко, как будто и не с ним, Робером, все приключилось. Да можно больше и не ходить за кладом самому, а продать карту. Перерисовать и продать богатому дураку какому-нибудь! У него даже была на примете пара-тройка придурковатых богачей, которым все на свете приелось, бесятся с жиру от скуки и безделья и, пожалуй, поиски древнего клада их заинтересуют. Уж пощекочут себе нервы во владении сира Родерика, ха! А фолиант можно после этого вернуть монахам, и пусть отвяжутся. Робер развеселился и заказал завтрак в номер. Даже возвращение Шарля-Анри и Армана не выбило его из колеи. Робер придерживался давно проверенной тактики – делал вид, что не очень хорошо помнит случившееся. - Видно, я слишком много работал в последнее время, - сокрушенно говорил он за обедом, который накрыли для троих гостей в положенное время. – Вот вам, мсье Арман, конечно же, это состояние знакомо, мы ведь коллеги! Ходил по древним местам, впитывал в себя не только информацию, но и сам дух того времени! Ведь лучший способ написать шедевр – жить жизнью своих героев и думать, как они, не правда ли? - Разумеется! – рассмеялся Арман. - Бродя в этих местах, где все овеяно легендами и преданиями, вы, должно быть, вжились в образ благородного воина! - Так и есть! - Понимаю вас, для потомка древнего рода это так естественно! - О, вот вы понимаете меня, коллега! Вжившись в таковой образ, я несколько увлекся. Ведь я не только потомок воинов, но еще и автор, творческая личность! - Интересное сочетание, - кивнул граф, - неожиданное и опасное! - И я о том же! Опасное! – Робер старался перевести все случившееся в шутку. - Бродя по окрестным лесам, я встретил симпатичную девушку, видимо, из местных, и вообразил себя ее рыцарем. А это обязывает. Вот я и взялся ее защищать и оберегать, как если бы она была знатной дамой былых времен, и несколько заигрался! - Все ли так просто, мсье? Невольно вспоминаются строки из «La Belle Dame sans Merci» Джона Китса, - сказал художник, и трудно было понять, серьезен он или шутит. – В таких делах нужна осторожность, мсье Робер! - Китс? – нахмурился Робер, пытаясь припомнить, кто это такой. - “Безжалостная красавица”, - напомнил Шарль-Анри. – Воистину великое стихотворение, на века! - Что же великого в стихотворении и опасного – в даме? – спросил репортер. Шарль-Анри пригубил густое темное вино и процитировал задумчиво: Летели сны в кромешной тьме... Мне снился сон о том, Что я простёрся на холме Холодном и пустом. Там были принцы и пажи, И каждый худ и слаб. "Жестокой нашей госпожи Ты есть отныне раб! Беги!" - с трудом шептали мне Монархи впалым ртом. И я очнулся на холме, Холодном и пустом…* - Ну и стихи! – Робер выдавил из себя ухмылку. - Да, всего лишь стихи. Но началось все так, как вы рассказали! - И потом девушка не отпустила его? - Не отпустила или сам не смог уйти, никто не знает. Но покоя и радости он лишился навсегда! - В те времена – возможно. Но сейчас верить в саму вероятность подобных вещей, согласитесь, странно! Впрочем, в работе вполне можно использовать. Я ведь работаю над историческим романом. - В самом деле? – глаза Армана чуть насмешливо блеснули под темными дугами бровей. – Не слышал об этом. - О, разумеется, вы только что вернулись. Но вот увидите, это будет новое слово в литературе! Поверили собеседники или сочли обычным хвастовством, свойственным Роберу Партилезье, трудно было сказать. Этот день закончился спокойно. Но следующий принес с собой новые дела и заботы! Не успел Робер подняться утром, как в дверь забарабанила Николь. Репортер выругался вполголоса. И эта неотесанная деревенская красотка еще хочет устроиться на должность в престижном месте! Да пусть скажет спасибо, что здесь все по-простому и гости не жалуются! - Мсье Робер! – хихикала под дверью горничная. – Вы уже проснулись? Я вас не разбудила? - Разбудила, бестия! – простонал он. – Ну что тебе? - Ах, какая новость, мсье! Про вас в газете статью написали! - Про меня? – Робер на самом деле удивился. Обычно статьи писал он. Про других. Но чтобы про него, такое случалось не часто. Порой его имя упоминалось в судебных хрониках в качестве то ответчика, то истца. А тут вдруг какая-то статья. Мелькнула мысль, что зануда-приор решил ему напакостить, с такого станется… - Ладно, давай мне сюда газету! – крикнул он. Николь влетела мгновенно. Газета была местная и называлась “Feux de forêt”. Статейка на второй странице явно была подписана псевдонимом. Итак, некий (или некая) Renard rusé сообщал о том, как скандальный журналист Партилезье, которому давно не дают покоя лавры литератора, бродит по лесам и руинам древних крепостей, рискуя растревожить обитающих там привидений, и уже почти окончательно повредился рассудком! Как бы этот сбор материала для романа не закончился плачевно, притворно сокрушался автор статьи, и не пришлось бы амбициозному, но бесталанному Роберу вместо работы над бестселлером закончить свою жизнь в лечебнице для умалишенных, где он недавно уже побывал! Ведь там, как говорят, много непризнанных гениев, и Робер вполне может сойти за своего в их рядах! Робер второй раз за утро выругался и отбросил газетенку. За время своей работы на поприще журналистики ему доводилось узнавать о себе и куда менее приятные вещи, и обидеть его было нелегко. Но сейчас момент самый неблагоприятный для подобных публикаций! Он непозволительно затянул работу над книгой, которую сам же анонсировал. Издатели уже выражали нетерпение и спрашивали о ходе работы, пока ему удалось их успокоить, а тут так не вовремя – эта статейка, в которой его почти открыто называют сумасшедшим бездарем! Теперь нельзя было терять больше ни дня!