Побудь моим защитником

Всепоглощающая тьма. Ее цепкие руки захватили сознание, сковали разум, не давая понять, где она, что с ней, кто она такая. Ни времени, ни звуков, ни запахов, ни ощущений. Лишь мрак, так нагло издевающийся над хрупким сознанием.

***

Отдаленно это было похоже на ранний подъем. Не хочется открывать глаза, чтобы снова окунаться в реальность, будто она — то, что гложет ее душу изнутри, забирает последние силы, и, если она заполнит ее разум, то жизнь снова будет невыносимой. Но внезапно эта мысль ушла. Ушли все мысли, так настойчиво ломившиеся в ее голову. Снова остались лишь тишина и спокойствие.

***

Одри лежала под лунным светом, оттого казавшись еще бледнее, что не на шутку пугало Микаэля. Это он виноват в том, что сейчас она беспомощно лежит на постели и единственный признак, по которому можно понять, что она жива — слабая пульсация в районе сонной артерии. Если бы он лучше обдумал все риски, сейчас с ней было бы все хорошо. В, казалось, сотый раз проверив ее дыхание и пульс, Микаэль устало прикрыл глаза. Почти сутки он не отдыхал, постоянно заботясь о состоянии Одри. Четвертая кружка кофе будто испарялась из его организма, не принося никакого эффекта, но все это — пустяки, по сравнению с ее состоянием. Микаэль прикрыл глаза лишь на секунду, но сильная усталость дала о себе знать — крепкий сон вмиг одолел его уставшее сознание, забирая себе все проблемы реальности и даря долгожданное спокойствие. *** — Мама! Мама! — в сознание врезался надрывистый крик. Хотелось плакать, нет, выть от боли, терзающей душу. — Одри, дышите. — сквозь дурманящую пелену послышались чьи-то слова, в которых отчетливо было слышно волнение с незаметной, будто и вовсе несуществующей примесью страха. Внезапно она почувствовала холодное прикосновение к скуле. Словно наваждение, чьи-то пальцы боялись испугать девушку, ненароком навредить и погрузить в еще больший страх, чем тот, с которым она столкнулась во сне. Прошлое, так крепко поселившееся в памяти Одри, не захотело отпускать ее и в этот раз. Открыв глаза, она увидела расплывшийся из-за нескончаемых слез образ, лишь издалека напоминающий Микаэля. Его светлые, почти белоснежные волосы, свисающие с плеч, не оставляли сомнений в этом. Твердые подушечки пальцев прикоснулись к щеке, аккуратно смахивая стекающие слезы. — Что случилось? — ее голос прозвучал как-то отстраненно, настолько тихо, что Микаэлю пришлось додумывать конец ее фразы, поскольку была услышана лишь половина. — Вы потеряли сознание на прошлом задании. Вас принес сюда на руках Кассиэль. Попытки вспомнить, что же произошло на том задании не увенчались успехом. Все, что она помнила — то, как приехала в деревню, чтобы помочь ее жителям, а дальше — все как в тумане. Только что Одри заметила, что все ее тело покрыто мурашками, а в горле пересохло настолько, что, если бы она попыталась что-нибудь сказать, то оно непременно бы отозвалось жгучей болью. — Вы кричали во сне. — все те же холодные до ужаса пальцы, словно принадлежащие кому угодно, но точно не живому человеку, незаметно сжали ее ладонь. — Я испугался за Вас. Ненужное, случайно вырвавшееся признание или то, что начальник всеми силами скрывал внутри себя во время штатной работы в Астрее? Обычно неприступный в своей серьезности, сейчас мужчина говорил о том, что испугался за сотрудницу, едва ли проработавшую в организации два дня. — Простите. — единственное, на что было способно пересохшее горло девушки. — Не стоит извиняться. В этом виноваты совсем не вы. — подразумевая всю команду, работавшую на этом задании, Микаэль попытался успокоить девушку. — У Вас, наверное, сильная жажда. — прозвучало, скорее, как утверждение, нежели вопрос. В ту же секунду перед Одри появился стакан с водой, видимо, заранее приготовленный специально для нее. Попытавшись приподняться, она ощутила, что практически приколочена слабостью к кровати. Поняв ее без слов, Микаэль протиснул руку под узкую спину, потянув вверх на себя. — Спасибо, не стоило. Дальше я сама. — выставив руку вертикально вниз под небольшим углом и оперевшись ею о кровать, девушка взяла стакан из рук мужчины. Микаэль, хоть и не перечивший ее желанию быть самостоятельной в этот момент, отстранил руку от нее не слишком далеко — держал за несколько сантиметров от ее спины, но не прикасался. Она пришла в себя совсем недавно и он пока что не сильно уверен в ее физических способностях. Залюбовавшись волосами, так красиво свисающими с ее плеч на спину, Микаэль не заметил, как быстро опустел стакан с водой. — Еще? — аккуратно взяв его из рук девушки и уложив обратно ее на подушку, спросил начальник, чуть взволнованно смотря ей в глаза. — Нет, спасибо. — покачав головой, ответила девушка. — Можно задать вопрос? — получив в ответ утвердительный кивок, Одри, все еще чуть нервничая, спросила уже более живым голосом. — Что случилось на том задании? — Со слов Кассиэля, Вы выпили много отравленной воды. Рафаил подтвердил. — осколки воспоминаний начали складываться в единую картинку, и, вроде бы, все в ней было лигично. — И долго я так пролежала? — чуть смущенно спросила Одри. Боясь получить в ответ что-то вроде «неделю» или «несколько дней», она посмотрела в его глаза, в которых уже не читалось того страха и беспокойства, что плескались там несколькими минутами ранее. — Чуть больше суток. Но сейчас с Вами все хорошо. — У меня был врач? — ее голос с каждым разом звучал все живее, что, несомненно, радовало медика. — Вас осматривал я. — Микаэль присел на кровать в попытке быть на одном уровне с лежащей девушкой. — У Вас болит что-то? — мужчина насторожился, завидев смену эмоций на лице новоиспеченной коллеги. — Нет, все хорошо. Спасибо. — стараясь не сильно показывать свое смущение, Одри тихо сделала глубокий вдох и выдох. Обычно такая практика помогала. — А как ребята? — внезапно вспомнив о тех, с кем была на прошлом задании, девушка сильно занервничала, ведь воду пила не только она. — С ними все хорошо, не волнуйтесь, пожалуйста. Вы еще слишком слабы для сильных эмоций. — После его слов Одри почувствовала влияние слова «слабы» на себе. Наверное, до этого момента она просто не замечала того, насколько устала. — Все безумно за Вас переживают. Даже Фелония так и не покинула Астрею. Ждет, пока Вы придете в себя. — обернувшись на прикроватную тумбочку, на которой одиноко стояли редкостной красоты цветы, добавил Микаэль. — Возле Вашей кровати всю ночь дежурил Кассиэль, но, к сожалению, под утро был вынужден покинуть Астрею. Я очень рад, что с Вами все хорошо. — последнее предложение прозвучало тише, сокровеннее, словно тайна, которую суждено было узнать только ей, эти слова шепотом пролетели по темной комнате. Лунный свет, проникая в комнату, создавал нежную атмосферу, такую, которую хочется физически ощутить, дотронуться подушечками пальцев, особенно, когда рядом сидит Микаэль. Такой задумчивый, благородный, недосягаемый. Какая же тайна хранится под внешностью всегда собранного, в меру строгого, старающегося не проявлять лишние эмоции мужчины? Увидев на лице девушки задумчивость и приравняв ее к усталости, Микаэль, нежно погладив костяшки пальцев Одри, аккуратно встал с постели. — Что ж, не смею больше отнимать Ваше время. Я вижу, что Вы изрядно устали. Думаю, Вам нужно поспать. Если Вас что-то будет беспокоить, я всегда рад Вам в своем кабинете. — тише прежнего, в знак прощания, сказал Микаэль. Ожидая согласия со стороны девушки, он не смел отступать к выходу. Только после того, как убедится, что она готова остаться одна. И Одри не была готова. Она боялась, что ей снова приснится кошмар, который отнимет последние силы, и во второй раз заснуть она уже не сможет. Ей нужно, чтобы кто-то побыл рядом. Пауза в их диалоге заставила Микаэля подойти поближе, снова взяв женскую ладонь в свою. — Что-то не так? — вопрос повис в воздухе. Одри не могла просто так попросить, чтобы он посидел рядом с ней, пока она будет засыпать. Это было бы слишком нагло и необдуманно. — Нет, все хорошо. — через несколько секунд все же последовал долгожданный ответ, но для Микаэля он прозвучал не слишком убедительно. — Вы боитесь? — его вопрос заставил неожиданно для самой Одри посмотреть в светло-голубые глаза. Обычный вопрос без насмешек и язвительных выражений. Он лишь заботился о ней, стараясь облегчить ее самочувствие. Глаза стыдливо опустились вниз. Да, она боится вновь остаться наедине со своими страхами, которые воплощаются в ночные кошмары, заставляющие кровь стынуть в жилах. Она боится потерять едва появившуюся опору в виде Микаэля. Ответ вновь заставлял долго себя ждать. Тогда мужчина, присев возле Одри, погладил длинные волосы, распластавшиеся по подушке, словно величайшее произведение искусства художника эпохи Возрождения, чуть затронул выделяющуюся линию скулы. Он понимал, что девушку сильно тревожит то, что не дало ей поспать сегодня, то, от чего из ее закрытых во сне глаз текли тонкие дорожки слез. — Я не хочу Вам докучать. — безэмоционально, чуть отстраненно ответила Одри. Глаза, полные печали и невыплаканных слез, поднялись, чтобы посмотреть в его. Импульсивное движение — и вот Микаэль уже обнимает притихшую девушку, оказавшись намного ближе, чем несколько секунд назад. Нежными поглаживаниями мужчина старался хотя бы немного успокоить девушку, помогая выбросить из головы все тревожащие мысли. — Послушайте, Одри. Мне никогда не будет все равно на Ваши переживания. Я вижу, что они доставляют Вам боль и всегда готов выслушать Вас и помочь. — слова, на удивление, полились сами собой без запинок и дрожащего голоса. Так, будто текст давно был выучен и пересказан много раз, но конкретно эти слова Микаэль говорил впервые. Такое ощущение, будто за него говорила душа, непрерывно связывая слог за слогом. — Сейчас у меня не так много дел, чтобы не отрываться от рабочего места. Намек был понят, но ничего после него не последовало. В принципе, ожидаемо — о своих проблемах, сидящих глубоко в душе долгие годы и терзающих ее каждый раз, когда в голове появляются мысли, связанные с ними, разбрасываться не принято. — Я могу посидеть рядом с Вами, пока Вы не заснете. — Одри вновь подняла глаза на него и чуть улыбнулась, удивленная тем, что ему действительно не все равно. — Спасибо. Микаэль искренне улыбнулся тому, что Одри все же приняла его помощь, пускай и не в полном объеме. То, что она не боится засыпать рядом с ним — безоговорочный знак доверия, который мужчина обязательно постарается оправдать. Он всегда ценил, когда ему доверяли, ведь заполучить уверенность в себе от другого человека — всегда задача не из легких. Присев поближе к лежащей девушке, так, чтобы она ощущала его присутствие, даже закрыв глаза, Микаэль снова мягко огладил ее плечо, затем предплечье, неспеша спускаясь к ладони. Теплые пальцы нежно касались гладкой кожи, даруя приятные ощущения на каждом участке, по которому проходилась его рука. Девушка начала закрывать глаза уже к моменту, когда он проводил большим пальцем по выпирающим костяшкам на тыльной стороне ее ладони. Позже, чуть задержавшись уже на внутренней ее части, он вернулся к волосам. Медленно их перебирая, он водил от корней волос к мягким кончикам. Небольшое натяжение волос раз за разом давало возможность отдохнуть коже головы в такт движениям мужской ладони. Микаэль не переходил границы — внимательно следил за своей рукой, чтобы случайно не зайти на ее лицо. Нежный шепот, доносившийся из мужских губ, успокаивал, давал понять, что она в безопасности. Одри улавливала лишь интонацию, но сами слова пролетали мимо нее. Но это не проблема — она обязательно услышит, если не сегодня, то очень скоро снова слова о том, что в этом доме ее всегда ждут и ценят, в любое время придут на помощь и заслонят спиной в опасный момент. Правда, сейчас Микаэль говорил не про всех своих коллег в этом доме, а лишь про себя. Размеренное дыхание, слегка щекотавшее его руки, давало понять о том, что девушка заснула. Аккуратно, чтобы не разбудить, он накрыл ее одеялом, которое все это время лежало поодаль. Залюбовавшись нежными чертами лица, Микаэль, словно во сне, почти физически ощущал идеальность этой девушки. Ему хотелось быть с ней, больше никогда не отправлять на задания, чтобы ненароком не повторить недавний опыт, отгородить от всех опасностей этого мира, прижать к себе и больше никогда не отпускать. К сожалению, все эти пункты были неосуществимы, как бы ему не хотелось обратного. Все, кроме одного. Прижавшись к девушке, не слишком сильно, чтобы ненароком не прогнать ее сон и надеясь, что она не проснется, Микаэль наслаждался моментом. Обнимая ее, он будто ощущал то, чего ему так сильно не хватало все эти годы.

***

Лунный свет медленно, словно боясь спугнуть спящих, сменялся на солнечный. Теплыми лучами заливалась просторная комната, в которой на широкой кровати мирно спала молодая девушка, наверняка, видящая прекрасный сон, судя по слегка заметной улыбке на розоватых губах. Возле нее на полу лежал мужчина, явно не дошедший до своей комнаты не из-за усталости, а из-за нежелания покидать спящую Одри. Ему нравилось смотреть на то, как она спит, размеренно дышит, как слегка вздрагивают ее ресницы, наверное, в неожиданный момент сновидения. Мягкую и удобную кровать рядом с ней Микаэль не выбрал из лучших побуждений — если она проснется раньше него, то, скорее всего, сильно испугается. Все-таки его спине не сильно навредит сон на твердой поверхности. Повернувшись на другой бок из-за солнечного света, попадающего прямо на веки, Микаэль медленно приоткрыл глаза, чтобы проверить, все ли хорошо со спящей девушкой. В любое время, включая раннее утро, он был готов снова оказать ей медицинскую помощь, как и прошлой ночью — сильный жар не давал покоя ослабленной девушке, а вместе с ней и Микаэлю. Но в этот раз, на удивление, все было хорошо: просыпаясь несколько раз глубокой ночью, чтобы проверить ее температуру и некоторые другие показатели, он не обнаруживал ничего, что могло бы выходить за рамки нормы. Глаза сами собой закрылись — все-таки, уход за больными отбирает достаточно много сил, а работа в Астрее в качестве начальника изматывала его до конца. Моментально заснув, мужчина вновь погрузился в прекрасный сон, где главными героями были он сам и девушка с зелеными, словно две поляны на окраине леса под яркими лучами солнца, глазами, так крепко поселившаяся в его мыслях. К слову, сегодняшней ночью ей не приснятся холодящие душу кошмары, от которых она с громким вскриком придет в себя. Пока он будет рядом, ее сознание не потревожит ни одна гнетущая мысль, а быть от нее далеко ему не позволит его чуткое сердце.