Свет, камера, убийство

      С неимоверным удовольствием Круор наблюдал, как молодой паренёк сидит с ним в машине, с предвкушением ожидая финала этой поездки.       Вечером того же дня, когда Сайластэр сообщил, кто убийца, детектив наведался на дом этого гения. Спокойно зайдя, словно в свою собственную квартиру, он с хитрой улыбкой наблюдал за юношей, который в раздражении ходил взад-вперёд по комнате и матерился, не замечая незваного гостя. Оружие он опрометчиво оставил в машине, поэтому детективу ничто не угрожало. Он представился и похвалил молодого человека за попытку убийства ведущего в больнице, однако Хэт так же подметил и тот неприятный факт, что он действовал опрометчиво и ошибся уже в четвёртый раз. А это для киллера слишком много.       Что бы окончательно вызвать доверие, тот пояснил, что он и Эхо, хотя и относятся к одной семье, жутко не ладят и его смерть была бы очень славной. Рассказал он так же и о том, как Хэты уже давно грызутся между собой – любая крупная империя рано или поздно изживает себя, так же и их семья: часовщики в конец обнаглели и лезут куда не стоит, Эхо совершенно забылся и идёт даже по головам их семьи, а Круору надоел весь этот балаган, поэтому он намерен постепенно устранить «проблемных» и уйти из семьи, когда ту поглотит междоусобная резня, напополам с хаосом.       И этот юнец поверил. Он рассказал про всё – про то, как Эхо выпустил в эфир передачи серию о кумире этого паренька, полив того грязью и незаслуженно оклеветав, о том, как в голове тут же возникла идея убить ведущего и его кровью отмыть этот позор, как появилась мечта принести голову Эхо к ногам Рагнара, что бы тот сделал паренька своей правой рукой. Круор слушал эти фантазии, с холодным взглядом и спокойной лёгкой улыбкой, тогда как в голове уже зрел план. Выслушав собеседника, тот предложил ему помощь в убийстве младшего Хэта. И юноша согласился.       Поэтому теперь они ехали в машине этого паренька. За рулём сидел Круор, спокойно разговаривая о том, как они помогут друг другу и слушая мечтания этого психа о мучительной смерти ведущего. Руки не тряслись – он спокойно вёл машину, мягко улыбаясь и не испытывая и капли страха перед неизбежным. Говорят, что убийца испытывает хоть немного волнения перед своими злодеяниями – бред. Страх и волнение – удел слабых жертв, возомнивших себя охотниками. Настоящим же хищникам хватает ума не показываться так просто и маскироваться среди толпы. Они выжидают момента и веской причины для охоты, какую сегодня так услужливо подал этот парнишка с действительно мерзким и дешёвым одеколоном.       Они приехали к мосту через реку. Вокруг был только тёмный лес, а единственным источником света была луна. Это был небольшой участок между городом и его окраиной, так называемым частным сектором. Вокруг ни души, ни одного дома. Ни одной камеры.       Машина медленно остановилась у заезда на мост, а сам детектив заглушил мотор и поправил алые перчатки на руках. Юноша ощутимо занервничал, пытаясь нащупать что-то под своим сиденьем. Наивный…       — А… Зачем мы тут остановились? — спросил тот, глядя на мужчину.       Взгляд детектива блеснул алым, а губы растянулись в злобной улыбке. Рука мгновенно достала заряженный пистолет и направила тот на паренька.       — Да так, прогуляемся немного. Выходи из машины.       Гравий тихо шуршал под ногами, пока не сменился травой. Два тёмных силуэта двигались к лесу, который чёрным провалом охватывал обе стороны от дороги и словно сторожил молчаливую реку, с которой дул холодный ветерок. Стройные ели чёрными столбами упирались в небо, не давая бледному лунному свету проникать сквозь хвойные ветви.       Выстрел.       Тело паренька свалилось на траву, извиваясь в конвульсиях и с ужасом наблюдая за тем, как тени позади сосен пришли в движение. Послышался рокот и тихие смешки, однако они были схожи с искажёнными смешками гиены. Круор же развернулся и поспешил уйти из этого места. Однако на секунду он задержался на границе леса, тихо сказав:       — Разберитесь с ним. Не оставляйте даже костей. Пусть он станет очередным пропавшим без вести. Пусть ПОТЕРЯЕТСЯ.       После последнего слова послышался детский зловещий смех, а за ним лишь звук разрываемой плоти. Их друг накормил их. И они этого не забудут.