Про ревность и разбитые колени

Дверь старого кабинета истории, заставленного наполовину сломанной и жалостливо скрипящей мебелью, захлопнулась за спиной Зои, и она на пару секунд задержалась на самом входе, наблюдая за замысловато пляшущими в лучах закатного солнца пылинками. – Так и будешь там стоять? – рука Николая мягко коснулась ее талии, подталкивая вглубь класса. Назяленская отбросила его ладонь без всяких промедлений, но все же прошла к ближайшей парте, и уселась на нее, совершенно не обращая внимания ни на противный скрип тронутых ржавчиной ножек стола, ни на толстый слой пыли поверх некогда глянцевой поверхности из вишневого дерева. Легкая кожаная сумка, в которой не было и половины учебников, необходимых для сегодняшних занятий, соскользнула с ее плеча и шлепнулась на пол. – На кой черт ты меня сюда притащил? – не без раздражения бросила Зоя в спину Николая, копавшегося в ящиках преподавательского стола. – Кажется, после прошлого визита сюда ты осталась довольна, – ответил Ланцов. Назяленская окинула кабинет озадаченным взглядом и вспыхнула, наткнувшись на обтянутую искусственной кожей небольшую софу под окном. Так вот в какой кабинет утянул ее Николай во время их вечернего дежурства две недели назад… – Не льсти себе. – Мне это без надобности, – Николай обернулся и, поймав взгляд Зои, довольно ухмыльнулся. – В прошлый раз ты и без того неплохо потешила мое самолюбие своей нетерпеливостью. – Неужели правдоподобно вышло? – с невинной невозмутимостью поинтересовалась Назяленская, а затем ядовито хмыкнула. – А мне говорили, что я плохая актриса. Николай качнул головой, усмехнувшись, и в несколько шагов приблизился к парте, на которой расположилась девушка. Под раздраженным взглядом Зои, от которого большая часть их потока испытывала стойкое желание спрятаться за ближайшую колону или залезь под стол, Ланцов вдруг коснулся ее бедра теплой ладонью, задирая форменную клетчатую юбку, которая и без того была короче, чем предписывали требования колледжа. Назяленская прерывисто выдохнула, но даже и не подумала стеснительно потупить взор. Не той она была девушкой. – Да, актерская игра и правда не твое, – Николай чуть крепче сжал ее бедро, а Зоя подалась к нему ближе. Она приблизилась к его лицу и практически в самые губы прошептала: – Пошел ты, Ланцов. И Николай, воплощение отсутствия всякого стыда и вопиющей наглости, лишь хрипловато рассмеялся. С демонстративной покорностью он поднял обе руки вверх и сделал несколько шагов назад. Вот только вместо того, чтобы податься к черту, дьяволу или кому бы то еще ни было, он вернулся к преподавательскому столу и на сей раз принялся разорять висящий над ним небольшой ящик, очевидно, когда-то используемый для хранения сданных студентами эссе или тетрадей с контрольными работами. Сняв с верхней полки стопку конфискованных комиксов, он вытащил непонятно каким образом попавшую туда аптечку и положил ту на стол, принявшись что-то в ней выискивать. – Решил за неимением лучшего выпить антисептика для храбрости? Вместо ответа Николай, прихватив из небольшого чемоданчика бутылек с перекисью и ватные диски, вновь подошел к ней, и Зоя, вопросительно глянув на него, спросила: – Ты чего удумал, Ланцов? – Сиди смирно. Назяленская наперекор подобной наглости попыталась соскользнуть с парты, но парень, приобнял ее за талию свободной рукой и усадил назад. Пресекая порыв Зои раздраженно пнуть его по голени, он мягко обхватил ее под коленом и глянул на изувеченную кожу, видневшуюся из-под прорванного гольфа. – И нужно было тебе устраивать потасовку? – задал Ланцов риторический вопрос, а затем все же отпустил девушку, чтобы капнуть перекиси на чистый диск. – Право, Зоя, временами ты хуже ребенка. – Ну так иди к той, что лучше, – зло бросила ему прямо в лицо Назяленская. – Хотя постой. Она ведь и начала эта самую потасовку. Не думала, что тебе нравятся отчаянные идиотки. Эстела Дэвис, вообще-то, не была отчаянно идиоткой, но Зою это ничуть не волновало. Существование девицы, отправленной в их колледж по программе обмена для богатеньких деток из Кеттердама, в принципе не должно было ее заботить. И не заботило, пока администрация не повесила новенькую на шею Николая, обязав того провести ей экскурсию по колледжу и поспособствовать тому, чтобы керчийка влилась в общество таких же, как и она сама, деток предпринимателей, выписывающих на имя колледжа чеки на кругленькую сумму в начале каждого семестра, сироток с набором льгот в карманах форменных пиджаков и жилетов и вундеркиндов с десятком побед в олимпиадах и конференциях на счету. Видят святые, Назяленская и вовсе не удостоила бы вниманием присутствие на общих лекциях и обедах в кафетерии Дэвис, похожей на куклу из сахарного домика своими светлыми голубыми глазами в обрамлении щедро накрашенных тушью ресниц и накрученных на плойку кокетливых локонов, если бы та не решила предпочесть своего экскурсовода всем остальным студентам. Приторно сладкие улыбки, игривое хлопанье длинными ресницами и навязчивая привычка брать Николая под руку показались неуместными даже Жене, которая изначально была уверена в том, что Эстела просто старается быть любезной. Женя, правда, советовала поговорить с Николаем, с которым Зоя поругалась еще в прошлую пятницу из-за сущей нелепицы – желания Ланцова познакомить ее со своей матерью, и который, по словам Алины, пересекался с Дэвис лишь с одной целью – показать ей колледж. Зоя же в обход советам предпочла высказать все претензии самой девице, которая, не пожелав слушать, попыталась оттолкнуть Назяленскую с дороги и ретироваться в общежитие. – Жалкие отчаянные идиотки с… – Зоя не договорила, шумно втянув воздух, когда Николай, приспустив гольф ниже, коснулся сбитой в кровь коленки ватным диском. – С завышенным самомнением. Я сбила с нее спесь. Вероятно, нелегко оставаться самоуверенной дурой с разбитой губой и испорченной донельзя укладкой. – Ради всех святых, кто сказал, что она мне нравится? Как минимум, сама Дэвис. И если верить словам раздражающей девицы Зоя не хотела, то игнорировать весьма красочную картинку того, как Ланцов с ней любезничает, не могла. – Ты ведь от нее не отлипаешь, – произнесла, как нечто очевидное, Зоя, закатив глаза. – Того и гляди, в рот к ней заглядывать начнешь. Так приторно выглядите со стороны, что тянет блевать. – Зоя, – предупреждающе начал Николай. – А что? Светловолосая и миловидная богатенькая девочка, готовая во всем тебе уступать и смеяться над каждой твоей шуткой. У нее и родители при деньгах, и аттестат об окончании какой-нибудь частной школы-пансиона явно имеется. Ну не прелесть ли? Зоя язвила. Выплескивала все накопившееся раздражение в едких репликах, надеясь задеть ими Николая, чтобы и он почувствовал хотя бы толику той горечи, которую испытывала она, крадучись поглядывая на него, разгуливающего по колледжу в компании керчийки, потому что та, видите ли, никак не могла запомнить расположение аудиторий и опасалась заблудиться. За желчными словами и колкими взгляды она отчаянно пыталась спрятать собственную уязвимость, в которую вылился их с Николаем случайный поцелуй на студенческой вечеринке по случаю успешно закрытой зачетной недели в конце первого семестра. За напускным равнодушием и злобой скрывалась ее привязанность к Ланцову и абсурдно глупое желание не делить его ни с кем более. – Удобная и покладистая девчушка с идеальными манерами. Такая ведь тебе и нужна. Твоего поля ягода. – Назяленская с издевкой улыбнулась, зная, насколько сильно Николай ненавидит разговоры, ссылающиеся на его семью, ее достаток и обязательства, возлагаемые на него отцом, и взглянула прямо ему в глаза. Ланцов встретил ее взгляд без всякой робости. Зоя отчетливо видела искры раздражения, вспыхнувшие в его светлых карих глазах, и ждала от него ответной нападки. Вот только Николай вдруг протянул руку к ее лицу и неожиданно притянул к себе, требовательно поцеловав раньше, чем очередная язвительная реплика успела бы сорваться с языка Зои. Она, все еще раздраженная, попыталась его оттолкнуть, положив руки на широкие плечи, но рука Николая соскользнула на ее шею, и Зоя прерывисто выдохнула, ощутив ласковое поглаживание. Черт бы побрал Ланцова с его отточенным умением подрывать ее выдержку. – Мне нужна ты, Назяленская, – прошептал Николай, все же отстранившись, когда Зоя, устав бороться с собой, все же запустила ладонь в его блондинистые волосы. Девушка прикрыла глаза, восстанавливая сбитое дыхание. Она не должна была вестись на чепуху для влюбленных дурочек. Не должна была. – И никакой вымученный смех в ответ на мои шутки не заменит мне твоего сарказма, – с непривычной для себя серьезностью продолжил Ланцов. – К тому же, характерные брюнетки мне всегда нравились больше. Последняя фраза уже гораздо больше напоминала его привычную манеру общения, и Зоя усмехнулась, стукнув его по плечу. Только Николай мог сочетать в паре фраз пугающую искренность и обыденную шутливость. – Конечно, кому захочется идти к девушке с рассеченной губой, – не удержалась она. – Кому-нибудь, может быть, и захочется, но я хочу остаться с тобой. Николай подтянул поближе к себе стул, спинка которого болталась лишь на одном болте, и уселся на него напротив парты, на которой сидела Зоя. Парой ловких движений он вытащил из пачки чистый ватный диск и, обмочив тот в перекиси, вновь обхватил под коленом ногу Зои. – Чтоб ты знал, от этой ерунды становится только больнее. Да и от пары ссадин, полученных просто потому, что удержать равновесие на лестнице, когда тебя толкают, гораздо сложнее, еще никто не умирал. – Эта ерунда не даст грязи попасть в ранки, – произнес Николай, проведя смоченной в перекиси ватой по контуру раны, стирая пыль вместе с запекшейся кровью. – Давай, побудь паинькой и позволь мне о себе позаботиться. Зоя хотела было съязвить, обозначив, куда именно он может засунуть свою заботу, но Николай, тронув ссадину еще раз, чтобы убрать кровь и с другой стороны, вдруг склонился чуть ближе и подул на место, где кожа была содрана с колена. От ощущений прохладного дуновения на ссадины, щипать стало гораздо меньше, и девушка, сама того не заметив, замерла. Николай просто взял и подул ей на ранку, которую сам же и обрабатывал. Пара обычных жестов без всяких комментариев неожиданно заставила Зою смутиться так, как не был способен смутить ее ни один поцелуй. Вероятно, так и должна была ощущаться забота. – Так не больно? – спросил Ланцов, и на сей раз Зоя лишь молча качнула головой. Больно ей больше не было. Не больно, не неприятно, а просто как-то до странного непривычно тепло на душе. Назяленская на мгновение притихла, позволяя Николаю и дальше возиться с ее разбитым коленом. Качнула невредимой ногой, стряхнув с той туфлю, и тихо усмехнулась, когда та ударилась об пол. – Знаешь, в следующий раз разберусь сначала с тобой, – произнесла Зоя. – Подпорчу твою самодовольную физиономию, сломав нос. Николай мельком глянул на нее и, наткнувшись на демонстративно серьезный взгляд девушки, рассмеялся, а Зоя, протянув руку, растрепала его светлые волосы. – Следующего раза не будет. – Не хочешь ходить со сломанным носом? – Не хочу расстраивать тебя. Назяленская довольно улыбнулась, а Николай, приподнявшись, поцеловал ее в лоб. Да, следующего раза определенно не будет.