Царица нечистой силы

*11 век Высокая стройная девушка с чёрными, как смоль, волосами, большими изумрудными глазами и, словно выточенными из камня, чертами лица сидела у подножия огромного дерева, в самом сердце леса. Левую руку противно жгло, будто сила пыталась удержать хозяйку в сознании. - Как же я до жизни такой докатилась... - прошептала девушка, закрыв глаза. Как давно всё это произошло... Ведь никакой Руси тогда ещё и в помине не было. Она уже не помнит, когда конкретно всё в её жизни пошло наперекосяк, сколько лет назад это произошло и вообще всю свою прошлую жизнь она потихоньку забывала. В те годы она слыла первой красавицей на деревне. Да что толку? Лицом всем нравилась, но в жёны худую, слабенькую, бедную девушку, да ещё и племянницу ведьмы, никто брать не торопился. Но от прошлого у неё остались только имя Измарагд, что значит "изумруд", ожог в форме огненно-красного цветка, старый тёмный шрам, размытые воспоминания о своей прошлой жизни... Но твёрдо в памяти держался тот день, когда девушка отправилась на поиски цветка папоротника. Ох, какой же дурной она тогда была, не понимала, что назад дороги не будет. Смелая больно была да дерзкая. Нет... Её же тётка, ведьма, кажется, называлась она Златозаркой, всю жизнь на это подбивала: рассказывала про волшебный цветок, про то, что тому, кто им завладеет, будут открыты все тайны, прошлое, настоящее и будущее, тот сможет читать мысли людей, понимать язык птиц и зверей, не будет боятся ни бури, ни грома, ни воды, ни огня, ни злого чародейства и сможет повелевать нечистыми духами. Ну что с глупой девчонки возьмёшь? Семнадцать лет всего от роду. Тётка ей рассказала, как волшебный цветок достать и велела потом к ней явиться. Златозарка надеялась, что племянница принесёт волшебный цветок ей, но просчиталась. Нелепая случайность! Возвращаясь домой, девушка поцарапалась, а цветок так и врос в её ладонь. Ох, как рука у неё болела, как жгло её, точно огнём, как голова, словно пчелиный рой, гудела от внезапно открывшихся ей тайн, от услышанных песен русалок, хихиканья кикимор, трескучего голоса лешего, завывания бесов... Сказать нельзя, как тётка на неё ругалась: и словами последними называла, и колотила, и проклясть пыталась, да какое там... Цветок папоротника не обманул ожиданий женщины, да только не ей он достался. Раньше Златозарка в племяшке своей души не чаяла, а после всей этой истории только бранными словами к ней обращалась. Да недолго так было: Измарагд, когда наконец совсем измучилась, решила, что незачем ей больше терпеть нахальную тётку. Срезала у Златозарки прядь волос, пока та спала, сделала с ними маленькую куклу, заговорила её, да закопала так, чтобы никто не нашёл. А тётка была слабенькой ведьмой, да больно большого о себе мнения... Через неделю её не стало. Но совестно за это девушке не было. Поразмыслив, Измарагд поняла, что любимая прежде тётя, сама побоялась идти за цветком: ошибёшься, черти на части порвут, и отправила свою племянницу, может у неё получится, а, если помрёт, не жалко. Попробовала Измарагд жить по-прежнему, да тогда ещё не понимала, как жизнь её изменилась. Сила требовала выхода, и в скором времени девушка стала не то знахаркой, не то ведьмой. Вреда, конечно, старалась не причинять, но нет-нет да и подселит кому-нибудь кикимору, или морок наведёт, или пошутит зло над человеком. Потом уже стала она в лес уходить, с лешим, русалками и водяным, кикиморами разговаривать, на Лысую гору летать, да и вообще со всякой нечистью дружбу водить. Только через 20 лет заметила, что все ровесницы уже взрослые дородные бабы, а Измарагд как была девчушкой семнадцати лет, так и осталась. Прошло ещё 20 лет, потом ещё и ещё, никого из людей, кто знал её дитёнком, в живых уже не было, а она ни на год не постарела. Только взгляд стал, как у старухи, мудрый да усталый. Девушка переселилась в пустой дом на окраине деревни, у самого леса, и всё реже и реже появлялась на людях. Зато с нечистью, зверями да птицами лесными она общалась постоянно, они стали её единственными... друзьями? Если, конечно, так можно выразиться. В определённый момент она поняла, что, настроившись, может не только управлять, но и понимать все чувства и желания нечистых. Человеческого общения, конечно, не хватало, но стоило ей выйти в деревню, как на неё чуть ли не с вилами набрасывались. Скоро она и сама станет нечистью... Удерживается за то человеческое, за свою душу или то, что от неё осталось, но... Кто бы знал, как тяжело чувствовать ненависть к себе, жить практически в лесу, да ещё и сдерживать нечисть, которая, дай ей волю, в три раза больше людей сгубила бы за последнюю сотню лет. Теперь жизнь Измарагд измерялась уже не в десятках, а в сотнях лет... Для всех людей она стала легендой: ужасной царицей всей нечистой силы, несущей только смерть и желающей загубить как можно больше человеческих жизней. Зеленоглазая только смеялась с того, насколько глупы эти люди... когда-то она и сама такой была. Беда пришла откуда не ждали: князь людей решил, что нужно обратить всех в новую христианскую веру, отрекшись от прежних Богов и изничтожив все воспоминания о них. Измарагд видела, как плакали люди, когда рушили капища и идолов, слышала, как смеялись черти: теперь вряд ли им кто-то сможет помешать... И чувствовала она, как гневались старые Боги... Она не знала, что именно это было, но что-то подсказывало, что рано или поздно кара за предательство постигнет смертных. Домовой её тоже сидел по ночам на лавке и грустно вздыхал, бормоча: "Ой, не забудут этого, ой, не простят, ой, зальют землю кровушка да слёзы, ой, хлебнут люди горя..." Измарагд так и подмывало сказать, что и раньше в жизни народа всё было не так гладко, но спорить со стариком не хотелось. Как никак мелкой её ещё помнит, бывало помогал или защищал. Почитай, последний родственник её в этом мире. Но, вопреки надеждам бесов и вообще всей нечисти, люди не забыли о них, помнили заветы предков да как защититься от нечисти не забыли. Правда, колдунов, волхвов да знахарей почти изничтожили, гадины. Ну неужто не понимают, что, хотя бы частично, те помогали и могли защитить от бесов? Ладно колдуны и волхвы, но знахари чем провинились? Они людей лечили, помогали им! Как сейчас без них будут жить, а? - Ой, негораздки... - бормотала зеленоглазая, - Ну ни черта не понимаете, а всё равно лезете и решаете что-то. Измарагд продолжала сдерживать нечистых, хотя теперь на это требовалось ещё больше сил. Да это ерунда: за столько лет у неё и сил, и знаний, и умений стало в разы больше. Колдовала она теперь так, что всё по её слову в точности сбывалось, ошибки быть не могло, на человека такой морок навести могла, что с ума тот мог сойти, на кого хотя бы зло посмотрела, тот завтра же и помирал, могла же и от смерти неминуемой спасти, а слову её ни один нечистый противиться не смел. Когда вся эта кутерьма с крещением началась, леший указал ей дом в лесу, не то чтобы совсем разваливающийся, жить можно, починить только кое-что надо, ну да это ерунда. Измарагд быстренько свои вещи собрала, домового, дворового, овинника и скотину забрала и ушла в тот дом. Уж простите, но обратиться в новую веру она не могла. Леший и другие нечистые духи этот дом оберегали и всяких лихих людей али людей князя, которые язычников искали, отводил куда подальше, а если люди подумывали начать вырубать лес, то до дела никогда не доходило. Домовой, конечно, сильно ругался, да что поделать, бросать Измарагд он не хотел и хорошо понимал, что с людьми жизни черноволосой не будет. Она, конечно, бессмертная, но кто знает, что будет, если единственный человек, который нашёл цветок папоротника и теперь управляет нечистью, примет другую веру. - Ну что ж ты нас держишь, токмо силы свои вскую растрачиваешь? - хихикая, спросил бес, - Людишки тебя боятся и ненавидят поболе нашего и даже жертв тебе не приносят. Неужли отмстить тебе не хочется? Сейчас самое время. - Ой, королобый, ну неужто не понимаешь, что я тебе сколько лет вдолбить пытаюсь? Мне жертвы без надобности, а окромя того буде я вас отпущу, вы же мучить, убивать да жрать всех без разбору начнёте. Сколь тогда род людской проживёт? Лет сто али двести? А что дале делать будете? Кого губить будете? Друг друга что ль? - Врёшь, ведунья, сама-то ты по рожденью человеком будешь, - ехидно сказал бес, - Вот и защищаешь людишек. Но ты ж знаешь, буде мы их не загубим, они друг друга разорвут. А так нам добре будет. Но разумение жизни есть в речах твоих. - То ужо не твоя забота. Чтоб не говорил, а всё вас в узде держать буду. Катись отседова на все четыре стороны, надоел мне жуть. В самом начале, когда люди только-только христианскую веру приняли, к Измарагд постоянно присылали какого-нибудь беса, который упрашивал девушку дать им волю. И ладно, если это был просто какой-нибудь черт, хуже если утопленник, упырь или просто самоубийца какой-нибудь. В том плане, что с ними разговаривать противнее. А сейчас... Сейчас она просто устала... Она не знала, что делать дальше, не знала сможет ли когда-нибудь обрести покой... - Дядька, могу я умереть, как по-твоему? - спросила Измарагд у лешего. - Откедова ж я могу енто знать? - раздался трескучий голос хозяина леса, - Знаю, что буде ты умрёшь, людям не житьё отныне будет. - Да... Токмо не забыть бы... - прошептала девушка, прижавшись к дереву и слушая шелест листвы. Вдруг Измарагд услышала тихие неспешные шаги и чей-то всхлип. Открыв глаза, она увидела мальчика лет 7, пошатываясь, он брёл по лесу. На руке виднелся огромный порез от плеча до локтя, из которого фонтаном текла кровь. Как он до сих пор держался на ногах, было непонятно. - Чего ж ты молчал?! - воскликнула Измарагд, упрекая лешего, и бросилась к мальчику, который уже терял сознание. Подхватив его на руки, зеленоглазая побежала в свою избу. Уложив мальчика на постель, девушка быстро распорола запачканный кровью рукав, смыла с раны грязь, помазала зеленоватой мазью, приложила листья и травы и стала водить над раной самоцветным камушком и нараспев шептать: - На море на Окияне, на острове Буяне Лежит бел-горюч камень Алатырь На том камне стоит стол престольный На столе сидит красна девица Швея-мастерица, заря-зарница, Держит иглу булатную, Вдевает нитку рудо-жёлтую, Зашивает рану кровавую. Нитка оборвись - кровь запекись! Бел-горюч камень Алатырь - Всем камням в мире отец. Из-под камушка, с-под Алатыря Протекли реки, реки быстрые Средь лесов, полей, По Вселенной всей, Всему миру на пропитание, Всему миру на исцеление. Ты, струя, не струись, - Кровь-руда, запекись! Идут по морю много корабельщиков, У того у камня останавливаются, Берут много с него зелья-снадобья, Посылают по всему свету белому. Ты, корабль, к Алатырю устремись, - Кровь-руда, запекись! Закончив читать заговор, девушка опустилась на пол и, тяжело вздохнув, прислонилась к кровати. - Два дня и две ночи проспит и здоров будет, - пробормотала девушка. Вдруг она резко подняла голову и посмотрела на мальчика, потом весело улыбнулась и потрепал светлые почти белые волосы ребёнка. - Так вот ты какой... - прошептала Измарагд. - Кого это ты притащила? - сурово спросил домовой, гостей он не любил. - Не ругайся, - шёпотом сказала зеленоглазая, - Он в лесу кровью истекал, рука распорота была. - Ты же знаешь, кто это. Не нужно с такими дело иметь, лишнее внимание к себе привлечёшь, - проворчал старичок. - Да знаю я, что он - воплощение Руси. Но как было не помочь? Домовой махнул рукой и ушёл за печку, а Измарагд всё также сидела и гладила мальчика по голове. В ней пробудилось детское любопытство. Да, спасибо силе цветка, она знала, что существуют воплощения стран, но раньше их не встречала. Она внимательно разглядывала детские черты, усилием воли сдерживая себя, чтобы не посмотреть прошлое и мысли мальчика. "Так, успокоилась! Тебе сколько лет?! В прошлый раз тебя это любопытство довело до поисков цветка папоротника! Нашла, конечно, и даже выжила, но что получила... Твоё любопытство и бессмертного в гроб загонит!" - подумала девушка и одними губами произнесла: - Будем ждать, когда ты проснёшься Иоанн...