Красна девица

— Что вы сказочки мне рассказываете? - сердито взглянула на своих друзей деревенских юная девушка, встряхнув копной рыжих волос. — Что такого в этом лесу? — Да ты просто городская, Лизка! - воскликнула Катька, - задира главная. — Не понимаешь ничего! — Да что ей понимать-то? Они там, в городе, ни во что не верят! - поддержала подругу Клава. — Потому что всё это - неправда, - Лиза скрестила на груди руки, гордо взирая на остальных. — Раз уж неправда, то поди, да погляди сама, - подошёл к Лизе Иван - брат Катьки, что в рыжую копну волос да глазки серые озорные Лизаветы с первого взгляда влюбился. — Айда вместе, а, Лизка? — Во-во. Коли не веришь, то и в лес ночью пойти не побоишься, - согласился Стёпа, откусывая кусок буханки свежей. — А мы посмотрим. — Ванька, ты не ходи только, - возразила Клава, чьи волосы светлые на ветру развивались вместе с нежным платьем розовым. — Пусть Лизка сама. Глядишь, верить нам насторополится! — А если струсит? - усмехнулся Степан, зубы белоснежные обножая. — А коли струсит, то кукарекать на всю деревню станет! - хитрый взгляд изумрудных Катькиных глаз устремился на нахмурившуюся Елизавету. — В смысле? - голос девы рыжеволосой дрогнул, а руки тонкие сжали подол белоснежного сарафана. — Что «в смысле»? В карамысле, Лизок, в карамысле! - передразнила Лизу Катя, высокомерно глядя на собеседницу свою. — Заберёшься на пень, да начнёшь кукарекать при всей ребятне нашей, локотками крылышки куриные изображать.

***

Домой Елизавета шла, с грустью воздух свежий июньский вдыхая. Локоны рыжие ветерок лёгкий подкидывал, с глаз пряди падающие убирал. Солнце клонилось к закату, облака ватные высоко в небе плыли, картинки только им понятные рисуя. Трава зелёная ноги босые щекотила, развеселить девушку пыталась. В мыслях последний спор с ребятами деревенскими Лиза прокручивала, думая над тем, что в лес темный ночью ей идти придётся - кукарекать вовсе не хотелось. Из дома бабушки любимой запах приятный чувствовался. Пирожки испекла для внученьки своей, Лизоньки, что после окончания школы на лето погостить приехала. — Бабулечка, я дома, - крикнула Лиза, дверь деревянную отворяя. — Проходи, золотце ты моё, садись, - выбежала девушку встречать старушка седая, Марина Ивановна, с улыбкой лучезарной за стол приглашая. — Я пирожков для тебя настряпала, таких, как ты любишь. — Спасибо, бабуля, - уголки губ дёрнулись, благодарность выражая пожилой женщине. — А можно у тебя спросить кое-что? — Конечно, Лизонька, вопрошай всё ,что душеньке угодно! — А что у вас в лесу такого страшного? - глаза девушки любопытством искрились. — Как же? Тебе что-ж, ребятушки не поведали ничего? - удивилась старушка, на внучку свою странно глядя. Лизавета отрицательно головой покачала, в руках кружку чая ароматного сжимая. В сердце девы молодой любопытство подлинное зародилось. Высокомерие скептическое на дальний план отошло в разговоре с человеком близким, кто обманывать не стал бы ни за что. — Да в лесу том сам Лукавый обитает, - продолжила Марина Ивановна. — Разгуливает по ночам, жертв своих разыскивает, душами питается, все ищет, кого бы погубить! — И вы все верите в это? — Да как же не верить-то, Лизонька, когда уж как три туши без вести пропали, да так и не воротились назад, - нахмурилась бабушка, неодобрительно на Лизу смотря и недоверие ее осуждая. — Ты только не ногой туда, Лизонька! — Конечно, бабулечка, - Лиза поспешно кивать начала. — А ты не знаешь, кто пропал в лесу? — Три юноши молодых. Первый исчез-то, когда я в твоих годах ещё была! Петькой звали его, - Марина Ивановна улыбнулась грустно, в воспоминания погрузившись. — Красавец-то был какой! Мы тогда из соседней деревни только-только сюда перебрались, да я сразу с ним и другими детишками подружилась. В один день заявил он, что нет во лесу никакой нечисти, проверить пойти решил. Не вернулся, только вспомнить его волосы русые да глаза голубые остаётся. — А второй? - шепотом спросила Лиза, щёку рукой подперев. В голове возник образ Петьки того. Представила Елизавета, как блуждал парень по лесу, заблудился, как пожалел, что смелым таким показаться хотел, и как выхода найти не смог. Как глазами цвета неба голубого с ужасом смотрел на чудище страшное, что когтистые руки к нему тянуло. — А второй вместе с третьим, давеча совсем пропали! Тоже, как ты, Лизонька, городские. Правда в лес-то они соваться не думали ночью, наслушались, видно, историй таких. По грибы пошли, бабке Кате помочь. Внуки они ей были, двойнята. Егором и Русланом звали. Бродили, видно, да заблудились. Не пришли к вечеру, а на утро - поминай как звали! Нет их уж на свете белом, - завершила Марина Ивановна рассказ свой, всё головой качая - жалко было старушке парней молодых. — А девушки, бабуля? Девушки в лес ходили? - поинтересовалась Лиза, за жизнь свою опасаясь. Ей ведь идти в чашу жуткую предстояло при свете луны. — Не знаю, Лизонька, не знаю. А ты чего так любопытствуешь? В лес пойти удумала? - распереживалась бабушка, подозрительно на внучку свою смотря. — Нет, бабулечка, я же уже сказала. Не пойду я никуда, мне просто интересно! - погладила Лиза руку иссохшую пожилой женщины и, поблагодарив за пирожки и чай вкусные, в комнату свою побежала, сказав, что устала и книжку пойдет читать. А сама погрузилась в думы глубокие до самого вечера.

***

Камень с грохотом ударился о деревянные ставни в комнате Елизаветы на втором этаже. Лежавшая на кровати мягкой девушка резко встала, окно открывая. Ночь давно приняла в объятия свою деревушку их маленькую, и лишь из некоторых домов виден был свет горящий. Внизу стояли, улыбаясь и смеясь, Иван, Катя, Клава и Стёпа. — Что, Лизка, не струсила ещё? - выкрикнул Ванька, вскинув брови вопросительно. Катя изобразила руками крылья куриные и тихо прошептала «кукареку», ухмыляясь. — Не струсила! - дерзкий ответ последовал наглым подросткам, что смешным находили изображать животных при толпе народа. — Айда в лес, значит! Выходи давай-ка! — Как же я выйду? Бабушка уснула уже! - с надеждой еле уловимой бросила Лиза. — А мы знали, что ты так скажешь! Стёпка, гони лесенку, - повелел Ваня своему другу, и тот послушно из-за кустов лестницу хрупкую деревянную выволок. — Слезай по ней, коли не боишься! — А если я упаду? - испугалась. — Поймаю, Лизка! Степан с Иваном подняли лестницу хлюпенькую, к окну Лизаветы ее протягивая. Девушка, побаиваясь, из окна высунулась, ногой на первую ступень опускаясь. Юноши самодовольные снизу сооружение шаткое придерживали, хихикая и подбадривая Лизу, в чьем сердце неуверенность и предчувствие плохое крепко-накрепко засели. Не было уже того высокомерия и гордости, пылкости и смелости. Лишь страх и нежелание в лес идти страшный, о коем бабушка истории жуткие поведала. Спустилась Елизавета вниз, прибольно упав на камень острый. Коленку ушибла сильно, до крови алой, что наряд светлый испачкала. От боли первой чуть зашипела, ладонью ранку накрывая. Иван, что обещания поймать не сдержал, помочь попытался, приобнял заботливо и взялся девушку осматривать, только вот та отмахнулась, встала резко с земли прохладной и шагом резвым направилась в сторону леса. Да так шла быстро, обиду на ребят заглушая, что те за ней не поспевали совсем. — Лизка, куда скачешь, как коза Сидорова? Погоди! - крикнула Клава, но дева рыжеволосая не послушала ее совсем и на бег перешла. В чашу гремучую забежала Лиза, друзей неудачных позади оставляя. Сердечко девичье колотилось бешенно, грудь вздымалась быстро от дыхания прерывистого. Коленка, уже не кровоточащая, побаливала слегка, о падении неудачном напоминала. Воздух туманный всё вокруг окутал так, что разглядеть дальше шагов нескольких трудно было. Луна полная над кронами высоких, могучих деревьев возвышалась. Шелест листьев колыбельную напевал для обитателей леса, а для Лизы стал он словно смех природы зловещий. Темнота и неизвестность ужасали, помогая страху - другу их верному - лапы свои к тонкой нежной фигуре Елизаветы. За спиной шорох раздался, заставил обернуться резко и почувствовать прилив адреналина. В секунду следующую тот же звук с другой стороны послышался. Девушка вскрикнула, руками отчаянно лицо закрывая. Слезы горючие с глаз серых полились, щёки похолодевшие будто обжигая. Хруст листьев совсем рядом услышала, да бросилась в глубь леса, дубы и сосны многолетние оббегая и не разбирая дороги. Марь гуще становилась, путь затрудняя деве заблудшей. Вдруг нога подвернулась, сарафан о ветвь торчащую зацепился, со звуком неприятным разрываясь. Едва ладонями от падения защититься успела Лиза, как ринулась снова бежать, не думая, что дороги назад не найдет уж она. Не ведала дева юная, какое расстояние преодолела, и лишь тогда остановилась, когда запнулась вновь о корень дерева массивный. Навзрыд плакать начала девушка, о бабушке родной с тоской вспоминая, да коря себя за то, что не послушала советов добрых. В голове как мантру слова назидательные прокручивала: «ты туда ни ногой», «не ходи туда». Всплыли и образы задир деревенских, чьи подшучивания и насмешки стерпеть не смогла, на спор глупый повелась. Вдруг почувствовала Елизавета присутствие чужое. Приподнялась резко, по сторонам озираться начала и заметила взгляд на себе пристальный. За деревом, что на землю ее повалило, виден был силуэт отчётливый. Высокий, широкоплечий юноша взирал на путницу заблудшую, словно хищник на охоте, когда поймал в лапы свои свирепые жертву желанную. Ком в горле застрял, ни слова вымолвить не позволяя. Ужас неподдельный сковал девушку, в цепи свои тяжёлые заключая. Ни двинуться, ни закричать - ничего сделать не получалось. В сознании лишь отдаленно слова Марины Ивановны о Лукавом всплыли, пазл воедино собирая. — Не бойся, - тембр глубокий у незнакомца был. — Я вреда не причиню тебе. Шагами мягкими направился он в сторону Лизы, глядя пристально. Присел рядом, так близком, что разглядеть лицо красивое с лёгкостью можно было. Скулы ровные, щеки впалые, заострённый подбородок, лёгкой щетиной тронутый и очей бездна завораживающая - всё это завлекало Лизавету, словно зачаровывало. Парень ладонь протянул широкую, рану на коленке ей накрывая. В ту же секунду покалывание болезненное отступило, а ссадина затянулась. Лиза глаза расширила, наблюдая за действиями спокойными таинственного колдуна. Рукой провел он по одежде порванной, и та в миг приобрела прежний вид свой аккуратный, а одеяние как новое стало. — Кто ты? - шёпот. Восторженный, благоговейный, и в то же время боязливый. — Максим меня зовут, - голос низкий прозвучал в тишине леса. — Как ты это сделал? - взгляд впервые Елизавета перевела с юноши на место, где минутой ранее царапина была глубокая. Максим ничего не ответил, лишь палец к губам тонким своим приложил да ухмыльнулся загадочно. — Не бойся меня, пожалуйста, - кисть нежная женская полностью в ладонь уместилась, сжимая ее и поддержку ища. — Я обещаю, что плохого тебе не сделаю ничего. Кивок за словами последовал неуверенный, — Я Лиза. — Елизавета, - протянул Максим ласково, тепло девушке рыжеволосой улыбаясь. — Тебе подходит это имя. — Спасибо, - робко уголки губ дёрнулись. — Как забрела ты сюда, Елизавета? - за ухо колдун лесной прядь вьющуюся заправил. — Я... Я испугалась, - воспоминания волной леденящей прошлись, и теперь только осознала Лиза, что в чаще находится страшной, что незнакомец рядом с ней, из ниоткуда появившийся, и что домой не сможет вернуться она. В ужасе немом резко рот рукой накрыла, слезы подступающие останавливая изо всех сил. — Заблудилась? Да, - сам себе на вопрос ответил Максим. — Вставай, не стоит переживать. Я помогу. Приподнявшись с земли сырой, направилась Елизавета за спасителем своим волшебным. Руки крепко сжимая, шли они рядом, словно Ангел сияющий и Демон страшный. Максим пальцы свои с ее переплел, тыльную сторону ручки миниатюрной целуя. Смутилась Лиза, голову склонила, копной рыжей щёки покрасневшие скрывая. — Ты живёшь здесь? - вопрос глупый задать пришлось, лишь бы тишину разбавить. — Вроде того, - ответ уклончивый раздался. — Ты волшебник? - будто заколдованная продолжала расспрашивать Елизавета, украдкой спутника разглядывая: лицо, руки, одежду для леса неподходящую - брюки классические и рубашку черную. — Можешь считать так. Более не говорили они ни о чем, лишь изредка друг на друга оборачиваясь. Рука об руку дошли они до окраины леса. Максим остановился, руку девы отпуская, и вымолвил: — Иди. Аккуратна будь, Елизавета. — Спасибо. Огромное, - поймала себя на мысли Лиза, что уходить не хочет вовсе, будто попала под чары колдуна молодого. Посмотрела на него разочарованно. — Мы увидемся вновь? Удивился Максим вопросу тихому, но кивнул утвердительно, сказав, чтобы, если свидеться хочет вновь Лизавета, завтра в ночь на место это же приходила. — Ты только обо мне не говори никому, - добавил чародей напоследок. — Иначе забыть можешь про меня навсегда. — Не скажу, - пообещала девушка околдованная. — О встречах наших никто не узнает! Максим шагную резко в ее сторону, приблизился и запечатлел поцелуй невинный на губах девичьих. Сердце Лизы удар пропустило, а затем забилось со скоростью бешеной, выпрыгнуть из груди готовое. Перед глазами всё поплыло на мгновенье. Образ колдуна лесного растворился в тумане в секунды следующие, да поняла Елизавета, что жизнь без человека этого таинственного серой и тусклой вдруг стала. Всплывали в мыслях картинки воспоминаний, очертания его лица, уста его холодные на своих она чувствовала до сих пор. Знала наперёд Лиза, что с нетерпением будет ждать встречи их новой. Лишь отойдя немного от состояние необъяснимого поняла девушка, что на сарафане ее узоры черные появились: вшиты были в ткань мягкую, извиваясь. Кончиками пальцев дотронулась Лизавета до рисунков новых. Тепло и дрожь пробили ее тело, мысли о Максиме заполнили вновь голову. Беречь я буду подарок твой как зеницу Ока.

***

Недели за неделями тянулись, месяцы словно страницы книги пролистывая. Август прохладный давно уж во владения свои вступил. В деревушке далекой, что близ леса раскинулась домами многочисленными, красавица жила рыжеволосая, Елизаветой шестнадцать лет назад наречённая. Жила с бабушкой родной и любимой, гостила у нее уже как месяц третий. Особенной была девушка молодая, да не потому, что даром обладала каким-то, а потому, что в чашу густую каждую ночь бегала, живой возвращаясь оттуда. Среди деревьев могучих и марева темного обрела она любовь всей жизни своей. Зачарованная будто, теплила и лелеяла она трепетно чувства свои к колдуну странному, Максиму. То ли одурманенная, то ли нарочно внимание не обращающая на оскал его жуткий, огонек в глазах недобрый, смех издевательский, любила она Максима безоговорочно. От ночи до ночи жила девица, разговоры их бесконечные вспоминая. Каждый подарок его, мелочь любую до дрожи в руках берегла, нежно улыбаясь. Камушек красивый на верёвочке не снимая носила Лизавета, целуя каждый раз перед тем, как в царство Морфея погрузиться под утро. Не высыпалась, уставала сильно, но всё равно каждый раз с заходом солнце в глушь лесную спешила на свидание с волшебником любимым. Бабушка, Марина Ивановна, каждый раз, завидя внучку свою, повторяла: — Дурно ты выглядишь, Лизонька. Осунулась совсем, не ешь почти, под глазками синяки большущие! Не слушала старушку Елизавета, доверяя словам возлюбленного своего, ведь каждый раз, как слышала она из уст его «ты самая красивая», сомнения все исчезали, будто и не было их. Гулять днём выходить перестала Лиза - Максим сказал, что друзья, которые посмеялись над ней жестоко, не заслуживают с ними общения. Теперь же, в час ночной, шагала Елизавета по тропинке изученной, встречу с Максимом предвкушая скорую. Платьице голубое на ветру развивалось, кудряшки в разные стороны разлетались, глазам мешая. Ступала по земле легко дева, словно на крыльях ангельских летела, да только не на Небеса дорогие, а к Сатане в объятья крепкие, не подозревая, что зло рядом с ней страшное. Взгляд пристальный на себе точно также не замечала она. Лес уже родной принял Лизу к себе с радостью - туман густой рассеялся немного, ветер, что кроны деревьев раскачивал в подобие танца, затих резко. — Максим! - окликнула Елизавета любимого своего. Тот словно по щелчку пальцев рядом очутился, да к себе девушку сразу прижал, отпускать не желая. На носочки та приподнялась, губы манящие своими накрывая в долгожданном поцелуе, что пьянил, одурманивал, с ума сводил красавицу рыжеволосую. Рука нежная сама собой в волосы густые зарылась, пока вторая на плече широком покоилась. Ладони колдуна лесного талию тонкую сжимали. Страсть неудержимая голову обоим вскружила, силы неведомые забыть обо всём заставили. — Лиза! - голос человека постороннего в чувства привёл, обернуться резко вынуждая. Недалеко стоял, брови хмуря, с широко распахнутыми глазами Иван, взора недоуменного не сводя с Елизаветы. — Ваня? - прошептала Лиза, неверяще на юношу смотря. — Что ты тут делаешь? — Это ты что делаешь?! Кто это? - кулаки сжал Иван, в сторону Максима свирепо глядя. Вдруг поутих пыл его, уверенность пропала, а очи прикованы были к волшебнику. Ноги парня молодого будто к земле приковало нечто страшное. Лиза на Максима обернулась, со страхом сковывающим замечая, как глаза его в бездну чёрную превратились, а улыбка, обычно кажущуюся доброй и искренней, оскалом ядовитым стала. Иван резко за шею схватился, воздух жадко в лёгкие вбирая, да не получалось ничего. Взглядом пустым созерцал он конец свой, задыхаясь. Вскрикнула в ужасе Елизавета, к упавшему на колени юноше бросаясь. — Максим, остановись, хватит! - с мольбой отчаянной в глазах посмотрела она на изменившийся образ любимого человека, что безжалостно жизни лишить решил невинного. Только вот не слушал ее колдун лесной, в демона пугающего обратившийся. Иван в мучениях последний вздох свой испустил, на Лизу глядя нечитаемо. Слезинки искрящиеся одна за другой по ланитам девичьим полились. Страх, обида и вина сердце сковали цепями, душу на кусочки мелкие раздирая словно. — Лизонька...- речь нечеловеческая из уст Максима вырвалась. Шаги тяжёлые делать начал он в сторону девушки, у тела бездыханного сидящей. — Не подходи ко мне... Не приближайся, Дьявол! - движением уверенным сорвала с себя камень подаренный Елизавета, наблюдая, как Максим смотрит на нее озлобленно. Вспомнились сразу молитвы все, которым бабушка научила с детства. Шептала, не разбирая слов, по памяти, всё подряд, перекрестившись. Чувствовала Лиза на себе руки холодные, слышала с сотню раз имя свое посторонней нечистью произнесённое. От ветра поднявшегося зябко стало так, что под себя ноги поджала девушка, глаза закрыв плотно. И молилась неустанно, Всевышнего о милости и прощении умоляя. Каялась, что поддалась на чары дьявольские, что родных своих не слушала, что в смерти человека, не причастного к этому, повинна. Просидела там до самого утра Лизавета, лишь тогда только глаза открывая, когда ощущать перестала присутствие демоническое. Солнце яркое над головой возвышалось, но не грело будто, ведь душу израненную оно теплом окутать не способно. Тела Ивана не было рядом, исчезло, словно и не умирал друг бывший деревенский на глазах её. Домой Елизавета возвращаться стала, шатаясь и рукой о деревья высокие придерживаясь, да поклялась себе самой, что крестик серебряный наденет сразу же и не снимет никогда уж больше.

***

Много лет спустя к добру Лиза призывать людей станет, в церковь за успокоением и помощью отправляя. На путь верный наставлять будет души, что с пути своего сбились и в поддержке нуждаются чьей-то. Все светлым человеком ее посчитают, который на добра стороне верной изначально стоит, будто герой за собой людей ведёт к дороге праведной. И только лишь в памяти самой Елизаветы воспоминания о Дьяволе останутся до конца дней её, как урок на всю жизнь, и как время самое прекрасное.