Свидание первое или абсолютная бестактность
12 июля 2024 г. в 12:00
***
Её письменный стол был усыпан пергаментами, завален книгами, бумагами и невскрытыми письмами, на которые необходимо было незамедлительно написать ответ . Кажется, она заканчивала дописывать двадцать первое письмо, когда дверь в кабинет настолько резко распахнулась, что заставила все бумаги подняться в воздух. — Я же просила не беспокоить меня, — зло проговорила Гермиона, сжимая в одной ладони испорченный пергамент, а в другой перо, треск которого заглушил хлопок двери. — А я, кажется, говорила, что тебе стоить больше отдыхать? — подойдя ближе, Джинни укоризненно взглянула на подругу. На выдохе Грейнджер ощущает, как легкое онемение распространяется по кончикам пальцев, и внезапно ее охватывает сильное чувство усталости и раздражения. Вдох. Она взмахнула рукой и подняла упавшие бумаги с пола, аккуратно сложив их в стопочку на столе. Взглянув на часы, заметила, что уже около полудня. Начался новый рабочий день. Выдох. Девушка моргнула, а затем потерла пальцами виски. Уже второй рабочий день начался, а она не ночевала дома и даже не заметила, как провела за работой больше суток. Как же так? Мысли в полном хаосе летали в голове, и лишь отрывками Гермиона смогла отыскать причину её задержки на работе — много дел и сжатые сроки. Недавно ей пришлось расстаться со своим секретарём — он не справлялся со своими обязанностями — и теперь, пока она находилась в поисках нового, пришлось взвалить всё на себя. Интересно, как там Живоглотик? Взглянув на себя в маленькое зеркало, стоявшее на столе, она заметила следы усталости: лицо немного похудело, под глазами пролегли тени, а губы были искусаны. На столе между стопками бумаг стояли четыре, нет, пять бумажных стаканчиков с кофе и кружка, в которой, судя по запаху, тоже был кофе. Неудивительно, что на желудке так неприятно. Она вообще ела? Мерлин милосердный. Гермиона в очередной раз выдохнула и попыталась сделать вид, будто ничего не произошло. — Я отдыхаю, — солгала она, разминая шею. — Ты что-то хотела? Заметив скептический взгляд подруги, Грейнджер едва заметно улыбнулась. — 20:00, заведение «Х», — проговорила Уизли. Взгляд карих глаз скользнул по расписанию, на котором не было ярких пометок, сигнализирующих о том, что она снова забыла о каком-то важном событии. Конечно, Грейнджер была немного рассеянной в последнее время. Возможно, в течение последнего года или даже нескольких лет. Но она была очень ответственной и организованной, поэтому всегда вносила важные даты в волшебный календарь, который начинал предупреждать её за несколько недель до события. Это помогало ей помнить о годовщине четы Поттеров, о празднике, устроенном Министерством Магии в честь золотого трио, о днях рождениях её родителей и, стыдно признаться, даже о своём собственном. — Прости, — девушка потёрла лицо руками. — Кажется я забыла, но какой сегодня день? Раздался тяжелый выдох Джинни. Похоже, она действительно что-то упустила из виду, но у неё ещё есть целый день, чтобы найти подходящий подарок и привести себя в порядок. Открыв свой ежедневник, Гермиона быстро нашла сегодняшнюю дату, но и там не было никаких пометок. Может быть, Джинни что-то перепутала? Всё-таки квиддич — довольно опасный спорт… — День, когда Гермиона Грейнджер идёт на свидание. Ты забыла? — наконец радостно проговорила Уизли-Поттер. — Свидание? — она дважды моргнула, словно пытаясь проснуться. Кажется, она начала припоминать этот разговор, что произошел в день шестой годовщины свадьбы Джинни и Гарри. Глядя на счастливую пару друзей, на очередную новую девушку Рона, с которым у неё был весьма болезненный разрыв, об этом она предпочитала не думать и не вспоминать, и на многих других, кто пришёл туда не один, Гермиона немного перепила. Пытаясь успокоить внутри себя гнев, она выпила три бокала вина, а после ей стало грустно, и она выпила ещё. В тот злополучный день Гермиона Грейнджер была пьяна до чёртиков и плакалась лучшей подруге, что устала быть одна. Дом — работа, дом — работа. Лишь Живоглотик ждёт её в квартире, которая слишком просторна для них двоих. Возможно, Гермиона была так пьяна, что забыла о разговоре, как только алкоголь заставил её отправиться спать. Она забыла, но Джинни помнила и даже организовала обещанное свидание… но с кем? — И кто этот молодой человек? — А это ты узнаешь на месте, — отчеканила девушка. — Советую тебе отправиться домой и приодеться, и лучше не опаздывай, а то вдруг это твой шанс.***
Стоило отказаться, у Гермионы было много неотложных дел. Однако она все же решила надеть черное обтягивающее платье, которое сильно сдавливало ей грудь. Затем она достала новые туфли на высоком каблуке, которые уже давно пылились в самом дальнем углу шкафа, поскольку носить их было некуда. На работе ей приходилось много бегать, и к обеду ноги так уставали, что даже просто сидеть в этих туфлях было невыносимо. Не было возможности выбирать: идти на свидание или нет. Джинни обидится. Поэтому Гермиона стояла перед входом в элитный клуб Лондона, где внутри ее ожидал кавалер, имя которого подруга так и не удосужилась назвать, несмотря на просьбы и мольбу. Это вызывало страх у девушки. Вдруг там будет человек, которого она знает. Возможно, это была еще одна попытка снова свести ее с Роном? Она поморщилась и вспомнила их последнюю встречу. Он устроил публичную сцену выяснения отношений. Крики, оскорбления, ругань. И вот Гермиона выплёскивает содержимое своего бокала прямо ему в лицо. Внутри остался горький неприятный осадок. Прошло столько времени, а она всё ещё не может отпустить всё, что произошло между ними. Это была обида. За то, что она отказалась от многих своих амбиций, лишь бы быть рядом и поддерживать его, но в итоге… В итоге Рон сам её бросил, обвинив в черствости, жестокосердии… И в конце концов, назвал её стервой. Невероятно! Она узнает этот голос, когда кто-то выкрикивает ее имя. — Вот уж не думал, что ты придешь, — его улыбка не изменилась, чего не скажешь о внешности мужчины. Губы Гермионы растягиваются в дежурной улыбке, и она искренне надеется, что годы службы в Министерстве Магии не прошли даром. — Монтегю, — она тихо произносит это, и, кажется, едва заметные нотки нервозности проскальзывают в конце. Он выглядит хорошо. Темно-синий костюм идеально сидит на нем, а белая рубашка, расстегнутая сверху на три пуговицы, открывает чуть загорелую кожу. Гермиона прикусила губу, пробегая взглядом по очерченным ключицам, которые лишь слегка видны, но уже успели возбудить ее воображение. Что ж, возможно, она сможет забыть о том, каким придурком был Грэхем Монтегю во времена учебы в Хогвартсе. Если он изменился. Слишком долго Гермиона проводила время в своем кабинете, загружая себя работой и совершенно забывая о личных потребностях и, конечно же, мужчинах. Она не была ханжой, но в их связи с Роном не хватало разнообразия. Отсутствие желания Рона внести что-то новое или добавить остроты в их отношения в том числе стало причиной расставания. Грэхэм дарит ей букет красных роз, и она едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Это кажется ей до ужаса банальным… Затем он целует её, и этот поцелуй, наполненный слюнями, попадает в щёку, благодаря чему она избегает большей неловкости. Однако это вызывает у неё ощущение тошноты, и её пальцы сильнее сжимают букет, шипы которого, не обрезанные флористом, больно впиваются в её нежную кожу. Его ладонь скользит вниз по её спине, обхватывает за талию и притягивает к его телу. Вдоль позвоночника пробегает холодная дрожь. Не слишком ли быстро всё происходит? Натянув улыбку, Гермиона пытается отстраниться, но хватка мужчины слишком сильна. Сожаление об этом свидании начинает расти в ней. Как скоро она захочет сбежать?***
— И вот я беру у него интервью… Час. Гребаный час у Монтегю не закрывается рот. За это время она узнала слишком много лишней и абсолютно ненужной ей информации. Пэнси Паркинсон недавно выпустила свою линию одежды. Грэхем не оценил стиль, который выбрала девушка, ведь на моделях было слишком много одежды. Можно было и поменьше. Луна Лавгуд отправилась в Намибию изучать какое-то очередное магическое животное. Он не был уверен, что это животное не является плодом ее фантазии. Возможно, ей стоит посетить целителя разума в Мунго, ведь некоторые ее родственники сошли с ума. Вдруг это наследственное? Блейз Забини сделал предложение Дафне Гринграсс. Безумно рад за них, но разве с такой внешностью стоит останавливаться только на одной женщине? Вокруг столько шикарных, готовых на многое красоток, а он выбрал не самую симпатичную из сестёр Гринграсс. У Гермионы начался нервный тик — сначала задергалась бровь, а затем и глаз. Она готова была взять свои слова обратно. Несмотря на приятную внешность, Монтегю продолжал нарушать личные границы всех, кого знал. Казалось, он никогда не замолчит. Бокал её вновь опустел, и, оглядевшись, Гермиона глазами нашла официанта, подавая ему знак. Она забыла, насколько Грэхем любил себя и сплетни. Еще в Хогвартсе, во время их немногочисленных встреч, она заметила это. О себе, конечно, он предпочитал говорить гораздо больше. Спортивный журналист — именно там Джинни встретила его. Недавно «Холихедские Гарпии» в очередной раз одержали победу над «Пушками Педдл», и Грэхем, будучи лучшим журналистом, взял интервью у нападающего команды — Джинни Поттер. Бокал в очередной раз наполнили, и Гермиона слегка поболтала вино на дне, делая глоток. Большой глоток, слегка обжигающий горло. Голова чуть кружилась от выпитого, и хотелось поскорее вырваться на свободное пространство. Лучше бы она осталась дома и выспалась, завтра предстоял еще один рабочий день, который не обещал быть легким. Выдох слетает с ее губ. Ей столько всего необходимо подготовить, а она тратит время на бессмысленное пребывание здесь… — Ой, что мы все обо мне да обо мне, расскажи о себе, Гермиона, — Грэхэм закинул ногу на ногу и чуть наклонился к ней. — Чем же занимается самая умная ведьма десятилетия? Где же Рон Уизли? Какие планы на жизнь? Не ожидая такой резкой смены темы, Гермиона удивленно моргнула и задумалась. Что она могла рассказать о себе? В голове крутились мысли только о работе, что вполне логично: завтра важная встреча с директорами трех ведущих европейских школ магии и министром магии Британии, планируется новый Турнир Трех Волшебников, нужно предусмотреть все возможные негативные сценарии и предотвратить их; вскоре предстоит командировка в Болгарию, а ещё… Она покачала головой и почувствовала пульсирующую боль в висках. Сердце забилось быстрее, ей нечего рассказать. Нечего и не хочется. Из-за опасений она обычно предпочитала не раскрывать все свои карты перед незнакомцами, но Грэхем не был таковым, верно? Ведь они семь лет учились в Хогвартсе, но она не могла назвать его иначе, чем просто знакомым. — Мммм, — она нервно огляделась, словно ища помощи в незнакомцах. — Мы с Роном расстались. Повисла неловкая пауза. Грэхем ждал деталей, словно коршун, кружащий над добычей, чтобы затем, вероятно, распространить очередную сплетню. Весь магический мир ожидал их свадьбу, после Джинни и Гарри. Два героя войны, встречающиеся со школьных времён. На колдографиях они казались самой счастливой парой, и создавалось впечатление, что их союз настолько крепок, что никакие трудности не смогут развести их по разные стороны, но… — По причине? — Я бы не хотела об этом говорить, — голос ее был строгим. От нее не ускользнула смена настроения Монтегю, который, несмотря на свою профессию журналиста, явно не привык к тому, чтобы женщины ему перечили и отказывали. А Гермиона не могла позволить ему доминировать над собой, особенно такому человеку, как он. И если она сказала «нет», то это значило «нет». Вероятно, его насторожило её напряжение — мужчина рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку, но это лишь усилило её беспокойство. Грэхем приблизился к ней и вторгся в её личное пространство, закинув одну руку на спинку дивана, а другую положив ей на колено. Резкий запах его духов ударил ей в нос, заставив её сморщиться. Закусив губу, Гермиона еле сдерживала растущее чувство тошноты и желание ударить его. Прямо по наглому лицу. — Ну же, Гермиона, мы все знаем, что такие крепкие пары просто так не расходятся, — он склонил голову набок. — Мы с тобой взрослые люди, и если ты хочешь, чтобы наше общение перетекло в иное русло, то нам следует быть честными друг с другом. — Это только между мной и Роном, тебе не нужно этого знать. Её окатило волной раздражения. — А что насчёт планов? Я слышал, ты метишь в кресло министра магии? Разве это не мужская работа? — Делить в наше время работу на мужскую и женскую… — Гермиона тяжело выдохнула, раздражение росло. — Я же не тяжелым физическим трудом занимаюсь. Это весьма ответственная и интеллектуальная деятельность. Грэхем натянул улыбку, как обычно мерзкую. — И все же, не женское это дело. Да и кому нужна жена, вечно пропадающая на работе? Женщине необходимо быть дома и растить детей! Едва не задохнувшись от возмущения, Грейнджер резко выдохнула. Её затрясло. Мерзавец! Как ему так легко удалось задеть сразу две темы, которые волновали ее больше всего — семья и работа?! — В иное русло? — смешок слетел с её губ. — Ты серьезно думаешь, что я встречусь с тобой еще хоть раз? Вдруг стало невыносимо жарко. Злость охватила все мысли, постепенно превращаясь в ярость. Оттолкнув его от себя, она вскочила на ноги и залпом допила бокал вина. Ей порядком надоел Монтегю и его общество. — Никогда Гермиона Грейнджер не будет отчитываться ни перед кем, уж тем более по таким вопросам. И жена? Я — твоя жена? — она вновь усмехнулась. — Ты вообще в своем уме? Я лучше заведу сотню кошек, чем выйду замуж за кого-то вроде тебя. Всю жизнь слушать твои самовлюбленные разговоры и дурацкие сплетни. Ну уж нет, ни за какие галеоны. Схватив букет со стола, Гермиона швырнула их на пол, наблюдая за тем, как лепестки опадают, окрашивая пол в кричащий красный оттенок. Весь вечер они мозолили ей глаза. Пошлые, вульгарные и абсолютно неоригинальные цветы, которые никогда ей не нравились даже чуть-чуть. Грэхем не удосужился спросить у Джинни, какие цветы любит ее подруга. Будь то ромашки, всё было бы лучше этих. И этот клуб… Ей не нравились подобные места, однако многие её приятели обожали их посещать, поэтому каждый раз, приложив усилие, Грейнджер соглашалась пойти, ведь в хорошей компании место не важно. Но назвать Грэхэма Монтегю хорошей компанией было невозможно. Он совсем не изменился со школьных лет. Высокомерный осел, который искал девушку без собственного мнения, воли и характера. Вероятно, он думал, что она будет впечатлена его мускулами, которыми он активно играл весь вечер, пытаясь привлечь её внимание, и прыгнет к нему в постель в эту же ночь. Но Гермиона Грейнджер — не глупа. Она заставила себя проглотить обиду, бросила на стол деньги, которых с лихвой хватит на вино и еду, развернулась на каблуках и ушла. Злость кипела и бурлила, заставляя Гермиону болезненно прикусывать губы. Джинни не виновата, что Грэхем такой осел, но завтра же она попросит ее остановиться. Если весь список претендентов на ее сердце такой, то, возможно, ей будет лучше остаться одной и сосредоточиться на своей карьере. Придя домой и сняв неудобную одежду, Гермиона погрузилась в горячую ванну. У неё не было желания готовиться к предстоящему рабочему дню — усталость взяла верх, и сил почти не осталось. Завтра утром она выполнит всё запланированное: ответит на оставшиеся письма, подготовит предложения по Турниру Трех Волшебников и обязательно составит речь для Джинни, где изложит все недостатки Монтегю, и почему эта идея оказалась, мягко говоря, неудачной. Уверена, что подруга не хотела ей зла, и, возможно, при ней Монтегю не вел себя так… Но рядом с Грейнджер ему просто снесло крышу, как в прочем и ей.