Факир

      День защиты детей... Звучит, как то, что было необходимо в своё время мне. Даже как-то завидую современным детям. Говорят, что первые сорок лет самые сложные в жизни мальчика — хах, иногда я ловню на подобном и себя. Но всё же не так часто, как тот же Израиль.       С тех пор, как я вырвался из-под власти этих выродков, я наконец ощутил свободу. Адольф и его прихвостни больше мне не указ. Можно вздохнуть с облегчением. Первое время даже странно было сначала. Так я привык к постоянному давлению с их стороны...       У нас в парке праздник — начало лета, день защиты детей, ага. Будет большой концерт, день открытых дверей в разных кружках и секциях, ярмарка, различные конкурсы, парк аттракционов и всё в этом духе. Я наблюдал подготовку вчера вечером, когда гулял с Блонди в парке. Меня туда не пустили и я несколько часов болтался по городу. Бесит... Но с другой стороны я смогу сводить на фестиваль Азриэля.       Моему мальчишке уже пять, скоро будет шесть. Не думал я, что так привяжусь к нему. Я почитал про вселенную, откуда он родом. К семи годам у него должны полностью сформироваться волосы. Я уже наблюдаю за этим процессом. Он довольно активный... Не верится, что скоро мне снова предстоит пройти через период школы... Думаю, он очень обрадуется тому, что мы идём на этот фестиваль. Жду того момента, когда выйду на сцену.       Да. Я участвую в фестивале. Я провожу фаер-шоу. Наконец мои способности пригодятся и их не используют в качестве провокации. У Адольфа было много глупых идей, но поджечь рейхстаг, чтобы подставить коммунистов? Да ещё и моими руками! Ты, чёрт возьми, серьёзно?! Я не очень люблю коммунизм и его последователей — не понимаю я эту политику — но это такая грязная подстава! В конце концов, они помогли нам прийти к власти! Это, кстати, была моя идея...       Выхожу из своей комнаты. Рисовал почти всё утро. Навёрстываю упущенное. Пока меня устраивает то, что получается. Азриэль под моей дверью.       — Что случилось? — глажу его по голове и пытаюсь быть с ним помягче.       Он обнял меня. Помню, как я также обнимал мамочку... Эх, где она сейчас? Скучаю по ней, но она, вероятно, не захочет со мной разговаривать...       — Хэй, малой, у меня есть идея! — я положил свою руку ему на плечи. — Хочешь на карусельки?       — На карусельки?       — Ага. Пойдёшь?       — Прямо сейчас? — я едва держусь, чтобы не засмеяться. Забавно становится, когда он начинает вопросом на вопрос отвечать.       — Прямо сейчас. — нужно позвонить Квантену и занять денег. Не уверен, что смогу везде рассчитываться картой. Хотя, я могу зайти в банк и снять денег.       Азриэль рад. Как я и думал. Моя карьера позволяет полностью его обеспечивать. А всё-то нужно было научиться работать с графическим планшетом. Рисовать на заказ довольно выгодно и спрос всегда большой. Эх, узнал бы об этом Адольф... Он бы был удивлён, мягко говоря...       Идём в комнату Азри, надо найти ему чистую одежду. Он хочет свою любимую футболку с парусником. Герда сама разрисовывала её ему. К ней даю ему джинсовые шорты. Сам я одеваюсь в то, в чём буду выступать вечером. Моя старая форма... А ведь я мог бы тогда стать оратором не хуже Йозефа, если бы не повредил связки. Из-за этого мой голос сейчас хриплый. И из-за этого я спустился в СС, хотя оставался "важной шишкой" среди лидеров партии.       Забираю Азриэля и запираю дом. Он прыгает вокруг меня. Недавно завершил заказ на довольно солидную сумму. Этого хватит. Направляемся в банк, чтобы снять деньги. Азриэль хочет в парк. Он тянет меня туда, поэтому поднимаю его и усаживаю себе на плечи. Очень ему это нравится...       Скоро мы вышли в сторону парка. Азриэль хочет идти пешком. Ладно. Не придётся тащить его на себе. Музыку слышно даже отсюда. Сам "Фестиваль детства и лета" скоро начнётся.       В толпе в парке вижу знакомые лица. Моя Герда, которая ходит возле киосков с игрушками — ищет, что можно переделать. Украина с конём — видно участвует в фестивале. Вижу Квантумца, он же Израиль, с дочкой. Он хороший отец. Даже немного завидую мелкой. Немного.       Азриэль суетится и бегает по дороге. Как бы его не сбила машина. Ловлю его за руку и быстро увожу в парк. Доверия местные у меня не вызывают. За ближайшим деревом достаю краску и прячу ей свастику. Из-за неё мне одни беды. А ведь когда-то я из-за неё был "Империей Удачи". Тьфу. Вот вам и удача...       Наконец выхожу из-за дерева. Где Азриэль? Минуту назад стоял рядом. Иду искать его. Каким-то неведомым мне образом он оказался возле сцены. Может сразу спрошу о своём выступлении? Мысль хорошая. Иду за сцену — мой номер последний, уже вечером. Это даже хорошо — искры будут ещё эпичней в темноте.       — Пап, я хочу на батут! — Азриэль указал на надувной замок. Идём туда, занимаем очередь.       — Ботиночки снимаем. — мой мальчишка делает это сам. Пока я расплачивался он уже там. Засекаю время для себя и ухожу. На сцене происходит спектакль. Это так неинтересно... Вокруг толпа, но меня интересует другое.       — Герда! — направляюсь к ней. Она снова в обличии женщины-змеи.       — Дирк? Ты что тут делаешь? — тебя, дуру, ищу. Как ты, блин, думаешь?       — Себя выгуливаю. — чего ты так смотришь? Ты ожидала от меня другого ответа? Смешно, смешно...       — Азриэля привёл? — Герда щурится. Вот зараза.       — Разумеется. Он на батутах.       — А почему такая одежда? — а почему так много вопросов?!       — Ну ты как? Нашла, что искала? — Я не буду отвечать на глупые вопросы. Захотел и одел.       — Да, смотри. — она достала из рюкзака несколько игрушек. — Вот эта сова похожа на Буклю! Я знаю, где её можно использовать. А вот из этих животных можно сделать винтажный цирк. Помнишь, я тебе говорила?       Ты снова за своё? Конечно, я помню. Отстань. Я иду назад к батуту, ждать Азриэля. Герда идёт за мной, теперь она не отстанет. Раз так спрашиваю:       — Не знаешь, можно ли здесь найти "масло"? — Я имею в виду масляные краски. Я использую только их, ведь мне так удобней и привычней.       — Краски? Я не думаю. Можешь поискать. — она ушла куда-то. Хорошо.       Забираю Азриэля и веду на карусель. Сам иду в сторону ярмарки. Секунду. Это там Давид? Принюхиваюсь — да, это он. Сейчас я понимаю, чем он пахнет. Раньше от него несло просто какой-то сладкой хренью. Сейчас я понимаю, что это смесь из корицы, ванили, ириски и карамели. Запах корицы сильнее всех. Мой нюх позволяет понять, что у каждого могут быть одинаковые нотки, но что-то одно часто выделяется чуть больше остальных.       — Меченый! — он обернулся. Германии с ним нет. Значит мои кишки останутся на месте. Моя племяша довольно сурова в деле евреев и меня рядом с ними.       — Томас? — Я НЕ ТОМАС. Надоел. — Что ты здесь делаешь?       — Себя гуляю, чего вы все считаете своим долгом спросить меня об этом?       — Просто очень необычно тебя видеть на таком празднике. — черт бы побрал эту твою улыбочку! Мне просто смешно это видеть. Израиль итак похож на типичного еврея, а ещё эта улыбка!       — Скажу по секрету, у меня тут миссия. — я подхожу к нему. Девчонка на плечах Давида посмотрела на меня. — Милая малышка. Вся в тебя.       — Хех. — он снял её с плеч и прижал к себе, поддерживая рукой. — Это моя принцесса Хана.       — Хана? — какое странное имя.       — Да, Хана. Это прародитель имени Анна.       — Кайли тут нет? — что-то мне страшно, что она выскочит откуда-то.       — Она смотрит спектакль. Не ссы! — какой ты дерзкий.       — Понятно. Мне нужно кое-кого забрать. Я пошёл.       Время подходит, поэтому я вернулся к карусели. Азриэль уже сидел рядом, когда я подошёл. Нужно не отходить далеко. Он может убежать и потеряться.       Возвращаюсь к Израилю. Чёрт. Он выше меня. На целых двадцать сантиметров (Я — метр восемьдесят, он — два)! Это меня бесит. Девчонка его в таком ярком сарафане, что сразу видно — на праздник пришла. Он ставит её на землю и она бежит к киоску с шариками. Азриэль тоже его увидел и теперь хочет туда. Чтож, иду к Израилю.       — Ой! Это кто?! — удивлён? Это мой, можно сказать, ребёнок. Так я ему и сказал.       — И когда это у тебя появился ребёнок? — Квантен, слишком много вопросов.       — Да вот... Подкидыш... — поднимаю Азриэля на руки.       Дальше мы ходим вместе с Израилем. Азри и Хана быстро нашли общий язык. Пока мы с Квантеном обсуждаем наши вечные проблемы они проводят время на аттракционах. Думаю, что скоро придётся раскошеливаться на игрушки и сладости. Хочется быть похожим на мою маму в этом плане. Снова вспомнил наш последний разговор... Я тебя разочаровал... Прости, мамочка...       — Папа! — Азриэль меня напугал. Я даже вздрогнул. — Я хочу на лошадку!       Он указывает на Украину. А он меня вообще подпустит? После того, что я сделал с его жизнью? Это, конечно, не прям моя вина — он сам согласился сотрудничать, но всё же. Хана ведёт Израиля к карете с пони. Вот уж точно — принцесса.       — Украина. — подхожу к нему. Он отпрыгивает в сторону. Как я и думал.       Киваю на Азри. Украина намёк понял — усадил его на лошадь, раздал инструкции. Я посижу на скамейке. Я стараюсь везде его сфотографировать. И здесь тоже. Мне бы такой букет эмоций, как у него...       Наконец Украина возвращается. Мы не разговариваем. Никто из нас не проронил ни слова. Я просто забираю Азриэля и ухожу побыстрее. Снова встречаюсь с Израилем. Азри тоже хочет шарик — увидел его у Ханы.       А у неё уже детское счастье. Израиль ей уже и сахарную вату купил, и попкорн, и какой-то молочный коктейль, если я не ошибаюсь. И сам он ест яблоко в карамели и ходит с рюкзаком, в котором, как я понял, несколько игрушек. У девчонки уже пластиковая корона на голове.       В далеке вижу силуэт Германии. Быстро сматываюсь от Израиля подальше — моя голова мне ещё нужна и лишиться её не очень хочется. Мой мальчишка снова куда-то бежит. Извините, но спускать всё на игрушки и сладости не входило в мои планы — я не Квантен.       Пока мы ходили, я заметил, что Израиль позволил своей дочке разрисовать лицо. Что за странная хрень? Дело не моё, конечно, но, по-моему, это странно. Может я просто просто застрял в прошлом. Ладно. Это ведь всё равно, что грим, который используют актёры. Быстро переключаюсь на что-то другое. Азри уже побежал в сторону, где проводят мастер-классы. Ребёнок хочет — ребёнок делает. Пока он занят я могу походить по ярмарке. Рассчитываю найти "масло".       Спустя время я всё же нашёл, что искал. Это успех. Даже кисти хорошие прикупил! Снова встретился с Израилем. Он покупал себе всякое барахло на переделку или на диорамы.       Разговорились. Он подобрал нескольких щеночков и ему некуда их деть. Завтра зайду и заберу у него двоих. Они довольно милые — он показал фотографии — их быстро должны забрать.       Я заметил, как быстро у нас развилась дружба. Израиль не тот человек, который станет доверять каждому встречному-поперечному. Он мне доверяет. Он рассказывает мне то, что прячет от остальных. Я не хочу подрывать его доверие. Не хочу, чтобы он узнал о том, что я за существо.       Я причина его сиротства. Я тот человек, который лишил его матери... Я не знаю, что мной движило в тот момент... Я был словно под гипнозом! Словно не контролировал себя...       Я никогда ему не скажу о том, что сделал. Если он сам об этом не узнает, конечно...       Уже темнеет. Беру Азриэля и иду к сцене. С кем его оставить? Герда! Она возле сцены! Я подошёл к ней.       — Герда, присмотри за ним, я спешу. — она берёт его за руку и садится на дальнюю скамейку.       Я ухожу за сцену. Не зря я весь день парился в этой одежде — сэкономил кучу времени.       — Встречайте, ребята! На сцену выходит огненный маг!       Меня объявили и вот я уже на сцене. Для разогрева выпускаю искры из пальцев. Вскоре они превращаются в фаерболы. Добавляю им размер и подбрасываю вверх. Жонглировать я не умею, но здесь мне это и не нужно — фаерболы я подбрасываю и рассеиваю на рой огненных пчёл. Прогоняю его над зрителями, потом несколько раз сбоку сцены по мёртвой петле и ударяю рой о сцену. Он превращается в собаку, которая выполняет несколько моих команд, прыгает на публику и я превращаю её в огненные ленты. Запускаю по ним волны и превращаю в поводья коня. Отправляю его к Украине, снова ударяю поводья и конь превращается в ленты, которые я возвращаю над зрителями. Ленты закручиваю в огненный смерч, запускаю его вокруг себя, со временем делаю его больше, раскручивая руку над головой. Под ногами создаю огненную волну и поднимаюсь на ней в воздух. Прыгаю и медленно опускаюсь на сцену. Ударяю руками о колени — смерч рассыпается на сотни огненных бабочек. Их я запускаю над головами зрителей. Там же собираю из них орла. Он пролетает над их головами и возвращается ко мне. Он садится на мою руку и рассыпается на искры, которые, словно фейерверк, улетают в небо и оседают над моей головой.       Я слышу гром апплодисментов. Это реальность? Это со мной происходит или я сплю? Я снова перед людьми! Я снова популярен у них! Я снова в деле! Я всё ещё достоин!       — Папа, молодец! — но этот голосок с дальних рядов для меня отныне дороже всего...       Секунду! Я вижу знакомый силуэт в толпе! Он направляется на её край и уходит за сцену. Не может быть! Быстро спускаюсь со сцены и иду в его сторону.       Она! Она! Уже совсем седая, но её невозможно было не узнать!       — Мама! Мамочка! — бросаюсь в её объятия. Не могу это контролировать!       — Вот теперь я тобой горжусь. Ты, конечно, всё ещё сволочь, но это было великолепное выступление...