Произошло убийство. Ценный сотрудник нашей организации был найден мёртвым на уличном фестивале, который совпал со Днём Защиты Детей. Фамилия, имя и отчество убитого: Достоевский Фёдор Михайлович. Дата рождения: неизвестна. Дата смерти: первое июня 2024 года. Причина смерти: неизвестна. Подозреваемые: нет. Просим Вас, о великий детектив Рампо Эдогава, раскрыть это ужасное преступление. С уважением, «Смерть Небожителей».
Эдогава зевнул и потянулся. Не самые радостные новости с утра пораньше. Ну, конечно, радостные с одной стороны... Одного преступника меньше, сами понимаете. А с другой... его ведь заставили работать. И никто иной, как Фукудзава Юкичи, директор их скромного Детективного Агентства. — Это правда так важно? – задал ему вопрос Рампо и положил руки за голову на манер подушки. Офис был переполнен отдыхающими сотрудниками. Обеденный перерыв, как-никак. И вот в этой атмосфере безмятежности и всепоглощающей лени Эдогаве принесли весьма... содержательное письмо, из которого можно вынести только один вердикт: преступная организация в кои-то веки снизошла с небес и поставила в расчёт Агентство. — Важно, Рампо, – твёрдо сказал Фукудзава и добавил, будто это что-то значит: – Ты ведь тоже был на этом мероприятии, – он сделал драматическую паузу. – И тебя попросили раскрыть это дело. Это твой долг как детектива. — Почему я? – вскинулся Эдогава. – Почему не Дадзай, не Ацуши, не Куникида? Почему всегда я? Это что, настолько невыполнимо? Уверен, дельце и выеденного яйца не стоит. — Ты же письмо при мне читал, – напомнил директор. – Именно тебя попросили. Рампо пораскинул мозгами и подумал, как можно корректно отлинять. Ничего не придумал. — А что мне взамен будет? – паренёк сузил лукавые глаза. — Ореховые моти с шоколадом, которые я делал самостоятельно. Эдогава чисто для приличия протянул что-то типа «м-м, а звучит вкусно», а сам уже в это время за обе щёки уплетал мысленные сладости. Так и подкупили великого детектива Рампо Эдогаву. Так он и пустился в новое расследование.***
Рампо даже не пришлось никуда ехать в этот раз: члены «Смерти Небожителей» снизошли до того, чтобы своими ножками, самостоятельно, дойти до офиса. Правда, Эдогаву слегка раздражало, что они каждый себе установили время посещения. То есть это це-елый день насмарку, который можно было бы удачно провести, сидя за столом и поедая сладости. А хотя... кто ему, великому детективу мешает, правильно? Когда подошёл первый свидетель, а значит и подозреваемый, Рампо ел конфеты и смотрел в окно, где Куникида снова отчитывал Дадзая за то, что тот опять посмел нарушить его святейшее расписание своим заплывом в водосборник. Обменявшись приветствиями, Эдогава начал допрос. Рампо Эдогава: Фукучи Очи. Вы, как глава «Смерти небожителей» должны всё знать о своих сотрудниках. Расскажите подробнее о Фёдоре Достоевском. Фукучи Очи: О, ну, он был загадочной персоной. Никто о нём почти ничего не знал. РЭ: Вы так говорите потому, что не хотите раскрывать его личность перед Детективным Агентством? ФО: Нет, совсем нет, что ты, Рампо! Мы ведь обратились к детективам, чтобы раскрыть это дело, а не запутать. Тем более что я предложил эту идею. Правда, хорошая идея? РЭ: Нет. ФО: Кхем, ладно. На каком вопросе мы остановились? РЭ: О том, кто такой Достоевский. ФО: Это ты лучше спроси у Гоголя. Может быть, он скажет больше. РЭ: Обязательно. А теперь прошу вас посвятить меня во всё детали. ФО: Да, конечно. Слушай. Это произошло в районе трёх часов дня. Мы все пришли на фестиваль в два часа дня, к самому началу. Походили, посмотрели. Всё для детей. Ну это логично. И собирались пойти уже обратно. А тут бац! И с нами одного нет. Мы стали искать, спрашивать, мол, не видели черноволосого человека, который даже в нынешние плюс двадцать ходит в шубе и шапке. К кому бы мы ни подошли, все говорят, что видели его в шатре со сладостями. Сказали, что он там якобы за продавца. Мы все удивились: Достоевский и за продавца? Серьёзно? Ну, Сигма сказал, что нужно это обязательно проверить. И что ты думаешь, Рампо? Мы пришли, сладостей нет, гроб Брэма вместе с Брэмом стоит вместо продавца, а за прилавком на асфальте лежит наш Фёдор с ножом в груди. Нигде нет ни крови, ни следов борьбы. Нож Николай вынул. РЭ: вы принесли этот нож? ФО: Да-да. Вот он. РЭ: Интересная вещица. Кажется, такие делают в Ирландии? ФО: Да, наподобие такого есть у Брэма. РЭ: Спасибо. Вы очень помогли следствию. Эдогава поспешил избавиться от своего первого посетителя поскорее, ибо хорошо знает, что этот старикан может придумать. Ещё чего доброго начнёт вспоминать славные добрые времена, когда сам Эдогава был ещё во-от таким мальчишкой. Нож остался в офисе Детективного Агентства. А Рампо поджидал уже следующего свидетеля, который не заставил себя ждать, потому что уже был принесён только-только опрошенным Фукучи Очи. Крышка гроба отворилась с зловещим скрипом. Вампир зажмурился от света и заворчал от внезапного пробуждения. РЭ: Доброе утро. Брэм Стокер: Рад, что ещё не вечер. РЭ: Вы в курсе, по какому делу вас сюда позвали? БС: Полагаю. РЭ: Отлично. Ответьте мне на пару вопросов, и я обещаю больше не тревожить ваш сон. БС: Благодарю, милейший. РЭ: Что вы можете сказать о Достоевском? БС: Напомните, кто это, будьте любезны. РЭ: Э? Ваш ценный сотрудник, то да сë, пятое, десятое... Это я у вас спрашиваю, кто он. БС: А, это тот, который в шапке? РЭ: Так точно. БС: Тот, который в шубе? РЭ: Именно. БС: Тот..? РЭ: Да, он. Я вижу, что вы поняли. Дайте мне задать вам вопрос. БС: На здоровье. РЭ: Что вы делали первого июня в три часа дня? БС: Какого года? РЭ: Этого. БС: Хм-м, и как давно это было? РЭ: Вчера. БС: Хм-м. Не могу вспомнить. РЭ: Уж постарайтесь. БС: Я, думается, тогда спал. РЭ: Как же тогда вы присутствовали на фестивале? БС: На каком? РЭ: Ради бога! Вопросы здесь задаю я! Вчера, к вашему сведению, был День Защиты Детей. И фестиваль совпал с этим праздником. На этом мероприятии убили Фёдора Достоевского. Члены вашей организации написали письмо детективам, чтобы они раскрыли это преступление. Вы находитесь на допросе. БС: Прошу прощения, совершенно запамятовал. РЭ: Значит, можем продолжить наш разговор. Для начала: вы помните, как оказались за прилавком? БС: Я крепко спал и ничего не слышал. РЭ: Получается, вы абсолютно бесполезный свидетель. Всего доброго, прощайте. БС: Хм, а кое-что я могу сказать. Меня забрал с прилавка Сигма. Кажется, это была его затея пойти к тому шатру. Он первым делом открыл меня и спросил, что я тут делаю. А после сказал мне молчать, если нас соберут на совещание с детективом. РЭ: О чём именно вам сказали молчать, Стокер? БС: Просто молчать. Кажется, я был им не нужен. РЭ: Печальная история. Но я вас вниманием, к сожалению, одарю. Вы когда-либо видели этот нож? БС: За всю долгую жизнь – ни разу. РЭ: И вы не знаете, что именно этот нож был найден вместе с телом убитого? БС: Ни в коем разе. РЭ: А есть у вас предположение, кому он мог принадлежать? БС: Вероятно, причастному лицу. РЭ: Вероятно. Благодарю, вы свободны. БС: Будьте добры, закройте крышку моей кровати. Брэм Стокер удалился ровно так же, как и появился: с ногами Фукучи Очи, который во всё время допроса о чём-то болтал с Фукудзавой. Но, кажется, они ещё долго не планируют расходиться. Ох уж эти старики. Следующий на очереди – Сигма. Пришёл он ровно ко времени. Даже чуть раньше. Парниша нервничал и не знал, как себя вести. Опыт Рампо подсказывал: он на самом деле такой неуверенный. Сигма: Здрасьте. РЭ: Здрасьте. Надеюсь, хоть вы будете мне полезны. Расскажите, что есть, по вашему мнению, Достоевский? С: Фёдор? А... Он... Очень странный. РЭ: В каком плане? С: Во всех планах. Он просто странный сам по себе. Меня он пугает. РЭ: Да? И чем он вас пугает? С: Странностью. РЭ: Ясно. Можете не продолжать. Итак. Вы вместе с Фукучи, Гоголем и Достоевским были на фестивале, на который пришли в два часа дня. С: Да, всё так. РЭ: Когда вы заметили пропажу Достоевского? С: Ближе к трём. РЭ: А последний раз к нему вы когда обращались? С: В два часа. РЭ: ...Ладно. За это время кто-то из троицы отлучался? С: Ну, я постоянно слышал россказни Фукучи, значит, он был недалеко. А на Николая я принципиально стараюсь не обращать внимания. РЭ: То есть у Николая алиби нет? С: Не сказал бы. Он точно был с нами. Но вот уходил ли он куда-то – сказать не могу. РЭ: Хорошо. А насчёт Брэма Стокера: вы не брали его на фестиваль, я так понимаю? С: По понятным причинам. РЭ: И вы очень удивились, увидев его за прилавком того шатра? С: Ну конечно. Представьте себе: вы не берёте какую-то вещь с собой на праздник, потому что она очень большая и будет пугать народ. А потом вы обнаруживаете её же в самой гуще событий. Какие будут у вас впечатления? РЭ: Я бы захотел купить сладостей. Кстати, ведь это именно вы согласились с прохожими и сказали остальным пойти в тот самый шатёр. Вы заранее знали, что там может быть? С: Нет конечно! Я бы не... Вы думаете, что это я? РЭ: Нет, я думаю, что в убийстве замешан кто-то из вашей организации. Необязательно вы. Смерть Небожителей вся стоит под подозрением. Но объясните мне, пожалуйста, почему вы, когда нашли Брэма, сказали ему молчать? С: О чём молчать? РЭ: Это вы меня спрашиваете? С: Ай, да, простите. Кхм. Я не помню, что именно ему сказал. В тот момент я был очень напуган случившимся и не хотел, чтобы кого-то из нас подозревали. И тем более... В офис ворвался взъерошенный человек. Он запыхался, потому что явно очень спешил. Весь его наряд был сбит и мят, шляпа набекрень. Волосы растрёпаны. На руках что-то красное. Будто он измазался в чём-то едком и сейчас спешил домой всё это смывать. Но он прибежал в Детективное Агентство, а не домой. Николай Гоголь: СПАСИТЕ! Я НЕ УБИВАЛ ЕГО! ПРОШУ, ПОМОГИТЕ! Я ЕГО ВИДЕЛ! РЭ: Не орите, успокойтесь, сядьте. Объясните, что случилось. НГ: Это правда не я! Клянусь вам, я не виноват в смерти Фёдора Достоевского! РЭ: Вас пока что никто прямо не обвиняет. Расскажите, что с вами случилось. НГ: Это не я! Правда не я! Эмоционального посетителя пришлось ещё долго успокаивать чуть ли не всем агентством. НГ: Это случилось так (вы извините за моё поведение, я на взводе, ведь убили моего друга). Я выхожу на встречу с тобой, Рампо-кун, пораньше... РЭ: Рампо-сан. НГ: И вот ты представляешь себе, Рампо-кун, я встречаю перед собой Фёдора! Собственной персоной! РЭ: Живого? НГ: Не сказал бы. Он был весь в крови (чьей-то или его – я у него не спрашивал). Мы сталкиваемся на переходе около больницы. Я не успеваю ничего понять. Он убежал, я давай за ним. Бегу, бегу, долго бегу. Кой-где телепортируюсь. Уже и не уверен, туда ли свернул Фёдор. И тут я заворачиваю в какой-то переулок, а там – он! РЭ: Живой или мёртвый? НГ: Ни то, ни другое. Ну то есть... Он лежал как тогда, на фестивале. Ни кровинки на нём. А потом – хоба! Я до него дотрагиваюсь, а руки у меня в крови. И что это вообще за дела? РЭ: Вы меня спрашиваете? НГ: Ну ты же детектив! РЭ: Я всё решил ещё до того, как пришли вы все! Детектив оглядел всех пришедших и не ушедших членов Смерти Небожителей. Те, что стояли поодаль, приблизились, сели на стулья и стали слушать, что же им поведает детектив. РЭ: Да, вы правильно услышали. Не зря же я великий детектив! Я понял всё по вашему письму. Вы написали «ценный сотрудник». А что это за ценный сотрудник, о котором никто из вас не может сказать больше одного слова? Вы хотели избавиться от него, сваливая друг на друга вину его смерти, дабы запутать следы. А теперь начнём сначала. Начался фестиваль в два часа. Я был на открытии в то же время. Конечно, мы друг друга ни за что бы не заметили из-за кучи народа. Но зато я был в первых рядах в очереди за сладостям в тот самый шатёр. И я очень удивился, когда увидел, что Достоевский работает за продавца. Случайным посетителям этот случай ровно ни о чëм не говорит, но я сразу подумал о том, что здесь что-то кто-то из вас затевает. Я ушёл и больше на фестиваль не возвращался, ведь кроме сладостей там нет ничего интересного. В три часа дня фестиваль был в самом разгаре. Как думаете, почему в лавке сладостей не оказалось продавца раньше времени? Либо его убили, либо все сладости кто-то забрал. А тут аж два в одном! Вот так незадача! Кто мог убить из-за сладостей? Только сумасшедший сладкоежка. А кто сладкоежка? Конечно же я! Эдогава пригласил всех интересующихся его историей лиц к шкафчикам. Подошёл к своему и открыл настежь. Со всех полок посыпались самые разнообразные конфеты, пирожные и бог весть что ещё. Всё сладкое и всё с того прилавка. Непосвящённые лица ахнули от этого зрелища. РЭ: Как это всё у меня оказалось? А просто. Я вам соврал в прошлом моём изречении. Сказал, что не возвращался. Вообще-то на самом деле я так и планировал сделать. Но потом меня побороло любопытство (эй! Не спешите записывать меня в злодеи!). Это ведь не какой-то там среднестатистический преступник, а сам Достоевский. В общем, я вернулся, а прилавок закрыт. Представляете, что я тогда подумал? Да, я подумал, что это новое дело! Дело об исчезнувших конфетах, так сказать. Но тут мне пришло в голову: а вдруг это такое дело, которое не нужно разгадывать прямо сейчас? Вдруг разгадка придёт позже сама собой? И тогда я просто ушёл. Уже по-настоящему. Эдогава прикрыл дверцу шкафа, за которой оставшиеся конфеты образовали горочку, и стал пафосно расхаживать туда-сюда по комнате, надвинув шапку на бок и поправив очки. НГ: Может быть, великий детектив настолько велик, что разгадал, в чём же суть преступления? РЭ: Тут всё предельно ясно! Не вижу смысла всё досконально объяснять. ФЮ: Рампо. РЭ: Да, директор, слушаюсь... В общем, дело было так. Когда я пришёл во второй раз в лавку, преступление уже было совершено, но я не стал сбивать ход событий своим появлением. В то время Брэма и его гроб ещё не принесли. А от липового Достоевского уже успели избавиться. ФЮ: Липового? РЭ: Продавцом изначально был не Достоевский, а человек, одетый ровно так же, как он (да, это тоже одна из причин, почему мне стало любопытно). Схема проста: Смерть Небожителей просит одну из своих пешек постоять за прилавком. Потом эту пешку убивают и получается труп. Но хочу заметить: никто из вас не соврал. Вы лишь про многое умолчали. Итак, пешка убита вот этим ирландским ножом, которого и правда ещё нет в коллекции Стокера, ибо это его заблаговременный подарок на... какое-то там тысячелетие. Я прав? ФО: Мы внимательно слушаем, продолжай. РЭ: Звучит так, будто вы насмехаетесь! Хотя это так и есть. Ведь всё – от начала и до конца – большой розыгрыш. Кхм. Короче говоря, я остановился на убийстве. После того, как оно было совершено Николаем Гоголем (чисто сработал. Профессионал), он с помощью телепортации принёс гроб и поставил его на место продавца. Достоевский, который и правда сначала находился со всей вашей компанией, исчез ровно в тот момент, когда принесли гроб. Тогда незаменимая телепортация помогла и в замене одежды: та, которая в крови, оказалась на настоящем Достоевском, а чистая, соответственно, на трупе. Куда после этого делся Фёдор? Опять же проще простого: в гроб. Далее на место преступления пришли Фукучи, Сигма и успевший вернуться Николай. Обращаться в полицию преступникам невыгодно, и вы сокрыли все улики (о которых знали с самого начала) и пошли довольные с фестиваля, писать письмо Детективному Агентству, чтобы продолжить спектакль уже в офисе. Разное время посещения вы выбрали для того, чтобы успеть сложить конфеты в мой шкафчик. Гоголь выступал последним, потому что ему нужна была правдивая история его приключений. В это время Николай рассмеялся и совершенно неожиданно продолжил рассказ: НГ: Ты, Рампо-кун... РЭ: Сан... НГ: Да мы одного с тобой возраста вообще-то! РЭ: Это не так работает! НГ: В общем, ты, Рампо-кун, хочешь и дальше рассказывать историю с телепортацией одежды и трупов, да? Как тогда на моих руках оказалась свежая кровь? Кровь однодневной давности уже безобидна в этом плане, я проверял. РЭ: Может быть, вы и расскажете, если сами надвинули меня на верный путь решения загадки? НГ: Не, это не в моих обязанностях. С: Николай, молчи! НГ: Я нем как рыба! ФО: Рампо, нам интересно знать, чем всё закончилось. РЭ: Это не конец, во-первых. А во-вторых, отвечая на вопрос Гоголя, скажу: вы выходили из больницы, а не просто находились около. Что вы там делали? Забирали чью-то кровь. Вы и правда столкнулись с Достоевским на переходе. А что там делал он? Он был в морге, что находится через дорогу, и забирал тело убитой вчера пешки. Он и правда был в крови, ибо на нём был его вчерашний наряд. В общем, так: после столкновения Николай и правда побежал за ним, но не для того, чтобы преследовать внезапно ожившего друга, а для создания следующего акта пьесы, где Гоголь находит тело в чистой одежде, а потом использует украденную из больницы кровь, чтобы замарать и себя, и труп и уже после прибежать в агентство всё это рассказывать. Все присутствующие, без исключения, громко захлопали очередному раскрытому делу и неповторимому Рампо Эдогаве. ФО: Браво! Но кое-что не сходится. Как все конфеты в одночасье исчезли? Да и зачем? Это лишняя морока. Тебя мы бы всё равно не подставили, потому что бесполезно. Так что? Есть идеи, Рампо? РЭ: Боже, ещё и это объяснять? Помните, Сигма сказал Брэму молчать? Так вот. Чтобы сэкономить место, рядом со Стокером положили все конфеты, которые Гоголь телепортировал из лавки ещё до того, как принести гроб. Брэм же проснулся только тогда, когда его открыли, а значит о сладостях знать не мог. Теперь вопрос: зачем вообще всё это нужно было? Ответ логичен: чтобы меня подкупить. ФЮ: Какой ужас! Немыслимо! ФО: Не кипятись, старый друг. Давай не будем хвататься за катаны. РЭ: Итак. Весь этот розыгрыш предназначался для меня. К нему причастность имеет вся организация Смерть Небожителей. Вы изначально знали, что я знаю весь ваш план, и всё спланировали так, чтобы сегодня попасть в Агенство и предложить сделку. Я прав, Фёдор Достоевский? И Рампо откупорил дно стокерского гроба, откуда, точно мертвец из могилы, вышел сам Достоевский в своём печально известном кровавом одеянии. Все присутствующие (кроме причастных лиц) ахнули от удивления. Фёдор Достоевский: Вы совершенно правы, детектив. Пора обсудить сделку, если все детали нашего показного преступления расставлены по полочкам. Вы готовы отдать нам Дадзая Осаму в обмен на конфеты? РЭ: Живого или мёртвого? ФД: Живого, желательно. РЭ: По рукам! ФЮ: Рампо! Ты что, только что продал нашего сотрудника за целый шкаф конфет? РЭ: Ну да! ФЮ: Рампо, я не приготовлю тебе моти с шоколадом! И только Эдогава собрался возмутиться, как в офис на всех порах ввалился Ацуши Накадзима. Он задыхаясь сообщил всем присутствующим: Ацуши Накадзима: Дадзай-сан опять утопился в водосборнике! И я боюсь, что теперь окончательно.