1.
В 2079 году детекторы зафиксировали частицу, сломавшую законы физики. Из-за её скорости — невообразимой скорости, в миллионы раз превышающей скорость света, учёные прозвали еë частицей «Oh-My-God». Первой и последней вспышкой Солнце наслало на Землю смертоносный дождь из подобных частиц — своей скоростью они внесли необратимые изменения в цепочки ДНК подавляющей части человечества. Сразу после вспышки Солнце, с чувством выполненного долга, успокоилось; активность звезды снизилась. Это всё, что знает Энди о судьбе человечества. Когда планету сковали льды, когда Мать умерла от пневмонии, ему стукнул первый юбилей. Теперь же он — высокая крепкая фигура тащит на спине вязанку. Теперь ему не тяжело. Его подруга — Геля, спит лихорадочным сном у костра. Холодно теперь всем. Заболеть — путь к смерти — Энди тащит хворост не первый час, тащит энергично — не даёт холоду забрать себя и Гелю туда же, куда холод забрал их семьи. Наконец, меж стволов, в густой тёмно-синей мгле мелькает слабый огонёк. Непринято заходить домой в головном уборе — их дом — костёр, две палатки, слишком холодный для этикета. Энди натягивает шапку-ушанку до скрипа волос, зябнет и, взволнованный, подходит к костру. У костра, под одеялом лежит Геля, укутанная в одну свою и две его кофты. Шапка-ушанка — большая для её маленькой головы, сползла назад — открыт лоб, часть волос. Только большие, бархатные на ощупь уши держат шапку. Энди аккуратно сдвигает шапку, сдвигает до самых глаз. Ему тоже холодно. Бросает хворост — костёр вспыхивает на миг и снова затухает до слабого огонька. В такой холод он не может гореть сильно, не может давать много тепла — только по чуть-чуть, либо долго, либо нет. Энди выносит из своей палатки последнее, самое худое одеяло в красную клетку. Совсем озябший укрывается и думает, как хорошо было бы уснуть в обнимку — так ведь теплее. У Гели от огня розовеют щёки, она сопит, жмурится. Обнимались они раньше. Впервые — когда он спас её от смерти — вытащил из сугроба. Тогда её горное селение разрушила снежная лавина. Он спасает её и теперь, и ему всё кажется, что сейчас они лягут в один спальный мешок и согреются. Но холодные порывы ветра и тихий треск костра будят его каждый раз, когда в голове всплывает толстый шарф, пахнущий елью и морозом, когда всплывает её белая, блестящая, как мозаика снега на Солнце, улыбка, объятия — вспышкой тепла и надежды на всю ночь, ночь, изрезанную светом городских прожекторов и голубым сиянием на небе.Тогда было теплее.
Чем глубже Энди проваливается в сон, тем дальше приятные — единственные приятные воспоминания из жизни, уплывают от него. Утихают звуки — треск костра, пиликанье электронных часов с монохромным экраном, беспокойное дыхание Гели. Утихают запахи — колючий аромат пыльного одеяла. Противно-сладкая горечь в носу — предболезненная, глушит прохладный еловый аромат. Только мороз не утихает. Всë трещит и трещит… Снится Энди охота на Мамонтов. Ему и во сне холодно, но скоро он, укутанный в Мамонтову шкуру, находит в скале просторное отверстие. Там горят факела, под их тёплым масленым светом расстилается большая каменная кровать. Кровать, как оказывается, совсем не жёсткая — сон вежливо кладёт под спину шерстяной матрас, простыни. На живот — толстое красное одеяло. Энди смотрит в отверстие — сон заботливо его застеклил. В окно видно удивительное, красивое зрелище — встаёт оранжевое Солнце, расступаются тучи. Белый горизонт Солнце подкрашивает алым. Небо, теперь чистое, просторное, голубым. Тает снег, просыпаются подснежники. Их сменяет тёмная зелёная трава. Траву топчут красивые олени, изредка заглядывающие в пещеру. Энди тепло и радостно. Что-то нарушает тишину — гремит. Энди просыпается и видит разбитое окно. В пещеру валит густой белый дым — клубы мороза царапают горло, гонят по коже табуны мурашек. Энди выходит из пещеры и видит, как небо затягивают свинцовые тучи зимы, как сереет трава. Солнца не видно.Больше не греет.
Сверху что-то могуче гремит — это снежное цунами срывает со склона редкие кусты. Энди бежит от цунами и, чуть не оступившись с обрыва, вспоминает, что на скалу он поднимался каким-то другим, «безобрывным» путём. Лавина приближается. Энди, набравшись духа, прыгает в чёрную гудящую пустоту. Падая, он замечает далеко внизу крошечную жёлтую точку — точно тёплая точка, а вокруг так холодно! Энди машет руками и ногами, плывёт по воздуху к точке. Когда приближается, когда точка становится большой, яркой, дышащей ему в лицо фантомным теплом, всё заканчивается. Энди просыпается по-настоящему. Поднимается — тяжелеет голова, звенит в ушах. Нос забит — дышать выходит только через рот — значит, запускать мороз в лёгкие. А холодно вокруг так, что безопаснее не дышать вовсе. Энди не понимает, почему ему так холодно. Когда он засыпал, тоже было холодно, но холодно было не настолько. Он пытается согреться — растирает кожу и всë это ему кажется странным. Он хотел растереться и ночью, но ему что-то мешало… «Точно! — говорит он дрожащим голосом. — Одеяло!». А одеяла-то на нём нет. Энди смотрит вокруг — костёр уже давно не горит. Геля спит, отвернувшись и от него, и от костра. Она теперь прячется под двумя одеялами — красные квадраты-огни облегают предыдущее, облагают её долгую тёплую фигуру. Ей тепло. Энди подходит, заглядывает в её посвежевшее за ночь, налившееся краской, лицо. Трогает лоб — не такой горячий, как вчера.Выздоравливает.
Снег невыносимо блестит. Энди поднимает взгляд в небо. Тучи, впервые за пятнадцать лет, расступились. Необъятная синева, простор, Солнце… Энди улыбается — кажется, весна наступила. Он кашляет, кашляет мучительно, изматывающе сухо, режуще. Кашель идёт глубоко из лёгких — Энди, переживший смерть Матери, знает: так не кашляют люди, которым долго осталось. Но он верит, что переживёт весну, а там, дай Бог, доживёт и до лета.05.06.????