Повесть о том, как марсианин и землянин фиксианцу Масленицу показывали

В галактике существует множество праздников. У каждой системы, планеты, страны, да чего уж говорить, у каждого города они свои. Отпуск еще молодым, не успевшим заматереть капитанам, выдали неожиданно, но очень приятно. Вероятно дело было в том, что своей последней миссией они умудрились разбередить очередное осиное гнездо, натолкнувшись на притаившегося крысу-метаморфа в рядах СГБ. На не слишком высокой должности, не успевшего что-то натворить, однако, шумок поднялся неслабый. Так что начальство трио, предчувствуя масштабы надвигающегося вала дел, к которому они ну никак не хотели добавлять результаты очередной миссии своих лучших подчиненных, на которой те практически со стопроцентной вероятностью что-нибудь «сгеройствуют», выписали неразлучникам отпуск. Недельный. С обтекаемой формулировкой и очень тонким намеком провести его сидя на попах ровно, на какой-нибудь мирной планете, где риск найти себе очередное приключение невысок. Приказ об увольнительных застал капитанов посреди космоса, когда они как раз и собирались вернуться на базу, лично отчитываться перед начальством. Но от предложного подарка отказываться не стали, и собравшись в кают-компании на «Синей Чайке», принялись обсуждать свои дальнейшие действия. Был вариант умотать куда-нибудь на необитаемую планету по типу Пенелопы. Загорать, купаться, объедаться фруктами и старательно исполнять предписание старших по званию. Или отправиться на Фикс, Блук, или какой-нибудь иной центр общественной жизни, постигать культурные аспекты жителей Содружества, неспешно прогуливаясь по музеям и спуская отпускные на концертные программы струнных исполнителей какой-нибудь Кассиопеи. Обдумывали возможность отправиться на полулегальную, пограничную с Серой Туманностью планету, и устроить там экстремальный отпуск, перепробовав все, что душа ни пожелает, и в результате раскрыть очередной заговор на радость начальству. Вариантов для капитанов, свободно бороздящих космос на своих собственных кораблях было множество, и гадать можно было бы до бесконечности, пока Сева не вспомнил, что на его родине, на Земле, сейчас, на секундочку, начиналась масленичная неделя! Припомнивший подробности этого древнего развлечения русских, оставившего неизгладимый отпечаток даже в условиях марсианской колонии, Ким всеми руками и ногами поддержал идею, безапелляционно заявив Норну, что тот точно ничего подобного в своей жизни не видел. Иильс, скромно рассчитывавший на спокойный досуг, предпочёл согласиться с этим вариантом, расценив его как наименьший риск для их компании по сравнению с остальными идеями. В конце-концов ему самому было до жути интересно поближе познакомиться с богатой русской культурой, о которой он наслышался многое. Правда подозрительно хитро хихикающий Ким, почему-то запретил Норну самостоятельно искать информацию о предстоящих празднествах, даже временно заблокировал на его планшете запросы по этой теме в голонет, и потребовал не жулить, и не обламывать себе сюрприз. К самому началу масленичной недели они едва успевали. Все же даже на таких уникальных и современных кораблях как у капитанов, было проблематично добраться из одного сектора галактики до другого меньше чем за сутки. Но загоревшихся идеей устроить другу настоящий праздник Первого и Второго это ничуть не расстроило. Весь остаток воскресенья друзья старательно скрытничали шушукаясь, что-то яростно доказывая, и тыча пальцами в планшеты друг у друга. Норн смотрел на происходящее с немым вопросом, но не лез, наблюдая как буквально полыхает восторгом, нетерпением и предвкушением эмофон его товарищей. Говорят, инопланетные традиции сложно понять. Ну и пусть!, решил фиксианец. Даже если он и не поймет, в чем забава этой самой масленичной недели, ему будет достаточно того, что его друзья так счастливы. До Земли они долетели к полудню по-местному, московскому времени. Еще несколько часов ушло на улаживание всех нюансов и формальностей, после чего Ким с Всеволодом метнулись в гостиницу, где забросив в номера вещи, подхватили друга под все ручки, и арендовав флип отправились за город в неизвестном направлении. Приземлившись на огромную, но уже почти полностью забитую парковку, капитаны направились к многообещающим вывескам сулящим «самые незабываемые снежные горки в Москве!». Там, едва разминувшись на входе со стайкой галдящей малышни, за которым тщетно старался углядеть дроид-нянька, Буран оставил товарищей дожидаться в сторонке, а сам нырнул в человеческий поток, пропадая из виду. Вернулся через полчаса, когда Ким с Норном уже начали беспокоиться, волоча за собой три больших непонятных приспособления, больше всего напоминающих очень специфичные пуфики для сидения, издали смахивающие на сдобные ватрушки. Транспортное средство было вручено по одному каждому из троих, и предвкушающе посмеивающиеся люди поволокли фиксианца куда-то, куда текла и разношёрстная толпа посетителей гуляний. Воочию узрев, куда его затащили Ким с Севой, Норн остолбенел. А подивиться было на что: до самого горизонта тянулись горки. Даже не так. ГОРКИ! Самые разные: и маленькие, не выше полутора метров, детские, с которых с важным видом съезжали на саночках карапузы под бдительным присмотром родителей и контролеров. И с два-три этажа, оккупированные детьми чуть постарше и невысокими инопланетчиками. И громадные в пять, шесть, восемь этажей в высоту, сопоставимые с размерами космического корабля, куда пускали только взрослых, и то не всех. Хитро подмигнувшие друг другу Ким с Бураном дружно развернули Норна, начавшего осознавать подлянку заготовленную друзьями, усадили бедолагу в ватрушку, и зафиксировав поверх буксирной шлейкой, за которую вообще-то предполагалось тащить остальные две, на пару поволокли жертву на экзекуцию. Очередь на самые экстремальные покатушки была невелика. Все же не все, даже желающие пощекотать себе нервы, проходили по параметрам к допуску. Проблем у трех космонавтов не возникло, и дроид-контролёр одобрил им проход, предложив на выбор два варианта подъема: на фуникулере, за пару секунд, или пешком, по деревянным мосткам. Сева мечтательно смахнул несуществующую слезу, глядя на возвышающиеся ступеньки и решительно поволок остальных на пеший вариант, заявив, что «любишь кататься — люби и саночки возить». Ким понимающе повздыхал, а вот Норн, на чьей планете с крайне теплыми зимами с санями был «недобор», этого высказывания не понял, но предпочел промолчать, экономя дыхание. Наконец вершина была достигнута. Впереди вдаль уходило извивающееся полотно спуска, а от высоты у неподготовленного человека уже начала бы кружиться голова. Радостно потирающий руки Буран первым плюхнулся в тюбинг, немного неловко и нелепо ногами подтолкнул себя к самой границе спуска. Его же примеру последовал и Ким. Норн, рассудил, что раз друзья ничуть не боятся этого, явно самоубийственного развлечения, и что раз за все века существования такого обычая традиция не исчезла, то и ему опасаться нечего. Всеволод, как знаток культуры в качестве напутствия просветил, что по поверьям, тот, чьи санки уедут дальше остальных, в этот год будет самым удачливым в делах, и пожелал товарищам победы. А заскучавший Ким громко начал отсчет. —Три! – Мужчины приготовились, упершись ногами в бортик горки. — Два! – Иильса опалило чуть сумасшедшее предвкушение разлившееся от друзей, заражая азартом. —Один! И молодые люди дружно качнулись вперед, переваливаясь через край горки. Нет, Норн за свою крайне насыщенную карьеру космолетчика на чем только не летал. Открытые, полуразобранные, плохо поддающиеся контролю флаеры входили в их число. Но на абсолютно неуправляемой, развившей какую-то сумасшедшую скорость резиновой надувной таблетке он ехал впервые. Бедный фиксианец всеми шестью руками вцепившись в петли на обвязке тюбинга орал и старался не вывалиться на особо ухабистых поворотах трассы, проклиная весело хохочущих товарищей, успевших уже пару раз столкнуться и едва не улететь в кювет. Их веселье щекочущей волной выбивало непроизвольный смех и вынуждало и самому присоединиться к чужой радости. В конце трассы их мягко притормозило амортизационное силовое поле, замедляя стремительный полет. Позеленевший Иильс перевалился через бортик саней, и встав на четвереньки еще несколько минут приходил в себя, пока довольные как тигрокрысы в посудной лавке Первый со Вторым, поздравляли его с победой в заезде и попытались привести в порядок. Больше на ту сумасшедшую гору фиксианец не полез даже под умоляющими взглядами друзей. Зато вполне комфортно прокатился с относительно невысоких и прямых трасс с обычными, неподготовленными к перегрузкам людьми. Вечером, укатавшиеся вусмерть капитаны, едва доползя до номеров завалились спать, даже не пожелав друг-другу спокойной ночи. Засыпая Иильс краем сознания, отметил, что несмотря на полученный в этот день адреналин, энтузиазм товарищей никуда не делся. На следующий день Сева, смилостивившись устроил бедному фиксианцу культурную программу по празднику. В горьковском парке в честь масленичных гуляний проводились кукольные представления, ходили актёры в костюмах Петрушек и скоморохов, велась развлекательная программа. Такой досуг, со стаканчиком безалкогольного пряного глинтвейна Норну понравился больше, и он довольно щурился, глядя как друзья, напялив бумажные маски медведей изображают цирковое представление в шуточном конкурсе. В среду они были вынуждены временно отпустить Севу на деревню к бабушке за стратегическими запасами, а сами решили наведаться на развёрнутый на … «вкусный базар» со сладостями и вкусностями со всех уголков Земли. Накупив там орехов, сухофруктов, разнообразнейших чаев, Второй с Третьим вернулись в гостиницу довольные и раскрасневшиеся с мороза. А в номере Кима их поджидал сюрприз в лице Севы, обставившегося артиллерией банок с вареньями и советующегося с кем-то по видеофону. Рядом лежал исписанный убористым почерком лист с рецептом. Спустя полчаса на кухне отеля развернулась очаровательнейшая в своей сути картина. Всеволод Буран руководил процессом, комментируя и контролируя наливание жидкого пузырчатого теста на сковородки, на которых готовил блины Иильс. Фиксианцу, как самому рукастому и незнакомому с таким важным для любого человека практикой как печение блинов, доверили наливать, следить и переворачивать кругляши по необходимости. Ким, отложивший в сторону первый блин, который по-традиции вышел комом, довольный, потихонечку, стараясь не палиться, подъедал готовые блинчики. У него тоже была ответственная работа - сворачивать их в рулетики начиняя фаршем, вареньем, творогом и сгущенкой. Друзьям тоже перепадало, но увлекшийся процессом готовки Норн едва ли собирался переключаться на покусательскую деятельность, а Сева, из солидарности, смаковал один блинчик, почему-то с квашеным капустным листом. Четверг заставил Норна хохотать до упада, и вспоминать о запасах регенеративных лекарств в аптечке. Вообще, дикие традиции, подразумевающие насилие над другими разумными в большей части цивилизаций, давно канули в прошлое, но не в этом случае. «Взятие снежного городка» вывели в статус культурного наследия и на вполне официальном уровне устраивали ежегодно. Сначала проводились соревнования среди студентов архитектурных вузов в командах со студентами строительных направлений, возводивших совместными усилиями замысловатые снежные крепости, а потом все желающие участники, разделившись на две команды, и обвесившись средствами защиты, устраивали всеобщую заваруху с целю завладеть флагами чужого бастиона раньше, чем соперники доберутся до твоего. Снежки летели настолько часто, что воздух в первую секунду, казалось, полностью был ими заполнен. Люди и гуманоиды, неуклюже переваливающиеся в толстых защитных комбинезонах, пытались хоть как-то нивелировать вынужденное снижение мобильности, и компенсировать качество количеством. Редких пострадавших уволакивали к себе под крылышко студенты-медики, проходящие тут же практику. Хохочущего Норна, проникшегося всеобщим куражом враги так и не смогли завалить в сугроб : шестирукому фиксианцу хитропопый Сева с ребятней организовали бесперебойную подачу снежков, и их противникам пришлось несладко. Ким тем временем ускакал на сам штурм. В гостиницу вернулись мокрыми, уставшими и счастливыми в край, завалившись спать в одном номере, распластавшись по всем возможным поверхностям пригодным для этого. Следующие два дня Иильс воспротивился проводить досуг теми же средствами как раньше, настояв на том, что его очередь окультуривать товарищей. Так что пятницу и субботу масленичной недели три звездных капитана провели за задумчивым созерцанием экспозиции Третьяковской галереи, обновленного в том числе и их стараниями Дарвиновского музея, и московского Космозо. В воскресенье был последний день их отпуска, но довольно потирающие ручки Первый со Вторым пообещали незабываемое зрелище Третьему, уже начинающему опасаться за систему жизненных ценностей друзей. Гуляния проходящие во всех крупных и не очень парках города поражали своей масштабностью. — А ты чего хотел? — Удивился Буран. —Зиму же провожают! Смысл этого высказывания Норн не очень понял. Зима же не человек, зачем ее куда-то провожать? Да и уже как не одно столетие существует система климат-контроля, поддерживающая оптимальный температурный режим по всей планете! Однако огромным, горящим чучелом Масленицы проникся. Сложно не проникнуться, когда огороженная силовым барьером трёхэтажная фигура условной женщины-зимы полыхает ярким факелом под радостные крики толпы. Садясь на обратном пути в катер, везущий их к космопорту, Норн Иильс пообещал себе в следующий раз при выборе места для проведения отпуска проявить твердость характера и… Обязательно приехать на остальные земные празднества. Кажется, Ким обмолвился что в конце весны некий Сабантуй собираются праздновать?