ʍᴏй дᴏᴩᴏᴦᴏй ʍёᴩᴛʙый ʍуж
7 июня 2024 г. в 23:21
«Пошёл первый снег. Сегодня утром, дорогой Элайджа, раскрыв шторы я увидела, как жёлто-оранжевую, потускневшую без солнца, листву накрывает белым пуховым одеялом.
Мне вспомнилась наша первая зима. Тогда дворец был к ней не готов. Дожди должны были идти ещё несколько дней и за это время, планировали подготовить покои к зимовке. Но просчитались. В то утро мы проснулись от дикого холода, пробирающего до самых костей. Странно, что печи не растопили сильнее. Фрейлины принесли тёплые одеяла и платья. Конечно, мне не хотелось вылезать из постели. Нам всем не хотелось.
Помню, как отец приказал растопить печи так, чтобы можно было босыми ногами пройтись по мраморному полу. Помню, что холодно было до обеда. До костей пробирало. Прижавшись друг к другу, мы пытались согреться. Ни еда, ни горячий чай не помогали. После обеда стало теплее, и мы пошли в маленькую гостиную, ближе к камину, просидев там до самого вечера. В тот день я подумала, что мы все замёрзнем до смерти. После этого отец решил готовить дворец с конца лета, чтобы больше, как он сказал, не подвергать моё здоровье риску.
Здесь всё иначе. Граф Ротшильд готовил поместье с самого начала осени. Так говорят его слуги. Холода я не чувствую, что радует. Несмотря на это, всё равно надеваю тёплую одежду. Наверное, уже просто привычка. Первые дни на меня смотрели с недоумением. Спрашивали всё ли хорошо и не чувствую ли я себя дурно. Матушка графа предлагала мне остаться в покоях или же позвать доктора. В нашем дворце я накидывала шаль, а здесь мне приходится отдавать её фрейлинам. Смотря на их лица, мне становится понятно, что их сильно утомляет моё поведение. Мне стоило рассказать об этом графу или его матушке, чтобы они сменили фрейлин. Мне кажется, что и их я буду утомлять.
Тайная полиция больше не приходит. Как сказал граф Ротшильд, они увидели, как сильно я исхудала, как впали щёки и появились синяки под глазами и решили, что я взаправду убита горем по погибшей семье. Он говорил как-то обеспокоенно. Наверное, я на самом деле выгляжу настолько ужасно. В зеркала не смотрюсь. Боюсь увидеть, насколько сильно изменилась. Боюсь увидеть, что растеряла всю свою красоту.
С самим графом мы видимся только за обедом. Он всё время где-то пропадает. Я, даже будучи невестой, не вижу смысла спрашивать его куда он ездит и что делает. Мне попросту это неинтересно. Да и ему неинтересно посвящать меня в подробности. При матушке графа мы делаем вид, что знаем о распорядке дня друг друга и нам интересно слушать подробности встреч или прогулок.
Подслушав разговор графа с командором, я поняла, что он хочет устроить нам встречу. Честно, у меня внутри всё перевернулось. Увидеть снова тебя, наших детей. Посмотреть, как они изменились за это время, как выросли, — это великое благо.
Граф говорил устало, что не может видеть, как меня не радует ничего. Говорил, что не может держать всё то, что накопилось внутри. Говорил, что не может больше врать матушке и себе. Говорил, что его чувства ко мне обусловлены лишь долгом и он не может от него отступиться. Мне стало жаль графа, когда я увидела, как он сидит сгорбившись, закрыв лицо руками. Мне захотелось как-то помочь ему. Не знаю, что бы я сделала, если бы он не заметил меня. Он даже не удивился. Улыбнувшись, граф впустил меня внутрь. Взял мои руки в свои и сказал, что обязательно придумает, как всё устроить. Сказал, что понимает все мои чувства и принимает их. Но вмешиваться не будет, пока я сама не попрошу. Я поблагодарила графа, и он оставил меня одну.
Пишу чуть позже. Мне рассказали ужасную ложь о тебе. О том, что ты, Элайджа, издевался над нашим сыном. Ненавижу ложь и гнушаюсь ею. Разве будет сын, над которым совершил такие злодеяния отец, с таким теплом относиться к нему? Разве может он говорить ему добрые слова и обнимать? Разве может находиться рядом?
Может быть я другая. Может просто плохо понимаю природу мужчин. Но я, никогда в жизни, не приближусь больше к тому, кто хоть раз делал мне больно. Кто даже мысль посмел допустить об этом. Думаю, что Марс тоже бы так сделал. Ещё думаю, что совсем плохо его знаю. Особенно я поняла это за все месяцы разлуки. Даже не знаю, что ему подарить на Рождество. Я ужасная мать, видит Господь. Вместо того чтобы учить музыке, живописи, фехтованию, нужно было спросить чего хочет он. Наверняка Марс бы выбрал что-то по душе. А я, выросшая без права выбора, насильно заставила делать то, что он не хочет. Потому что так подобает наследнику. Он должен уметь всё, чтобы не опозорить род.
Какая досада. Едва родившись, я успела опозорить отца и весь наш род. Я должна была быть мальчиком. Карлом или… странное такое имя. Отец говорил, что оно из варварской холодной страны. Я вспомнила! Константин. Мне даже прочесть его трудно, не то, что сказать вслух. Так вот. Насчёт наследника.
Я должна была быть мальчиком. Но всё вышло не так, как планировалось. Родилась я и тогда всё перевернулось с ног на голову. Гадали, что же делать. При дворе говорили, что девочке не быть наследницей. Так не положено. И отец был с ними согласен, но у него не оставалось выбора. Матушка моя не смогла выносить больше ни одного ребёнка, а жениться повторно он не мог. Церковь была против. Поэтому отец решил, что наследницей буду я. Девочка. Позор. А теперь ещё и мятежница и вдова. Удивительно, как меня не упрятали в келью. Я натворила достаточно, чтобы оказаться там.
Но, видимо, моё положение играет особую роль. Как же ты говорил… Ценный экземпляр. Не будет меня и всё рухнет в одно мгновение. Теперь-то, когда все думают, что ты и дети мертвы, у них нет никакого иного выхода, как оставить меня наследницей и выдать замуж ещё раз.
Они не учли один маленький нюанс — у графа уже есть дама сердца и это не я. Мне удалось увидеть её мельком на балу. На самом деле, было трудно не заметить. В то время, как все скрывали свои волосы под накрахмаленными париками, она ходила с прической, заплетённой на английский манер. Её рыжие волосы отливали золотом в тусклом свете свечей. У графа хороший вкус.
Матушка графа считает это блудом. Говорит, что он должен взяться за голову. И, насколько я понимаю, она считает, что наши с тобой дети могут быть живы. А значит граф должен их найти и взять под своё крыло. И говорит она это так спокойно, что у меня холодок по телу пробегает. Матушка графа уже считает моих детей своими. У неё есть хитроумно выстроенный план, как через них добраться к трону. Она хочет сделать их наследниками, а графа регентом. Меня же оставить просто матерью. Кто бы мог подумать, что такая добродушная, на первый взгляд, женщина, может скрывать под маской столько гнили. Я понимаю, насколько привлекательно могут сверкать драгоценные камни в королевской тиаре. Но сверкание это обманчиво и греховно. Элайджа, душа моя, ты сам видишь скольких оно сгубило. В том числе нас с тобой.
Более стараюсь не общаться с матушкой графа без надобности. Я попросила графа приставить ко мне больше фрейлин и стражи. Отныне я более внимательно слежу за тем, что происходит вокруг меня. Слишком уж сладостны были те речи, что говорила матушка графа, слишком они затуманили мой разум. Я едва ли не отступилась от долга и семьи. Извини меня, Элайджа. Я не хотела сеять смуту между нами. Не хотела, чтобы ты сомневался в моей безусловной любви к тебе.»
Спустя неделю
«Пишу вам, мой мёртвый муж, из поместья графа Ротшильда.
Ума не приложу, откуда вы взяли, что меня допрашивала тайная полиция. Это ложь. Тайная полиция хотела знать где и как вы погибли. Ещё её очень сильно интересует, где же принц Марс и принцесса Грейс. Надеюсь, мой мёртвый муж, вы дадите ответ на столь интересующий вопрос. Иначе нам придётся вызвать ваш дух и допросить его. Вы, надеюсь, понимаете, что лучше рассказать сразу и не отвлекаться от важных дел по ту сторону жизни?
Граф же воспитанный и благородный человек. Он приложил все силы к тому, чтобы меня не предали суду, как изменщицу, предавшую корону, затеявшую свергнуть Его Величество. Граф решился взять меня в жёны несмотря на все те ужасные вещи, что я сотворила. Благодаря нему и его светлейшей матушке, мне удалось не отступиться от долга и сохранить верность Его Величеству.
Вуддвилы сообщили, что ни вы, ни принц с принцессой не были в их поместье. Как сообщили графу Ротшильду, при обыске тоже ничего не нашли. Как странно выходит, неправда ли, мой мёртвый муж? В письме вы пишите, что за вами по пятам следовала тайная полиция, убивала всех тех, кто был на вашей стороне. Однако мы с графом видим другую картину. Все они живы и здоровы. Только вот отправлены под суд. Всё по вашей милости, мой дорогой мёртвый муж. Вы пишите, что я хочу выслать вам детей. Но они пропали сразу после того, как вспыхнуло восстание в вашем графстве. Принцесса Грейс исчезла из собственных покоев. И мы с графом уверены, что она исчезла не без помощи ваших помощников.
Нам с графом жаль, что вас приняли столь ужасно. Для мёртвых обычно выбирают покои поскромнее. Деревянные и безымянные. Если придёт тайная полиция, то вам не стоит волноваться. Судят только живых. Мёртвых судит Господь.
Зря вы, мой мёртвый муж, пытаетесь настроить меня против графа. Я не сомневаюсь в том, что он испытывает ко мне самые нежные чувства и я испытываю их в ответ. Брак наш построен исключительно на любви. Чистой и бессмертной. Такой, какую вы никогда не знали и не узнаете. Граф показал мне какой может быть настоящая любовь, служащая на благо нашему славному королевству. Наш с вами брак, мой мёртвый муж, был ошибкой и теперь, глядя на графа, я ясно это вижу.
Ваша ошибка в том, что вы решили предать меня, Его Величество и наших подданных. Также ваша ошибка в том, что предлагали мне сбежать, зная, что я никогда бы не стала этого делать. Зная, как важно мне служить на благо королевства. К вашему сожалению, мой мёртвый муж, я не помню ни наш город, ни то, как мы были там счастливы. Вы были там счастливы, не я. Нам с графом очень жаль, что вы разочаровались в моих к вам чувствах. Наверное, вы были слишком мечтательны и наивны, мой мёртвый муж. И ваши мечты вас и сгубили. Мне жаль.
Мы с графом будем ждать ответа от тех, кто пишет мне письма от вашего имени.
Её Высочество, принцесса Катрин Ольденбургская»