Самое отвратительное, что может сделать человек

      Иногда самое худшее, что человек может сделать, это уйти. Без всякой помпезности, объявлений и прочей мишуры, что могло бы приковать к нему внимание перед уходом. Но одновременно с этим всегда встаёт вопрос, должен ли уйти человек, который испытывает дискомфорт, или же человек, который доставляет всем проблемы, но при этом всегда чувствует себя как рыба в воде, в какую ситуацию его ни помести.       Вне всяких сомнений, Ричард считал, что они совершили благое дело, когда помогли Банни уйти, очень даже тихо поначалу, пока не стали развертываться поиски пропавшего студента. Да, это было лучшим, что мог совершить тогда их товарищ – даже то, что он был неотъемлемой частью их коллектива по изучению древнегреческого, главной цветной кляксой при каждом происшествии, и просто душой компании не умаляло полезности его устранения (либо ты, либо тебя, как говорится, а Ричард потерял бы многое вместе с их компанией по изучению древнегреческого – начиная от чувства собственной значимости, которое медленно проклевывалось в его груди каждый раз, как ему удавалось органично влиться в беседу и завладеть вниманием окружающие, и заканчивая Камиллой).       Но по мере того, как бежали дни с убийства Банни, Ричард все больше задавался вопросом, насколько правильно они поступили – конечно, с точки зрения человечности плохо, а с логической – хорошо, но кто мог сказать о правильности? Стоило ли это того, чтобы страдать, причем с каждым днем все больше. В течение суток бывало время, когда Ричард, слишком подверженный хандре (это было время как раз после заката, когда его комната погружалась во тьму, а он, засидевшись за каким-либо заданием Джулиана, забыл включить лампу). Во темноте любые мысли в голову могли прийти (взять хотя бы монстров, которые мерещились многим в каждом шорохе), и Ричард на полном серьезе начинал рассуждать о том, насколько ужасный поступок они совершили с точки зрения того, что умереть должен был кто-то другой в тот день.       Взять хотя бы его, он был бы самой логичной заменой, ведь он был тем, кто в самом начале являлся камнем преткновения для всех планов их кружка по древнегреческому, потому как он не обладал вначале достаточной репутацией, чтобы его посвящали во все планы, а потом… Потом он не мог сделать ничего существенного, чтобы повлиять на ход вещей, просто был пластилином в любых руках, который старался принять требуемую от него форму, но он своего плохого качества неизменно расползался в лужу или трескался от смены окружающей обстановки.       Банни определенно совершил самый ужасный поступок, заставив себя убить, сбросив как ненужную больше куклу с обрыва. Ему не следовало быть таким беспардонным, жадным, следовало снизить градус шантажа, не требовать невозможного. Возможно, тогда умер бы не он – ведь Генри действительно хотел кого-либо убить, чисто из исследовательского интереса почувствовать, каково это, когда от твоих намеренных действий обрывается чужая жизнь, и тогда бы…       Тогда бы Ричард определенно стал бы целью. Потому что по-другому и быть не могло. Из их компании именно он был бледной тенью – стоило ему замолчать, как не составило бы большого труда забыть о его присутствии; он был тем самым слабым звеном, которое держалось за всех остальных, но взяться за него в ответ было очень опасно.       Мысли Ричарда успокаивались только когда он слышал, как где-нибудь во дворе или за стенкой начинала нарастать музыка, которая обозначала, что вокруг кипит жизнь, и студенты только и ищут повод отвлечься и повеселиться. Это помогало задвинуть в дальний ящик подсознания всю неуверенность и опасения и вернуться к заданиям, к проверке которых Джулиан подходил очень качественно.