Time's running out

***

Темнота все еще сгущалась, и в замке было устрашающе тихо по сравнению с тем, что происходило всего несколько минут назад. Гермиона сидела в руинах внутреннего двора, не понимая, что она там вообще делает. Они только недавно отпустили Гарри в Запретный лес, и они, вероятно, никогда больше не увидят его живым. Гермиона хотела бы быть оптимисткой, но то, что задумал Поттер, выглядело ужасно. Он ушел добровольно, понимая, что у них не было другого варианта победить. Она думала об этой возможности раньше, но отказывалась в это верить. Гарри — крестраж. Часть гнилой души поганого Редла была заключена в ее лучшем друге, и пока жив один, другой не сможет умереть. Она с силой пнула каменную плиту под ногами и заскулила от боли, прижимая к себе ушибленную ногу, обхватив ее и прислонившись лбом к колену. Боль заставляла ее оставаться трезвой. Приступ приступающей истерики, от которой у нее застрял большой комок в горле, не отступал уже несколько месяцев, и это не сулило ничего хорошего. Рон уже срывался, и не один раз. Сначала сбежав от нее и Гарри, наговорив кучу гадостей, а теперь оплакивая брата в Большом зале. Она должна была держаться, иначе все было напрасно. Все эти смерти... Сириус, Дамблдор, Люпин, Тонкс, Фред ... и многие, многие другие достойные волшебники, которые отдали свои жизни. Она не имела права сдаваться. Из-за них всех, из-за Гарри. Все, что осталось, это убить змею. Просто убить змею. Где-то по другую сторону руин шел понурый Невилл, иногда появляясь в поле ее зрения, молодой человек пинал булыжники и расчищал дорогу с той же яростью и силой, собирая потерянные палочки и то, что от них осталось. Видимо они все ощущали себя так. Чувство вины, обиды, боли и гнев. Было несправедливо заставлять детей так себя чувствовать. Было несправедливо заставлять детей сражаться. Но разве их спросили? Теперь Гермиону тошнило, и она дрожала так сильно, что у нее стучали зубы. Она крепко зажмурила глаза, так что белый свет ослеплял ее сквозь веки, подняла голову к небу и глубоко вдохнула, выпустив шипящий звук сквозь стиснутые зубы. Повторив это несколько раз и немного успокоив свой гнев, она снова плотно прижала ноги к телу и начала тихонько напевать себе под нос. Кажется, это была колыбельная, которую когда-то пела ей мама. Она не потрудилась остановиться и оглядеться, когда услышала тихий шорох рядом с собой, Гермионе было все равно. Она просто продолжала раскачиваться и напевать, пытаясь оставаться в здравом уме и не плакать, в то время как кто-то маячил поблизости и молча наблюдал за ней. Она задавалась вопросом, добрался ли Невилл до нее, но темные волосы на макушке ее одноклассника все еще были видны на другой стороне двора, появляясь и исчезая, когда он наклонялся к земле. Мог ли это быть Рон? Нет, он не стал бы молчать. Снова зажмурившись, она попыталась подавить боль при воспоминании о семье Уизли, рыдающей над телом своего мертвого брата и сына. От теплых объятий Гарри и ее собственных судорожных мыслей о том, чтобы просто не броситься вслед за ним в проклятый Запретный лес, навстречу собственной смерти. Она издала то ли жалобный стон, то ли всхлип, крепче обхватив себя руками. Внезапно тот, кто стоял рядом с ней, резко сел рядом и, схватив девушку за плечи, развернул ее, позволив ей закрыться в коконе теплых рук и объятий. Ей было все равно, кто это был, потому что, кем бы он ни был, он так же остро понимал, что чувствовала сама Гермиона. Она чувствовала только его теплые, успокаивающие руки на своих волосах и спине, рисующие странные узоры, и сильное, учащенное сердцебиение. Все это успокаивало и укрепляло уверенность, ей хотелось крепче прижаться к нему и к тому факту, что он помогал ей успокоиться и прояснить голову. На мгновение ей показалось, что она задремала, измученная и встревоженная, прижимаясь ближе к волшебнику, все еще крепко обнимающему ее. Пока они сидели в тишине и утешали друг друга, Невилл отошел довольно далеко, его силуэт время от времени появлялся в поле зрения, поэтому она поняла, что, оказалось, почти прошел час, любезно предоставленный Волан-де-Мортом в качестве подачки. — Гарри, должно быть, мертв... - Сама того не ожидая, девушка едва слышно прошептала в теплую грудь, к которой прижималась.. Тепло согревающее ее и обнимающее резко напряглось от услышанного, хотя Гермиона не была уверена, что ее можно было вообще понять. Затем он еще крепче прижал ее к себе, и она почувствовала его дыхание на своем лбу, а затем нежный поцелуй вдоль линии роста волос. Судорожный вздох и столь же тихое: "Прости меня..." - внезапно оглушили ее настолько громко. Подняв голову, девушка встретилась взглядом с серо-черными глазами, которые были похожи на грозовое небо. Она внезапно утонула в них, не смея пошевелиться, Гермиона ожидала, что вот-вот раздастся сильный раскат грома и хлынет ливень. Но этого не произошло, обладатель этих глаз, не кто иной, как Драко Малфой, просто смотрел на нее в ответ. На нее обрушилась такая волна сожаления и вины, что ей снова стало плохо. Он ожидал конца. — Гермиона... - Где-то далеко, эхом отражаясь от стен разрушенного замка, они услышали зов Уизли. Драко снова напрягся под ее руками и сморгнул влагу, которая предательски скопилась у него в глазах, и, еще раз проведя руками по ее спине, попытался встать. Гермиона действительно не понимала, что она делает и почему, но резко дернув Малфоя за рукав пиджака, она притянула его обратно к себе. — Что ты делаешь? — удивленно и смущенно спросил он, оказавшись с ней почти нос к носу. — Гермиона? — Крики Рона становились все ближе, что означало, что их время истекало. У всех них заканчивалось время. — Прости меня... - Так же тихо сказала девушка и поцеловала, лишь слегка коснувшись губами ошеломленного парня. Когда она отстранилась, осознав, что натворила, и покраснела, Малфой резко выдохнул и часто заморгал. Попытавшуюся встать на ноги Гермиону остановил слизеринец, который вскочил со своего места, и повернув ее к себе, Драко притянул ее к своей груди и поцеловал крепче, требовательнее, отчаяннее. Через секунду ее мозг осознал, что произошло, и она ответила ему с той же силой. — Гермиона?! — Крик ее друга, которого она поцеловала несколькими часами ранее и теперь понимала, насколько разными были эти поцелуи, раздался в нескольких метрах от нее и Малфоя, Рону буквально нужно было только завернуть за угол, и он бы их увидел. Они отстранились друг от друга, делая прерывистые вдохи и хватая ртом кислород, все еще касаясь губ друг друга на выдохе. Глядя друг другу в глаза, они прочли единственную эмоцию, отраженную в них обоих, - удивление. Удивление от того, что произошло, удивление от того, насколько это было хорошо и правильно. Удивление от того, что ни один из них не оттолкнул другого. Удивление от осознания, что они не могут сделать это снова. Шаркающие шаги за углом напомнили им, что времени у них больше нет. Малфой нежно коснулся ее шеи и поцеловал еще раз, легко и невесомо, как Гермиона в начале. — Не умирай, Грейнджер. — Задыхаясь, попросил он, отстраняясь, и со щелчком трансгресировал, оставив ее одну. — И ты, Драко... - Сказав это в пустоту, Гермиона обернулась на звук шагов и тихо позвала своего друга. - Я здесь, Рон.