Когда погаснет солнце...

Маша смахнула слезы и встала после очередной, болезненно-яркой вспышки воспоминаний. Теперь, когда она сидела прямо в коридоре бабушкиной квартиры, где все было так же, как и тогда, когда она приезжала к ней в гости на лето, слезы душили её. Красные обои в цветочек, шифанер в прихожей, цветы на окне. Обычная среднестатистическая квартира со стреньким, но хорошим ремонтом. А теперь как год бабушки нет, и не к кому сейчас приезжать на каникулы, и от этого ком в горле стоит. Такой липкий и противный, душащий и гложущий изнутри. Но пора уже смотреть страхам в лицо, ей уже давно не пять лет. Девушка неспешно сняла тяжёлую форменную сумку с плеча, стянула лакированные ботинки с ног, поморщившись. Те были меньше ей на размер. Мозоли на ногах заныли. Она ещё раз окинула взглядом до боли знакомые стены. Повсюду лежал толстый слой пыли, а значит, предстоит долгая, бессонная к тому же, ночь уборки. В груди тоскливо заныло. Отца отправили в командировку на Дальний Восток, а мать хвостиком увязалась за ним следом. Это лето ей суждено было провести одной в старой квартире бабушки, если бы не Мишка. О, как она благодарна ему, что они учатся в одном городе! Лучшие друзья, считай, с средней школы, вместе прошли и огонь и воду, и вот, судьба их снова вместе свела. Только каждый раз, когда мать предлагала кандидатуру Михи на роль парня, Маша сильно злилась. Злилась до дрожи в коленях. Матери лишь внуков и зятьев подавай. Будто кроме этого больше никаких целей в жизни нет. Девушка шла по коридору квартиры медленно, почти не дыша, будто боялась, сама не зная чего. Может, неизвестности...? Нужно обязательно позвонить Мишке. Только позже. Сейчас надо со своими ебнутыми страхами разобраться, и чем быстрее, тем лучше, иначе она так и будет топтаться в прихожей. Эта мысль придала ей волну уверенности. Её шаг заметно ускорился. Она открыла дверь. Зал. Это был зал. Бордовые шторы наглухо задернуты. Коричнево-рыжий диван раскладушка, а рядом такой же расцветки кресло. Возле кофейный столик с хрустальной вазой. У стенки большой шкаф с стеклянными дверцами с аккуратно составленными книгами. Телевизор в самом центре комнаты, прямо напротив дивана. По правую сторону от него шифанер с одеждой в углу. А слева ещё одна дверь. Комната бабушки. И страх предательски стал возвращаться. Снова сдавливал горло, с насмешкой глядя в глаза, холодными пальцами цеплялся за плечи. Машу передернуло, однако рука все же потянулась к ручке двери, открывая её. Раздался тихий скрип, больше похожий на звук расстроенной скрипки. Дверь распахнулась. Сначала из её глаз чуть снова не полились слезы, а потом она как-то виновато поджала губы и вскинула подбородок. Взгляд торопливо пробежался по обстановке. Совершенно ничего не изменилось. Абсолютно. Все те же светло-зеленые обои, пестрый ковёр на стене, темно-красный новый диван на коротких ножках, старый компьютер в углу и туалетный столик рядом с окном. Светлые шторы были также задернуты, отчего комната была в полумраке. Маша робко прошла вглубь комнаты, к окну, распахнув занавески. В глаза врезались яркие лучи, мигом осветив комнату и придав ей более жизнерадостный вид. —Так-то лучше!–проговорила Маша, скрестив руки на груди,—А сейчас уборка! *** —Алло! —Алло, Мих, как жизнь?—поинтересовалась Маша у телефонного собеседника, чуть улыбаясь. —Да нормально вроде, ты как, юный следак?–сказал парень хриплым голосом. —Тоже не жалуюсь пока, юный айтишник. Слушай, ты ж в Казани сейчас? —Ага. В общаге вот, в танчики рублюсь по сетке, тараканов пугаю. Родаки только через неделю приедут с моря, потому билеты купил на неделю позже, уже сто раз пожалеть успел, скучно тут, хоть вешайся...!!!–жаловался прямо как маленькое дитятко взрослый двадцатилетний Мишка.—Ещё чуть-чуть, и я с уборщицами начну сплетни гонять под чаек! Машка усмехнулась. Ну, он точно не меняется. Миша, он и в Африке Миша. Всегда будет гундеть как старый дед, даже в двадцать лет. —Тогда дуй завтра ко мне, пиццу закажем, фильме глянем.–предложила Маша, закусив губу. —Куда "к тебе"? Разве ты не должна была в Волгоград к родителям уехать?–удивлённо спросил парниша. —Не к кому. В Казани осталась, у бабушки в квартире. Родители в командировку свалили аж на Дальний Восток, а в Волгоград смысла нет ехать. Хотя бы порядок тут наведу, приберусь мало-мальски, глядишь, польза будет, а то тут нога человека полтора года не ступала, пылищи куча. В общем–дел много! —А, понял. Говори адрес!–заявил Мишка без лишних колебаний, оживившись. Он всегда был за любой движ. —Улица Жукова, дом пять, подъезд четыре, квартира шестьдесят восемь. С тебя ноутбук, с меня пицца, все, жду завтра в семь вечера!–протараторила Маша, улыбнувшись себе под нос и сбросив трубку. —А теперь уборка!–вздохнула девушка, убрав в пучок длинные рыжие волосы, мысленно прикидывая, сколько времени это займёт. И явно не мало. —Ещё и в магазин тащиться придётся... Вот же блин!–ворчала девушка, собираясь. Ведь в форме и погонах за бытовухой и печеньками к чаю не пойдёшь, от верхов прилетит, а из гражданки у неё разве что нижнее белье с носками. После недолгих колебаний было принято решение порыться в старых шкафах с одеждой, и вот, в её руках уже чёрная флисовая кофта и синие адидасовские старые спортивки. Наверное, ещё от Леньки остались. Это не шик конечно, но сойдёт на первое время, главное, что не голая, на остальное насрать. Выходя, девушка критично окинула взглядом свое отражение в зеркале. Ничего нового. Синие круги под тёмными глазами стали уже почти постоянным спутниками девушки. Подростковые пухленькие щеки впали, подчёркивая острые скулы. Бледная кожа усыпана густой россыпью веснушек. Огненно-рыжие волосы на скорую руку стянуты в пучок, торчат в разные стороны. "Вот это зомби...!"–тоскливо подумала про себя девушка, закрывая дверь. *** Под вечер становилось прохладнее. Да и начало августа Казань теплом особо не баловало. Дожди лили целую неделю. Однако сейчас на улице было уютно. Девушка ежилась, но в квартиру желания возвращаться прямо сейчас не было. Закупившись всем нужным для генеральной уборки и прихватив еще кое-какие продукты девушка неспешным шагом поплелась домой. Яркий диск солнца скрывался за горизонтом. Сгущались сумерки. Разные мысли лезли в голову, рассеивая внимание. Маша, опустив тяжёлые сумки на землю выудила из глубокого кармана телефон и взглянула на время. Полвосьмого вечера. Значит, с тряпкой и ведром она зависнет до поздней ночи, и это в лучшем случае. А в худшем ей придётся ещё и завтра драить полы и стирать пыль с полок. Маша злилась в душе. Злилась на мать, за то что та уехала с отцом. На себя, за свою слабость. На Казань, за ее серость и уют одновременно. Однако из размышлений Машу вывел наглый, картавый голос: —Э, чушпан! Поди-ка сюда!