Ты напоминаешь мне…

Вирьен была счастлива вернуться в Мондштадт. Он всегда принимал её, как родную. И вправду, народ славился гостеприимностью, большой любовью к свободе, вину и праздникам. Она улыбнулась одними губами — народ — точная копия Архонта. Чуть скучая за былыми временами и своим Богом, девушка вдохнула свежий воздух на полную грудь. Недавно прошёл дождь, трава осталась влажной, покрытой прохладными каплями. Как же она это обожала. — Ветер свободы вокруг… — слова песни сами всплывали в голове, стоило подойти к городу ближе, чем на тысячу метров. Давным-давно они пели её вместе с Барбатосом. В голове Вирьен продолжала так его называть, хоть Берто-Сэдли-Виншу-Венти это и не нравилось. Расправляя складки на платье, — специально сегодня сбивала цену, беседуя с бродячим торговцем — Вирьен прикрыла глаза, собираясь с ураганом мыслей в голове. Сложила руки в молитве: — Святой Барбатос, знаю, ты слышишь все молитвы, обращённые тебе. В этот час я думаю о тех, чья свобода под угрозой; о тех, кто был лишён свободы за свои убеждения; о тех, кто порабощён или замучен; и обо всех тех, с кем обращаются жестоко, кто попал в ловушку или на кого нападают. Я молюсь за свободу от войны, нищеты и нужды; за свободу быть, свободу делать и свободу иметь. За свободу использовать и осознавать потенциал человека — потенциал, данный тобой и равный божественному. Выученная, тысячи раз произнесённая молитва, не ради почитания, а ради любви: божественная сила же растёт от искренних слов и Вирьен знает, что бесчисленное количество раз помогала своему Богу этим. А теперь — широкая улыбка и пакости-пакости-пакости.

***

— Мистер Дилюк, верните Венти вино, пожалуйста, — девушка пододвинула к себе высокий барный стул, ловко запрыгивая на него. — Простите, мисс, — Дилюк недоверчиво прищурился, хоть и давно привык к странным посетителям, но от неё веяло взбалмошностью и какой-то непонятной опасностью, как от зверя или… — Он не заплатил. Венти, покачивая ногами в белоснежных колготках — как у него только получалось содержать их в идеальном состоянии, с таким образом жизни — и подперев голову двумя ладошками, заинтересованно смотрел на них, перескакивая глазами туда-сюда. Его щёки смешно приплюснулись, и взгляд Вирьен мгновенно потеплел, стоило на секунду обратить внимание на старого друга. Пустой бокал стоял рядом, грустный, но не забытый. — Я заплачу за него, — мешочек с морой в ту же секунду упал на барную стойку, — и можно всю бутылку. Заранее спасибо, — она весело ухмылялась. Настроение было отличным, поэтому бармену тоже хотелось помочь его поднять. — Мистер, не желаете чего? Тот почти неприметно закатил глаза, не желая вообще ничего говорить, отдал вино и поставил сбоку ещё одну чашу. Но губы изогнулись в полуулыбке, и Вирьен мысленно поставила галочку. — Какой вы негостеприимный, господин, — обратился Венти к мужчине и резко переключил всего себя обратно к незнакомке. — Что за прекрасная девушка спустилась ко мне с небес, — он хмельно ей улыбнулся, протягивая руку для знакомства. — Ещё и с приятным подарком. Да, он совершенно не изменился. Рука, как всегда, тонкая и изящная; мысли сосредоточились только на ней, вспоминая нити ярких бирюзовых узоров, которые покрывали её полностью в божественной форме. Вирьен, играючи, нежно взяла ладонь в свою и поцеловала, в почти неподвижном поклоне, как делали во времена аристократии. Лёгкий смех пронёсся по набитому людьми помещению, а Дилюк мгновенно отвернулся. Ну, не привык. Венти смотрел на неё явно увлечённо и от этого внутри всё таяло. Оценивающий взгляд проскользил по льняному голубому платье, по талии, аккуратно подчёркнутой кожаным корсетом, и по золотых украшениях, покрывающих незнакомку, казалось, с ног до головы. Игра началась снова. — Очень приятно познакомиться. Мы ведь раньше не встречались, верно? — Заискивающий тон и наполненный бокал, к которому Венти сразу тянется. — Да, я не местная, — она прикрыла глаза, вспоминая времена когда у Барбатоса было совсем другое имя, не «Венти». Кажется, «Берто»? Вирьен тоже выглядела совсем не так, как сейчас, поэтому винить Венти нельзя. — Приехала из Сумеру, в отпуск, — загорелая кожа была очень кстати, какое же замечательное зелье она изобрела! И легенда получалась достаточно правдивой. — О-о-о, тогда добро пожаловать в Мондштат, — расслабленно провёл рукой, с зажатой в ней чашей, по помещению, будто хвастаясь своими владениями. Впрочем, так и было. — Моё имя Вам известно, а вот мне Ваше — нет, — излишняя фамильярность была выставлена напоказ в настолько шутливой форме, что даже суровый Дилюк прикрыл усмешку за волосами. — Алдаши. И, пожалуйста, можно на «ты», Ваше Святейшество, — любопытно наблюдать, как лицо напротив немного морщится от обращения. — Фу-фу! Не говори так, я же не какой-то там пастор, — Архонты, как комично. — Богохульствуешь? — Здесь можно. Атмосфера стала расслабленной и Венти откинулся на стульчике, закрывая веки. Забавно мотает головой, перед тем, как снова их открыть: — Выпьем вместе? За свои-то деньги? Конечно. Но Барбатоса она готова обеспечивать до конца его бессмертной жизни. Зачем ещё тогда работать? — С удовольствием, — все житейские проблемы испаряются, словно их никогда и не существовало, остаётся только Венти, она, и вкусное виноградное вино. К концу вечера ещё три мешочка с монетами исчезают под стойкой, Дилюк становится более уставшим, а они с Венти более пьяными и шумными. Вирьен целует Бога в оба запястья, пока не позволяя себе большего, желая вновь почувствовать то благоговение, желание и запретность, что и в первый их раз. Когда лира растворяется в воздухе, Вирьен понимает, что уже достаточно. Легко подхватывает Венти на руки и, поблагодарив хозяина за тёплый приём, выходит из таверны. Парень не сопротивляется, только смеётся и прижимается ближе. Покрасневшие от напитка губы выглядят лучше какой бы то ни было драгоценности. *** — Ты напоминаешь мне старую знакомую, — говорит Венти спустя несколько дней знакомства, вглядываясь в чужие янтарные глаза. Интонация становится грустной, хоть он и не намерен этого показывать. Грусть — как налёт, не как что-то отдельное. Она неприметна, но понятна. Звёздное небо как никогда прекрасно. Ясное, оно переливается миллионом цветов и Вирьен знает, что Бог ветрами отвёл облака. Она благодарна и не смеет оторваться от небосвода. Лёгкая улыбка неизменно сопровождает её всё это время. — Закрой глаза, — она проводит пальцами по его лицу невесомо, а в остальном остаётся неподвижна. Парень беспрекословно слушается. Должно быть интересно. — Насколько старую? Ответь, а потом откроешь. Венти мнётся с ответом, капельку нервничая, но потом расслабляется, отдаваясь течению жизни, отдавая ответственность мифической судьбе. Сверху слышно шуршание одеждой, почему-то кожей, очевидно, не дешёвой. Он прислушивается, напрягая остальные органы чувств — скорее всего, это перчатки. — За эти дни ты стала мне очень дорога, будто мы знакомы сотни лет, но это невозможно, ведь… — останавливается для вздоха, слова льются сами, но, всё таки, он бард. — Теперь молчи, — поцелуй в костяшки пальцев. — Открывай, – голос весёлый, наполненный хитростью и смехом. — Помнишь, я поклялась удивить тебя в следующий раз, — она тихо рассмеялась, представ перед ним уже без маскирующей магии. Встаёт с травы, такая же, как и сотни лет назад, совершенно без изменений. Бог моргает часто-часто, будто не веря зрению. — Вирьен! — Венти вмиг прыгнул ей на шею, обнимая крепко-крепко, пока девушка осторожно подняла его, чтобы покружить в воздухе. — Покажи фокус, — на губах не переставала играть заговорщическая улыбка. Вокруг всё засияло бирюзовым и они взмыли в воздух, буквально за одно мгновение. — Дурная! — в уголках глаз начали собираться слёзы, и он поспешно спрятал лицо в чужом изгибе плеча. — Эй, ну ты чего, — ласковое касание к щеке, а затем поцелуй в лоб. — Что только не придумаешь за такое время, — обиженный, но счастливый. — Я всегда вернусь к тебе, обещаю. — Ты никогда не нарушаешь обещания. — Поправлю: обещания тебе.