Ещё один день в Любви

Одетта широко распахнула окно и вдохнула свежий прохладный воздух. Пока Луи проводил завершающие занятия, она решила прибраться в кабинете мужа, дабы хоть чем-то занять себя в последний день работы. Сложив в аккуратную стопку кипу документов и убрав их на край стола, женщина осмотрела проделанную работу. Помещение словно блестело на ярком летнем солнышке. Пыль со всех поверхностей протёрта, полы подметены, вещи на место разложены – красота! Раздался неловкий стук в дверь. Одетта повернула ручку, и увидела одну из своих коллег. На пороге стояла весьма дерзкая особа, которая пару недель назад пришла на работу в театр в качестве секретаря, но работу она свою выполняла весьма посредственно. Распущенные волосы блондинки длинной достигали лопаток, а добрая половина локонов всегда лежала на одном плече, что бывшая прима никогда не понимала. Звали её Аврора, характером весьма навязчивая и слишком уж вульгарно для театра наряжающаяся. Однако перед бывшей примой её наглость куда-то постоянно исчезала, что несказанно радовало. – Мадам Мерант, Вы не сильно заняты? – робко спросила она. – Не то чтобы. Ты что-то хотела? – Одетта ласково улыбнулась молодой девушке. – Я хотела пригласить Вас и Месье Меранта на свой юбилей, – она скромно протянула женщине два конверта. – Если, конечно, Вы захотите. – Ох, спасибо большое. Я передам мужу и мы постараемся придти. – Буду очень рада. Хорошего дня Вам, – Аврора развернулась и, цокая каблуками сбежала вниз по лестнице.

***

– Здесь довольно людно, – пробормотал Луи, обнимая жену за талию и огибая толпы многочисленных гостей. – Никогда бы не подумала, что Аврора может устроить себе такое празднование юбилея. – Так сколько ей исполняется? – Луи рассматривал величественный дом, который больше походил на особняк, где и проводилось основное празднование. – Двадцать пять. Однако мне она сказала, что это юбилей. Не знаю, что у неё было на уме, – Одетта поправила юбку своего платья и взглядом начала искать именинницу. – О, да вы посмотрите кто здесь! Супруги Мерант собственной персоной! – внезапно дорогу им преградил один из хорошо одетых гостей, а за ним подтянулось ещё несколько людей. – Здравствуйте, – Мерант наигранно улыбнулся и пожал мужчине руку. Одетта застенчиво улыбнулась, приблизилась к мужу, и тихо заговорила по итальянски, чтобы её понял только он: – Луи, сюда идут журналисты, и на нас все оглядываются. – Это всё очень интересно, не подскажете, Мисс Аврора здесь? Нам бы хотелось подойти и поздравить её лично, – величайший балетмейстер всех времён почувствовал, как его жена всё больше и больше начинает напрягаться и паниковать. Слишком тяжело было для неё такое огромное количество чужого внимания, а уж о вездесущих журналистах и речи не идёт. Откланявшись, мужчина быстрым шагом пошёл в противоположную от толпы сторону, желая разыскать в огромном саду более уединённый уголок. Безусловно, дача Авроры была прекрасна, и досталась она ей от богатенького отца. Не похоже было на то, что на зарплату секретаря в театре она смогла обустроить так весь свой сад. Резные мраморные статуи, аккуратно выложенная брусчатка, фигуры из растений и многочисленные редкие цветы виднелись там и тут. Отойдя чуть ли не в самый конец просторного двора, Одетта почувствовала, что ей полегчало, словно дышать стало легче. – Как ты, милая? – Луи озабоченно погладил жену по спине, чувствуя, что она начала замерзать. Сняв с себя пиджак, он накинул его на её плечи и притянул к себе, крепко обнимая. – Я не знаю. Мне было тяжело дышать, вокруг стало так тесно от слишком огромного количества людей рядом с нами, затем я увидела пробирающихся к нам журналистам и мне стало ещё хуже. Прости меня, – бывшая прима уткнулась лицом в его грудь, вдыхая родной запах одеколона. – Родная, тебе не за что извиняться. Я понимаю, что ты чувствуешь, и больше я не поведу тебя в ту сторону. Давай лучше прогуляемся, здесь за пределами дачи Авроры есть много красивых мест, – мужчина мягко поцеловал жену в горбинку на носу и успокаивающе улыбнулся. – Потом скажем Авроре, что у нас просто поменялись планы и мы не смогли остаться. Пойдём. Миновав стоящих на входе охранников, супруги Мерант свернули в сторону улицы, и начали обсуждать чужие дома, окружающие их. – Ты говорил, что и у твоей матери был когда-то сад, – бывшая прима задумчиво рассматривала красивые цветы за чьим-то забором. – Да, был. Однако потом ей надоело за ним ухаживать, и мне пришлось взять это на себя. Но из-за огромного количества разных занятий, которые я посещал, позже сад и вовсе стал зарастать без человеческого ухода. – У Авроры дом очень красивый. Помнишь, мы когда-то хотели жить в подобном? – усмехнулась Одетта, предаваясь старым воспоминаниям. – Помню. Но сейчас мне хватает и нашей квартиры. Думаю, это гораздо лучше, чем унылый особняк. – Не понимаю я всех этих вычурных статуй на её дворе. Ведь вот такой маленький и ухоженный дворик, как у того дедушки в разы лучше, не так ли? – женщина кивнула в противоположную сторону, где незнакомый пожилой человек с улыбкой на лице ухаживал за своим скромным участком, полным мелких, но красивых цветов. – Ведь мраморная статуя может просто стоять, и со временем надоесть, а живые растения и цветы… – Полностью с тобой согласен. Это одна из причуд богатых людей в наше время, хотя мы и сами не бедны, – мужчина улыбнулся и поцеловал жену в щёку. – Там впереди есть рынок, который организовали жители этой местности, и продают там разные самодельные вещи. Хочешь посмотреть? – И когда ты только успел всё это узнать? – Лидия где-то год назад хотела написать матери и предложить купить ей здесь жильё, вот мне и пришлось всё это изучать. С рынка слышались весёлые голоса, смех и живая музыка. Лавочки были заполнены всевозможными товарами, люди друг другу улыбались и здоровались, останавливаясь и обмениваясь новостями. И здесь не было ни одного человека из высших слоёв общества, которые в данный момент находились на праздновании у Авроры. За это Мерант любил такие глухие отдалённые от города места, где их никто не знает. Удобно устроившись на деревянной лавочке, они наблюдали за тем, как вокруг девочки с гитарой в руках скачут маленькие дети, пока она перебирает струны. Пальцы её ловко бегали по грифу, и Одетта с улыбкой положила голову мужу на плечо, наслаждаясь атмосферой. Внезапно девочка приглушила струны и задорная чужеземная музыка перестала распространяться по окрестностям. Она задумчиво оглядела людей вокруг, и взгляд её на мгновение встретился с бывшей примой. Загадочно улыбнувшись, она провела левой рукой вниз по грифу и вновь заиграла, но уже другую мелодию. Это была нежная, романтичная, бравшая за душу песня. Вокруг неё начала собираться толпа, образовавшая круг, и внезапно несколько пар из неё вышли в центр, закружившись в неуклюжем вальсе. Луи, наблюдающий за танцующими, словно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Уличная гитаристка взглядом указала ему на Одетту, а затем на танцующих людей, словно негласно намекая. – Пойдём потанцуем? – предложил он, поглаживая любимую по спине. – Почему бы и нет, – довольно улыбнулась Одетта. Неприятное ощущение, которое она почувствовала на даче Авроры испарилось, ведь в кругу этих простых людей, неуклюже кружащихся по кругу она чувствовала себя спокойно. Меранту не хотелось придерживаться обычных правил ведения в вальсе, поэтому он импровизировал на ходу, представляя, как в детстве бы его прикончил его учитель по бальным танцам. Разум обоих отключился, и даже музыка была каким-то далёким фоном, остались лишь чувства и они. Всё же это было идеальным решением – убежать с этого недо-юбилея. Послышались свистки, хлопки и ошеломлённые выкрики, когда Мерант, закружив жену, всё же решает применить свои многолетние изучения искусства ведения партнёрши и эффектно завершает танец. Тяжело дыша, все пары склоняются в поклоне, но Луи внезапно притягивает к себе жену и наклоняет её над землёй, удерживая на весу и властно целуя. Шум возрастает и Одетта уже не хочет думать о том, как плохо себя чувствовала в просторном, но холодном особняке, где все люди фальшиво улыбаются друг друга, а она ощущает давление общества. Сегодня они поняли друг для друга одно – их место не среди богатых гостей, а на закате чудесного вечера, подтверждающий то, что они прожили ещё один день в своей крепкой любви.