Завещание Андрея Викторовича

Конец апреля и начало мая— невероятное время года. Во время заката облака красились в лёгкий цвет вишни, похожий больше на сладкую вату. И вообще больше похоже, что весной включается какой то выцветший, романтичный фильтр. Воздух ещё холодный влажный, и нос щекочет запах сирени и цветущих везде цветов. В такой вечер из командировки приехал Андрей Викторович Полтавский— военный корреспондент. Совсем молодой мужчина с пышными волосами, карими глазами и широкой белой улыбкой и при этом очень богатый. Ему от отца осталось маленькое, но уютное поместье с садом и беседками. Чрезвычайно много времени он проводил в командировках в военных зонах, а в перерывах жил в своем поместье, где поселилась и семья. Всегда, когда Андрей Викторович приезжал домой, родственники закатывали огромные ужины и, конечно, уговаривали сменить работу, только он не слушал; всё таки журналист—это его призвание. Среди его друзей и близких всегда была девушка— Татьяна Артамонова, дочь его дяди Алексея Артамонова, то есть двоюродная ему сестра. Это молодая девушка лет девятнадцати, с здоровым румянцем и, милой полнотой. С самого начала она казалась Андрею какой то закрытой и недовольной всеми собравшимися в доме Полтавского. Казалось, что ей просто не нравится сам Андрей Викторович, а поэтому он не охотно шел на контакты с ней. Как то раз Андрею снова довелось получить отпуск. Он и его родня снова отдыхали в его поместье. Всюду тепло, песок и зелёное, буквально изумрудное, озеро. Когда Андрей Викторович только стал приближался к своему дому, к нему на встречу вышел дядя Алексей, невысокий полноватый мужичок с лысеющей седой головой. Он остановил машину племянника. — Андрюш! Как же давно не виделись! А ведь и тетка твоя, и свояченица, и брат с сестрою, и все так заждались! Как за тебя тетка переживала. Вот недавно говорит мне... Андрей Викторович вышел из машины и обнялся с дядей. — Ну здравствуйте Алексей Владимирович. Как там все живут? Не делят ли наследство мое? Дядя неловко улыбнулся — Да ну что ты? Какой делить? Денно и нощно молимся, лишь бы ты жив завтра оказался. Весь путь от машины до дома Алексей Владимирович рассказывал о делах всей семьи. А в доме был один бег. Ну, то есть все слуги бегали между собой то с подносом, то с бумагами, то с указаниями. Родня тоже не сидела без дела; младшие выстроились в шеренгу и радостно приветствовали Андрея Викторовича, а взрослые в холе уже отпивали какие то настойки, самогонки и другой алкоголь. Только увидев Андрея, тетя Анна и сестра Настенька побежали к нему, обнимая и донимая вопросами. — Как же ты, братец? Я так переживала, так мучилась! — говорила сестра. А тетя подхватывала — Так мучились! Так скучали по тебе, Андрюша! Как же исхудал ты! Вдруг в разговор вклинивался брат Олег — Ну как ты там? Побеждают ли наши? Ах, если бы я здоров был... Потом уже и другие родственники подходили, обнимали и целовали своего Андрюшку. Андрею Васильевичу такое не очень нравилось, однако грубить беспокоящимся о нем родственникам не хотелось. И только одна Таня сидела поодаль от всех, искоса поглядывая на эту картину. У Полтавского от этого взгляда сразу что то похолодело, настолько он был холоден и зол, что ли. Прошел день, обед закончился и солнце стало падать за горизонт. Всюду темнело, все сидели в доме в ожидании ужина. Только Андрей одиноко сидел в беседке и поглядывал на красную заснеженную верхушку сопки. — Андрей Викторович, — послышался голос сзади — Извините, Андрей Викторович. Он оглянулся и увидел Татьяну. Всё ещё хорошо помня ее взгляд с утра, он не охотно ответил ей. — Ну что тебе, Татьяна? На ужин зовут? — он закурил папироску. — Нет, Андрей Викторович, послушайте... Послушайте пожалуйста, я.. — Ну что Андрей Викторович? Что послушайте? Чего сказать хочешь? — Вы же каждый раз, возвращаясь с работы на отпуск пишите завещание, да? Ну, чтобы сразу было понятно кому все отдать... — Ну? — уже нетерпеливо прикрикнул Андрей. — Не записывайте вы в него ни отца моего, ни мать, ни кого то ещё из нашей общей семьи. Андрей откашлялся и ответил — Ты в своем уме? А кому же ещё? У тебя не жар, не бред, не горячка ли? Почему я не должен отдать свое имущество своей семье, которая обо мне и о тебе, кстати, заботится? — Послушайте, они все только и грызутся между собой из за вашего имущества... Я и доказать вам могу, только поверьте мне! — Ну к черту тебя! — а сам все таки задумался над этим. Выдержав маленькую паузу, ответил — Ну тогда и докажи. Завтра будут доказательства — поверю, нет — расскажу твоему отцу и матери о твоем вранье. Понятно? — Понятно, Андрей Викторович! — Тогда иди уже отсюда! На ужине Андрей невзначай спросил Алексея: — А вот как думаете, на кого в этот раз писать наследство? — Ну Андрюш, то твой выбор. Но, ты же знаешь, кто больше всего тебя любит? Мы с твоей тетей души в тебе не чаим. Другие конечно тоже любят тебя, но... — Да, понимаю, Алексей Владимирович. Потом подошёл к брату Олегу. — Как кому? Мне, мне, брат. Помнишь ли как я тебе солдатиков мастерил? Мы самые близкие друг другу люди! А потом к сестре Насте. — Ну не знаю... Я, вот, тебе одежки шила, вязала, смотрела за тобою. Не знаю, Андрюш. Но ты знаешь. И к другим тоже. Подходил, слушал, кивал, отходил. Раньше даже не замечалось ему, что им всем нужно только наследство. То есть, если смотреть дальше, смерть молодого. А если ещё дальше ненависть к Андрею. Ну может не сама ненависть, но какая то близкая к этому нелюбовь. А может любовь, только извращённая. Но нужна ли ему такая любовь? Глупый вопрос. Но настало завтра, и вечер настал. Андрей сидел в той же беседке, глядя на ту же сопку. Все родные седели в доме, но было тихо. Не так как вчера, когда все орали, бегали и приставали друг к другу. — Андрей Викторович? — прервала его мысли Татьяна. — Таня? Ну, покажешь мне доказательства своих догадок? Я весь день только об этом и думал. На иголках сижу уже весь. — Пойдем, я покажу вам сейчас. Вы сразу поверите, — она быстро пошагала к крыльцу. Андрей Викторович подскочил и тихонько, на носочках побежал к Татьяне. Он последовал за ней в дом. Было странно тихо, не как вчера. Только когда они стали подходить к заброшенному чердаку стало слышно голоса. — Стойте тут и будьте тише, пожалуйста. Андрей только покивал ей. Он встал у двери и прислушался. — Ну где он? — спросил брат — Спать ушел, наверное. Ну, что скажете? — Может отравить его? — сказала тетя Анна. — Или зарезать ночью — включилась в разговор сестра. — Ну как отравить? Как зарезать? Узнается же, что не сам умер... Нельзя так, — сказал уже дядя. — Ну а что? Ждать? — Да ждать! — в голос сказал Алексей Владимирович. — Чшшш! — шикнула на него вся комната. — А, да-да... — Давайте так, вывезем его на лодке на середину реки и там скинем в нее. Утопим, то есть — сказал брат Андрея. — Не факт, что утонет. — А как наследство поделим? — Задумалась тетка. — Конечно нам всё, — сказал дядя. — Почему это вам? — встряла сестра. И тут они начали спорить уже по поводу наследства. Андрей отошёл от двери, закрыв рот рукой. Это правда. Это всегда была правда. Татьяна была права. Выйдя из дома Андрей Викторович сел обратно в беседку. — Да Тань, ты была права... Прости, спасибо тебе.. — Ничего страшного, что вы не поверили. Просто, я не хотела, чтобы вы были в неведении, — она села рядом, а Андрей заплакал. Прошло ещё пять дней. На следующий день Андрей Викторович должен был отправиться на работу. Вечером родня закатила пьянку. Все снова орали, плакали и обнимались, пили дорогое вино из погребов поместья. Вдруг Андрей встал из за стола. — Так узнайте, друзья! — радостно сказал он, поднимая стакан с самой широкой своей улыбкой. Пауза закончилась — мое завещание и все мое имущество с этого дня и до последних минут моей жизни достается... — медленно переложил стакан из одной руки в другую и после паузы, с совершенно серьезным и холодным лицом сказал, ударив им по столу — Никому из вас. Все замолкли, все глупые фразы и пьяные крики утихли. Он же сел на свой стул и, закрыв глаза ладонью, произнес — Я искренне желаю подавиться с диким визгом кровью Христа всем вам. Всем... Через неделю, после отправки в театр боевых действий, Андрея Викторовича задело снарядом. Он скончался через два дня в военном госпитале. Всё имущество Андрея Викторовича Полтавского было отдано государству.