Святочный бал для Плаксы Миртл

Житие у нас тогда, в шестнадцать лет... тяжкое было. (с)

Никто так не радовался Святочному балу, как старшекурсники и… Дамблдор. Воодушевление витало в стенах Хогвартса и как будто вовлекало в свои дикие пляски и живых, и мёртвых. Пивз сочинил тысячу и одну залихватскую песенку, полную ругательств и нецензурщины. Полтергейст утихал, когда мимо него проплывал грозным облаком Кровавый Барон, но стоило призраку Слизерина оказаться в другом конце замка, как Пивз давал новый залп, выкрикивая невпопад очередной импровизированный куплет. Чем сильнее радовался полтергейст, тем безутешнее рыдала Плакса Миртл в облюбованном ею неработающем женском туалете. Бедняжка завидовала всем живым девчонкам, которые познают радость первого танца и, возможно, первого поцелуя, когда ноги устанут двигаться под музыку, и губы недавних партнёров разделят сладкий поцелуй. Словом, всё то, чего она, Миртл Элизабет Уоррен, лишилась в свои вечные четырнадцать лет, в очередной раз расстраивало и без того практически безутешную призрачную девушку. До бала оставался какой-то жалкий месяц, но ученики, особенно те, кто нарушали школьные правила, уже не раз прокляли как сам Святочный бал, так и устроившего его директора Альбуса Дамблдора. В туалете Плаксы Миртл участились потопы, и завхоз Аргус Филч с полного на то разрешения (и благословения!) декана Слизерина Северуса Снейпа отправлял нерадивых нашкодивших учеников не только устранять очередные устроенные Миртл притуалетные озёра, но и пытаться угомонить ранимого призрака девочки-подростка. Каково же было удивление Минервы Макгонагалл, когда шебутные Фред и Джордж Уизли, её персональная головная боль и кара Господня с самого их первого курса обучения в школе чародейства и волшебства, стали смирными, как овечки. Ни тебе взорванных туалетов, ни отравленных блевательными батончиками первогодок со всех факультетов, ни проклятия бедного-несчастного завхоза Аргуса Филча, который обзавёлся однажды ослиными ушами и возненавидел близнецов Уизли ещё сильнее. Фред и Джордж тогда возмущались, мол, это ещё надо доказать, что это натворили именно они, но доброты Филчу это явно не добавило. «Неужели они обзавелись парами на Святочный бал, и девушки их укротили?», – думала Минерва, посмеиваясь про себя. Всё могло быть. В конце концов, к шестнадцати годам Фред и Джордж Уизли становились более серьёзными и собранными юношами. И, кто знает, а вдруг они однажды станут сотрудниками Министерства Магии? Там тоже бывают нужны новаторы. «При условии, что Министерство Магии выдержит именно этих двух представителей многочисленного семейства», – усмехнулась Минерва. Профессор Макгонагалл не гарантировала бы как самого катастрофического, так и самого удачливого (для министерства в меньшей степени!) исхода. Но эта перспектива маячила слишком туманным и нереалистичным миражом. Тем временем Джордж Уизли крался как ниндзя мимо заброшенного и сломанного женского туалета. Как назло, именно сегодня одна из лестниц решила взбрыкнуть и направила его практически в руки Плаксы Миртл. – Привет, Джордж! – раздался над его ухом писклявый девичий голос, и Уизли от неожиданности чудом не подскочил на месте до самого потолка. – Привет, Лиззи! Джордж изобразил на своём лице улыбку, достойную самого Дон Жуана. И с удовлетворением отметил, как это ошеломило обычно не лезущую за словом в карман девочку-призрака. – Прежде, чем ты что-то скажешь, я так рад тебя видеть! В глазах Миртл засияли звёздочки. Мальчишка, разумеется, врал ей, но, Мерлин, как же красиво и убедительно он это делал! Плакса Миртл имела удовольствие множество раз лицезреть рядом со своим убежищем близнецов Уизли, как вместе, так и по одному. Как и другие мальчишки, они поначалу её очень раздражали. Из-за них она рыдала не один раз, их шутки её задевали за живое, что особенно иронично, учитывая то, что она – мёртвая. С другой стороны, на душе становилось светлее и теплее, и Миртл смеялась над их шутками… Правда, наедине с собой, чтобы мальчишки этого не узнали и не зазнались. – Что, вовсю готовитесь к балу? Даже ни разу не провинились, чтобы вас наказали, заставив убирать потоп? Плакса Миртл взлетела перед лицом парня, уставив руки в боки. И Джордж не понимал, то ли она сердится на него с братом, то ли обиделась на них. Они не лезли вон из кожи, прикладывая усилия для общения с людьми, но умели находить общий язык со всеми. Как оказалось, не только с живыми, но и с мёртвыми. А Пивз даже восхищался ими и всеми их проделками настолько, что брал себе на вооружение некоторые их трюки. – А нам-то зачем готовиться? – осторожно начал Джордж. – Мы не чемпионы Турнира трёх волшебников, не организаторы бала. Я даже не директор Хогвартса, как Альбус Дамблдор! На последних словах Джордж Уизли гордо выпятил грудь, словно уже стал директором школы вместо Дамблдора. Миртл Элизабет Уоррен не выдержала и хихикнула, тут же прикрыв рот ладошкой. – Не прячь улыбку, Лиззи, она тебе так идёт, – подмигнул Джордж и отправился восвояси, не заметив того, как Плакса Миртл покраснела от смущения и нырнула в стену. Привидение Серой Дамы предавалось своим мыслям в башне Рейвенкло. Когда-то она была дочерью одной из основательниц, Ровены, и такой же могущественной волшебницей, как и её мать. Она предала доверие матери, украв её диадему, но не успела искупить свои грехи. Каждое новое столетие Елена встречала бесконечной печалью и сожалениями о том, чего она не успела сделать. Но самой тяжёлой ношей для неё стало то, что Том Реддл обманул её, и диадему Ровены Рейвенкло осквернила его тёмная магия. После этого Серая Дама ещё больше замкнулась в себе, так что гостей никогда не ждала. Но выплывшая из стены Плакса Миртл удивила своим поступком их обеих. – Добрый день, леди Елена! – девочка-призрак, не отрываясь от пола, присела в скромном книксене. – Элизабет? – глаза Серой Дамы расширились от изумления. Она не ожидала такой гостьи в своей обители. – Простите за беспокойство, уважаемая леди Елена, но мне, как представительнице находящегося под вашим покровительством факультета, пусть и неживой, больше не к кому идти. Плечи Миртл поникли, словно привидение боялось поверить в свою удачу. Когда-то Елена пообещала ей, что исполнит единственное желание мисс Уоррен. Миртл казалось, что это время пришло. – Чего ты желаешь, дитя? – спросила нежным голосом Елена Рейвенкло. – Я бы хотела попасть на Святочный бал. О, как же я желаю хоть на какое-то время почувствовать иллюзию того, что я – живая девушка! Возможно, это поможет мне двигаться дальше. На губах Серой Дамы мелькнула улыбка, но её глаза оставались наполненными печалью. Если бы всё было так просто, то призраки Хогвартса легко бы покинули ставшую такой родною обитель. Елена, надев диадему матери лишь один раз в своей короткой жизни, не знала, как бы могла покинуть волшебную школу хотя бы эта вечная четырнадцатилетняя девочка-подросток. Но побыть для неё доброй феей? Нет ничего проще! Призрачная фигура Миртл Элизабет Уоррен вплыла в Большой зал, поразив тем, как изменилась девушка. Школьную форму сменило красивое платье, а вечные хвостики превратились в пышные вьющиеся локоны. Леди Елена предупредила её, что метаморфозы исчезнут ровно в полночь, и посоветовала не терять времени даром. – Ты будешь всё чувствовать, почти как живая, но полноценного физического контакта с живыми не получится, – напутствовала её напоследок Серая Дама. – А что ощутит тот, к кому я прикоснусь? – робко спросила Миртл. – Лёгкую приятную прохладу, как от тенька в жаркую погоду. Девушка улыбнулась. Ей хватило бы и этого. Джордж Уизли не сводил глаз с парившей в воздухе Плаксе Миртл, которая, огибая других учеников, изящно плыла к нему. Он не знал, что за чудесное волшебство её изменило, но ему захотелось потанцевать с нею. – Элизабет, ты подаришь мне танец? – спросил у неё юноша, когда она оказалась так близко перед ним. – Конечно, Джордж. И в эти минуты, когда призрак девушки и юноша из плоти и крови кружились в танце, Плакса Миртл впервые, наверное, так счастливо и открыто улыбалась.