***
2 июня 2024 г. в 17:46
Прозрачный ртутный столбик на старинном стеклянном градуснике неспешно, но неотвратимо полз куда-то вправо и вверх (смотря как посмотреть). Рыжие вихрушки дочки слиплись от пота, а круглые щеки недобро алели.
И прославленный врач Игорь Селезнёв ни малейшего понятия не имел, что делать.
Конечно, можно было бы оправдаться, что он все ж таки ветеринар, однако это было бы так себе оправдание, во-первых, во-вторых, организмы приматов достаточно хорошо изучены в этой системе. Даже более чем. И Алиса не являлась каким-нибудь хитро устроенным аборигеном Андромеды, произвольно меняющим свой химический и генетический состав.
Естественно, все полагающиеся в таких случаях манипуляции Селезнёв выполнил — ароматным сладким жаропонижающим сиропом дочку напоил, на лоб водрузил хладпакет и строго по минутам под курносым носишкой Алисы появлялся стакан «теплого витаминизированного питья». Однако, все было тщетно. Температура росла, дыхание становилось все чаще.
Обеспокоенный донельзя Селезнёв даже обратился за помощью к своей сокурснице Рите, посвятившей себя педиатрии и добившейся немалых успехов на ниве её. По видеосвязи, разумеется, Рита находилась на другой стороне галактики. Но светило медицины оказалось бессильно: никаких новых вирусов дочь не подхватила, и с кем сражаться, было решительно непонятно.
Доктор Игорь Селезнёв отмерял очередную дозу лекарства, когда вошел курьер с посылкой.
— Я ничего не ожидал, — пожал Селезнёв плечами, решив, впрочем, что опять прислали образец по работе, позабыв его об этом предупредить. Но в коробке обнаружил нечто, совсем не похожее на образцы вымерших организмов.
Блестя гладкими боками, из коробки выбрался летающий робот.
— Добрый вечер, доктор Селезнёв, — вежливо поздоровался робот. — Имею честь представиться: экспериментальный робот-компаньон модели Дельта-три сто семнадцать- А, сокращенно Вертер.
— Отлично, — кивнул Игорь. — Только сто семнадцать А мне не хватало для полного счастья. И откуда ты взялся такой?
Робот мигнул лицом-смайликом и на его дисплее появилось изображение доктора Риты — ничуть не изменившееся со времен учебы: такие же буйные черные кудряшки, торчащие в разные стороны, и огромные, в пол-лица, голубые глаза.
— Игорь! Я долго думала над твоей проблемой и поняла, что тебе поможет. На самом деле-то ничего, если честно, несчастье с твоей женой ужасное уже случилось и заново ничего не воротишь…
Игорь кашлянул и сложил руки на груди.
— …но я тебе советую обратить внимание на дочурку. В том смысле, что она вот так вот переживает. Это все эмоциональная реакция на исчезновение, считай, гибель матери, ведь мы все понимаем, что вряд ли Кира вернется.
Селезнёву очень захотелось выключить запись. И отформатировать носитель заодно.
— Поэтому посылаю тебе робота-помощника. Он снабжен экспериментальным эмпатическим модулем, способен распознавать и испытывать некоторый спектр эмоций (не прям весь, конечно, но перед аналогами имеет существенное преимущество). Твоей девочке нужно помочь пережить трагедию, и Вертер для этого идеален, так как умеет и слушать, и знает что говорить в нужных ситуациях.
— В отличие от тебя, — вздохнул Игорь.
— Вертер в курсе ситуации, так что просто предоставь ему делать свою работу. Скорейшего выздоровления, — и на дисплей вновь вернулся синий смайлик. Игорю показалось, что он выглядит слегка смущенным.
— Могу я увидеть пациента? — осведомился робот.
Селезнёв вдруг резко выдохнул, отвернулся и быстрым шагом подошел к окну. Во дворе беззаботно качали кружевом зелёной листвы японские клёны.
— Прекрасно, просто прекрасно, — прошептал он, чувствуя, как закипают слёзы. Да, хоть и грубо, но наверное, Рита права. Он… Он просто не подумал, что его Алисёнок — совсем еще ребёнок. Такая умненькая, живая, смелая. Он решил, что поступает правильно, честно рассказав ей все, как есть. И думал тогда, что она все поняла.
А она и поняла. Но он упустил один важный момент — ей всего семь лет. В семь лет потерять маму — так неожиданно, так страшно — как он мог подумать, что Алиска вот так просто переживет это? …он что-то сделал неправильно. Он взрослый, должен был это предусмотреть…
Знать бы еще, что именно.
Но поговорить он сам должен. И не спихивать на каких-то там экспериментальных роботов свою родительскую задачу.
Войдя в детскую с кружкой какао, которое всегда обычно варила Кира, Игорь присел на краешек кровати, отметив с тревогой, как болезненно потрескались губы.
— Алиса… — а что говорить-то? Слова застряли где-то на пути…
— Поделитесь с ней своими чувствами, — вдруг прозвучал мягкий голос, и Игорь от неожиданности чуть какао не пролил.
— Ты откуда здесь? — зашипел он на Вертера, зависшего в воздухе рядом с ним. — А ну брысь отсюда…
Робот обиженно моргнул и направился было на выход, но тут вдруг Алиса слабым голосом отозвалась:
— Папа… пусть он останется…
Игорь тут же забыл о роботе и Рите.
— Малыш, тут какао… твое любимое.
Алиса приподнялась на локте. Отпила немного.
— Не пригорело… У мамы всегда пригорает. Спасибо, пап… — Селезнёв пригладил мокрые рыжие волосы.
— Мама обязательно вернется, — сказал больше себе. — Я в этом уверен. Не такая она у нас, наша мама, чтобы вот так запросто где-то пропасть. Она найдет способ вернуться к тебе… И ко мне.
Его голос действительно звучал убежденно, и Алиса даже чуть улыбнулась.
— А если нет, то я ее спасу, — пробормотала она сонно, и умостила головёнку на коленях отца. Тот вздохнул.
— Вот давай, пожалуйста, без этого, — проговорил шепотом, прислушиваясь к ее дыханию, ставшему чуточку ровнее. — Не хочу еще и тебя лишиться. И в кого ты пошла такая неугомонная… Хотя да, ты вся в мать. Но давай-ка ты лучше останешься со мной, в безопасности…
Вдруг вспомнив что-то, повернул голову.
— А ты за этим проследи… компаньон. Понятно? — строго обратился Селезнёв к роботу Вертеру. Тот качнулся.
— Будет сделано!
Селезнёв кивнул. Отпил какао.
И правда, не пригорело.
Гадость какая.
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.