Lost in Paradise

— Вы собираетесь сбежать? — крикнула Мэнди так, что ее могли услышать остальные. Утром в коридоре пансиона было оживленно, все шли на уроки. Мэлло и Мэтт собирались сначала покурить на крыше — это стало местом для курения, о котором не знал персонал. Точнее, Мэтт собирался, а Мэлло будет стоять рядом и ворчать, что они сейчас опоздают. Он вообще ненавидел сигаретный дым и картинно зажимал нос пальцами, стоя рядом с другом. Мэнди жила в соседней комнате и вообще не курила, пока не подружилась с Мэттом. Мэтт уже ушел вперед, а Мэлло, чтобы припугнуть, направился в сторону Мэнди с угрожающим видом. Но она не сильно испугалась, только немного отступила. Он всегда был резким и чуть-чуть неприятным, но она уже привыкла к такой манере общения. — О чем ты говоришь? — мрачно ответил Мэлло. — Врать ты не умеешь. — А потом добавила громче: — Так куда вы собрались? И когда? Всполошившись, как бы их не услышали, он зажал ей рот рукой, оглянулся по сторонам и сказал недовольно: — Я так и думал, что Мэтт все тебе расскажет! Мэнди с возмущением вырвалась и заявила: — Возьмите меня с собой. Не восприняв ее всерьез, Мэлло обидно усмехнулся и пошел дальше, и Мэнди снова пришлось бежать за ним. — Ты же знаешь, что я тоже не выношу это место, — продолжала она, пока они шли по коридору. — Вместе веселее. — Это не обсуждается, — отрезал он. Мэнди хотела добавить что-то еще, но Мэлло закрыл перед ней дверь туалета. Мэнди немного постояла, а потом ушла, так и не узнав, что они собирались на крышу. Мэнди Мэнсон из штата Мэн — так ее называли в школе. Или в пансионе. Или в детдоме. Для каждого это место было чем-то своим. Хотя она была не из штата Мэн, а из штата Огайо. Она думала, что, когда вырастет, сменит фамилию, потому что тупые дети думали, что она родственница Чарльза Мэнсона. В комнатах жили по двое. Мэлло и Мэтту повезло друг с другом, а соседки Мэнди менялись, как перчатки. Первую забрала бабушка, вторую госпитализировали с нервной анорексией, точнее, с истощением, и она больше не вернулась, а третья была драчуньей, и Мэнди умоляла, чтобы их расселили. Подруг у нее не было, поэтому она проводила время с Мэлло и Мэттом, просто от скуки и безысходности. Все здесь старались держаться хоть с кем-нибудь, даже с тем, кто тебе не нравится, лишь бы не завыть от одиночества. И вот они уходят. Единственные люди, с кем она могла поговорить, кроме школьного психолога. Психолога вообще никто не любил — обратиться к ней за помощью считалось нелепым и унизительным, только Мэнди к ней ходила. А еще иногда появлялся Эл — дети его обожали, но для нее он все равно оставался чужим. И даже ничего не сказали. Не позвали с собой. Хотя не так уж и близки они были, чтобы отчитываться перед ней. Весь день они избегали ее, и никак не удавалось поговорить. Мэлло даже не смотрел в ее сторону, внезапно решив делать вид, что Мэнди больше не существует, а Мэтт бросал на нее сочувствующие, извиняющиеся взгляды. Наконец, ей удалось застать их в столовой. Даже не взяв еду, она уселась за стол рядом с Мэлло и стукнула рукой по столу, приготовившись поднять шум, если понадобится. Лишь бы только остановить их. Мэтт сказал, что будет так, как решит Мэлло, и ей почему-то показалось, что уговорить Мэлло у нее шансов больше. Его можно спровоцировать и вывести на эмоции. — Я же не сказала, что буду мешать вам и дальше. Мы просто выйдем вместе, а потом я пойду своей дорогой. — Ну и куда ты пойдешь? — ехидно ответил Мэлло, уже заранее зная ответ. — Тебе некуда идти. — Но у моего отца была квартира, — растерянно сказала Мэнди. — Наверное, там никто не живет. — В этом и дело — ты не знаешь точно. Слушай, — он устало вздохнул, — остался всего год. Ты пробудешь здесь до конца, а потом Эл куда-нибудь пристроит тебя. С твоими оценками и его связями все получится. А после учебы ты найдешь какую-нибудь престижную работу. Поэтому потерпи всего год. А мы решили уйти не потому, что нам захотелось приключений. — Он старался говорить спокойно, хотя ему хотелось встряхнуть ее. Дурочка. — Тогда почему? — Это тебя не касается, — отрезал Мэлло и вернулся к еде. Мэнди беспомощно взглянула на Мэтта, но он только пожал плечами. — Ну… Тогда… — растерянно начала она. — А что, если я сейчас же позвоню Элу? Тогда вы возьмете меня? Мэлло и Мэтт переглянулись, точно не зная, серьезно ли она. Нет, все-таки она этого не сделает. Они же друзья. Ведь правда? Мэлло ответил, напустив на себя угрожающий вид: — Послушай, Мэнди. Мы так или иначе уходим. А ты только попробуй сунуть свой любопытный нос в наши дела. Поняв, что из них ничего не вытрясти, она обиделась из-за такой грубости и ушла из столовой. — Ну и зачем ты так с ней? — наконец, подал голос Мэтт, провожая ее взглядом. — Наверное, сейчас расплачется. — Пусть не лезет. Ей же легче, — нахмурился Мэлло и уставился в тарелку. — Тебе не нужно было рассказывать ей. Я же говорил — это только между нами. — Я просто не хотел, чтобы она однажды проснулась утром и обнаружила, что нас нет. Ночью все вели себя тихо и осторожно, чтобы их не поймал комендант. На цыпочках Мэнди последовала в хорошо знакомую комнату, решив, что не отстанет от них так просто. Хотелось крикнуть им в лица что-нибудь обидное, но ей было стыдно. Наверное, она просто переоценила их дружбу. Наверное, они ей дороже, чем она им. Вместо стука она, как кошка, поцарапала ногтями дверь, и изнутри послышалось глухое: — Заходи! — Мэлло и Мэтт узнавали Мэнди по этому царапанью. Мэтт уже завернулся в одеяло, приготовившись спать, а Мэлло, словно специально, на глазах у Мэнди выключил свет, оставив только ночник. — Вы же уходите на рассвете? Я просто пришла попрощаться, — неуверенно сказала она. — Еще раз повторяю, ты с нами не идешь, — жестко сказал Мэлло и забрался в постель. — Иди спать. Ища спасения, чтобы ее не выгнали, Мэнди взглянула на Мэтта, и он сказал: — Никаких слезных прощаний. Хотя даже если ты заплачешь, нам все равно нужно уйти. — Я не собиралась плакать, — буркнула Мэнди. Повернувшись спиной, Мэтт надел наушники, а Мэнди, чтобы не уходить, спросила у Мэлло: — Куда вы пойдете? — Я не могу тебе этого сказать. — Мэлло тоже укрылся одеялом, намекая Мэнди, что ей пора. — Ну а что у вас за загадочная цель, ради которой нужно разрушить всю свою жизнь? — допытывалась она. Усевшись на его кровать, она поддалась эмоциям и добавила с обреченностью в голосе: — Ты же знаешь, у меня здесь больше нет друзей. Они долго молчали — Мэлло задумчиво разглядывал ее лицо, а она не видела, потому что грустно смотрела в пол. — Послушай, знаешь, что? — Он приподнялся на локтях, будто что-то только что пришло ему в голову. Мэнди решила, что он разрешит ей пойти с ними, но он сказал: — Мы собираемся в Японию. — Он выбрался из кровати и пересел за ноутбук. — У нас нет телефонов, поэтому мы не сможем созвониться. Где ты окажешься после выпуска, я не знаю, но… — Мэнди наблюдала, как он что-то ищет на карте. Он вырвал листок из тетради и стал записывать. — Давай встретимся по этому адресу через год. После твоего выпуска. — Он записал место, дату и время. Мэнди обрадовалась затее, как ребенок, и уже даже забыла о том, что хотела уйти тоже. Появился новый смысл, ожидание чего-то хорошего, и Мэлло был доволен тем, что отвлечение сработало. — Просто у меня такое чувство, что ты последняя, с кем я разговариваю, — вдруг добавил он. Мэнди раньше считала, что на самом деле у них нет никакой цели, но сейчас по его взгляду поняла, что есть что-то, чего она не знает и никогда не узнает. Вряд ли она могла бы что-то сделать, но теперь ей захотелось пойти с ними, чтобы помочь им, защитить их. Мэлло записал адрес на двух листках, один оставил себе, а потом сказал: — Только не заставляй себя ждать. Ты же знаешь, я ненавижу опоздания. Мэлло залез в постель, а Мэнди снова села рядом, видимо, опять не собираясь уходить. Она сидела возле него, как возле больного, с печальным лицом. Подумав, она сказала: — Раз мы видимся в последний раз… — Нет, — перебил Мэлло. — Я все равно хочу, чтобы ты знал. — Мы еще встретимся, — настаивал он. Не удержавшись, Мэнди бросилась его обнимать, обхватила руками и положила голову на грудь. Мэлло, чтобы не выдать свое смущение, сказал намеренно небрежно: — Только не плачь. Все равно не поможет. Мэнди промолчала, но не отпустила его, а он скованным движением обнял ее в ответ, зарылся пальцами в волосах, прижал покрепче. Он решил, что они закрыли тему, и больше не будут разговаривать, но она сказала вдруг: — Я люблю тебя. Мэтт проснулся ночью и увидел Мэнди — сидя на полу, уронив голову на кровать Мэлло, она обеими руками держала его руку. Ему стало жаль ее — их обоих, — поэтому он осторожно поднял Мэнди и положил рядом с Мэлло. Они так крепко спали, что даже не пошевелились. Мэнди проснулась раньше времени подъема, но их все равно уже не было. На кровати рядом, кроме записки с адресом, была еще одна: «Я тоже тебя люблю».