Традиция

Джей отрешенно смотрел на заходящее солнце, глубоко дыша, наслаждаясь запахом реки и шумом города, который продолжал куда-то спешить по делам с наступлением ночи, пока Грейс застыл, смотря на закат. Все закончилось. После стольких нервов, бессонных ночей, отчаянных криков, иногда даже скупых слез, все закончилось. Он мог выдохнуть, он мог остановиться, он мог не бежать. У него было официальное разрешение застыть и ничего не делать в ближайшее время. Боги, когда такое было в последний раз? В прошлом году? — Прощальная церемония, на которой оба из присутствующих чувствуют больше радости нежели горя, объявляется открытой! Все, кто огорчен нашим поводом для столь прекрасного праздника, могут удалиться, ибо делать нам с вами в одном пространстве нечего! Сожжение на ритуальном костре с использованием топлива из бумаги и чернил состоится через несколько секунд! Перси, произнеся все серьезным и одновременно глумливым голосом, посмотрел на него, и Джейсон не смог сдержать улыбки, видя знакомых чертей в зеленых крапинках. — Вы готовы? Грейс пожал плечами, не желая отвечать на столь глупый вопрос. Готов ли он? Да он готовился начиная с сентября, когда весь кромешный ад под названием «учебный год» только начался. Каждый раз записывая новое предложение, печатая очередной доклад, в который раз рисуя гребаные диаграммы, он ждал той секунды, когда все будет уничтожено и унесено вникуда. Так что да, он определенно был готов. — Начинаем, мистер Джексон. — спокойно ответил он и протянул ему первый листок, не отрываясь от уходящего солнца. — Итак, указом нашего верховного, единственного и неповторимого старосты, церемонию по сожжению всех конспектов за год, объявляю открытой! Чиркнула зажигалка в виде дракона с огромной струей пламени на конце. Подарок Лео Вальдеса, личная разработка. Когда Перси только ее получил, то первое время боялся, что она взорвется в какой-то момент, зная характер инженера и его роман с бывшей Джексона. Но все обошлось. Зажегся первый листок. Джей перевел на него взгляд, наблюдая, как красиво обхватывает пламя бумагу и как с зелеными всполохами от чернил исчезают буквы, написанные на нем. Предложения рассыпались прямо на глазах, унося в бездну все, что когда-либо было написано. Один за другим прах от листков улетал с ветром и падал в воду, уносясь далеко от места ежегодного ритуала приветствия лета. Они с Перси завели эту традицию давным-давно, когда еще вместе учились в старших классах. У Джея был тогда жуткий стресс из-за учебы, да и в целом предпоследний школьный год у него выдался крайне тяжелым. В итоге, в какой-то момент отчаяния, прозвенела роковая секунда, в которую нервы Джейсона искусно порвались. Он тогда разнес свой идеально чистый стол, за которым примерно учился, читал и писал конспекты, разорвал все тетради с записями, ломал карандаши с ручками и едва не выкинул компьютер в окно. А потом просто сел посреди урагана, который сам же и сотворил, и заревел, утыкаясь в колени, съеживаясь в маленький комок. А на следующий день нужно было идти к первому уроку. Пришедший на звонок, который Грейс совершил, захлебываясь в слюнях и соплях, Перси долго молча смотрел на прекрасную картину хаоса и разрушения. Минуту точно, и Джей был впечатлен. Никогда юноша так долго не молчал. В конце концов, он направился к сидящему в позе комочка парню, по пути небрежно наступая на разорванные листы с положительными оценками и идеально выполненными тестами. Сел рядом и просто положил Джею руку на плечо, спокойно говоря. «Что ж, Джей, убийство во благо рассудка совершено. Осталось только с достоинсвом все похоронить, не так ли?» Тогда Грейс истерично засмеялся, утыкаясь лбом в плечо друга и чувствуя, что клубок напряжения внутри него, наконец, рассасывается, уступая место чему-то светлому и солнечному. Перси сидел неподвижно, что тоже было подвигом, пока Грейс изливал безмолвно все, что в нем накопилось. А потом решительно поднял голову, смотря парню в глаза и сказал: — Я хочу все сжечь. Торжественно и ритуально. — Попахивает пироманией, но я с тобой, бро. Но давай порадуем Аннабет и соблюдем хотя бы маленькую технику безопасности. Безопасностью считался заброшенный пляж, на другом берегу от дороги. Там почти никогда никого не было, от того и рисковать, что кто-то их застанет за не самым законопослушным занятием не приходилось. В ту секунду, когда Перси поджег самый первый листок еще спичками из крайне мятого коробка, Джей почувствовал, что расслабляется. Напряженные почти до предела нити расслабились, позволяя ему дышать, а безумие, что выливалось в ночные кошмары, сгорало вместе с ненавистными тетрадями. С тех пор это стало традицией. Каждый год, как только наступает пора каникул, они приходят на этот пляж, беря теперь уже общие конспекты (у Перси их мало, но они есть) и сжигают их, отпуская прошедший год в свободное плаванье. — Последний листок, синьор. Не желаете ли? О, Джей желал. Причем всей душой и телом. — Конечно, месье. — не колеблясь ответил он, доставая собственную зажигалку в виде трезубца. Поднял лист на уровень глаз, глубоко вдохнул, собирая все воспоминания о бессонных ночах, сломанных ручках, потекших чернилах, замазках и перфекционизме, который был забит ему в голову с детства. Он собирал все в единый клубок, чтобы отпустить и никогда больше не вспоминать. Горел лист ярко. И пока огонь не успел дойти до пальцев, Джей бросил его, позволяя воспоминаниям раствориться в воде. -Ну что ж, на этом все. Теперь, я так понимаю, поминки? — улыбнулся Перси, смотря на него. — Мы второй курс закончили, как-никак. Это стоит отметить. Вслушиваясь в течение реки и провожая взглядом уплывавшие неведомо куда листки, Грейс ответил: — Разумеется поминки, Джексон, мы ж честные христиане. Но прежде, давай посвятим последнюю минуту молчания усопшему в знак уважения. — Уважения к производителю? — Уважения к изобретателям зажигалок и огня. Кто бы мог подумать, что это такой чудесный способ снять стресс. — Прости, Джей, но боюсь, что додумался до этого только ты. Джейсон пожал плечами, а Перси рассмеялся. Последние лучи исчезали за горизонтом, уступая место темной ночи, которая скрыла бы следы их маленького преступления. Джейсон прекрасно знал, что на следующий год все повторится, психолог не раз говорил ему, что он просто бегает по кругу выстроенном из чужих идеалов, подкрепленных чувством собственного несовершенства. Знал, что на следующий год вновь станет каменной статуей вплоть до лета, неспособный самостоятельно справиться с собственным мозгом и психикой. Но так же он прекрасно знал, что Перси будет рядом, и поддержит его, если настанет полная жесть. А потом они куда-нибудь пойдут в ночи, может к Нико или Поллуксу и выпьют хорошего вина или виски. Он все это знал. Как и то, что не стоит сообщать психологу, каким образом он снимает стресс. — Пошли, Перси. — улыбнулся он, поворачиваясь спиной к реке. — Опаздываем. Лето началось как две минуты, а мы все еще трезвые. Смех Джексона отразился от водной глади и исчез в небе среди первых звезд.