***
— Катюша, солнышко, обещай мне, что не будешь расплетать волосы, пока мы будем на прогулке, — просила у двухлетней дочери Марина, собирая её волосы в нетугие хвостики. — Хорошо? — Хасё! — откликалась Катя на своём ещё немного птичьем языке, и, стоило им с мамой выйти на улицу, конечно же, тут же стаскивала резиночки, давая волосам свободно лезть в глаза. На все уговоры заплести волосы, ведь они мешают, отвечала игнором, а на попытки сделать что-то силой — орала, как резаная.***
— Обещай мне котиков во дворе не трогать, хорошо? — завязывала Людочка Кате шарфик. — Угу, — кивала Катя. Но делала, конечно же, наоборот. — Катюш, не трогай котика, пожалуйста, — умоляла Людочка девочку, которая с криком «Ки-и-и-ися!» бодро топала к греющемуся на трубе теплотрассы бездомышу. — Катюш, он может болеть! В общем, это история о том, как Катя подхватила лишай, а у Батона откуда-то взялись блохи.***
— Катюх, обещай мне не бегать по лужам, если хочешь надеть кроссовки, а не резиновые сапожки, — просил у трёхлетней дочери Олег. — Иначе мама нам с тобой головы оторвёт и пришивать обратно не будет. — Обесяю, — кивала Катя. Надо отдать ей должное — по лужам она действительно не бегала. Она по ним прыгала и, более того, умудрилась в одну из них упасть. — Брагин, я тебя убью! — шипела Нарочинская, отпаивая простывшую дочку чаем с малиной.***
— Катюх, обещай, что когда я приду тебя забирать, Маргарита Николаевна не будет жаловаться на тебя. Хорошо? — Хорошо, — вздыхала четырёхлетняя Катя, целуя маму в щёку на прощание. Детский садик девочка не любила. Да и мальчики иногда её обижали, за что она, собственно, и колотила их в ответ. Но самой любимой семейной историей, связанной с походами в детский сад, конечно, была история о том, как у тогда ещё трёхлетней девочки воспитательница спросила, кем работают её родители. Брагина-Нарочинская-младшая не растерялась и выдала: — Они людей режут. В склепе какой-то. Долго же тогда пришедший вечером забирать внучку дедушка объяснял, что родители у Кати — хирурги и работают в НИИ имени Склифосовского. Вечером ещё ничего не подозревающая Марина как обычно пришла за дочерью. Та, обычно болтающая без умолку, сегодня была на удивление молчаливой. — Котёнок, что-то случилось? — взволнованно спросила женщина у дочери. Но Катя только тяжело вздохнула, продолжая усердно натягивать штаны. — Ка-а-ать? — вопросительно посмотрела на дочь Нарочинская. — Маргарита Николаевна? — перевела взгляд на стоящую в дверях, разделяющих коридор и игровую, воспитательницу. — Катя сегодня ударила Мишу, — вздохнула воспитательница. — У него теперь огромный фингал под глазом. — Это всё потому, что он меня глупой обзывает, — буркнула Катя откуда-то из недр натягиваемого свитера. — Холодное приложили? — тут же включился в Марине врач. — Голова не кружилась у мальчика? — Нет, всё в порядке. Я его сразу в медпункт отвела, оттуда маме позвонили. Мама его в поликлинику отвела, сказала, офтальмолог опасности не увидел. — Кать, ну сколько раз просить не драться, а? — пристёгивая дочь в детское кресло в машине, спросила Марина. — Можно же словами проблемы решать! Ты же девочка! — А чего он постоянно говорит, что я глупая? Я сначала его тоже обзывала, а сегодня мне терпеть надоело! — пробухтела девочка в ответ. — Вся в отца, — закатила Нарочинская глаза, усаживаясь за руль и набирая затем мужу: — Брагин, твоя дочь…***
В семь лет Катерина, как положено любому нормальному ребёнку, пошла в школу. Как приличная девочка дала первый звонок на линейке, сидя на плече у самого красивого одиннадцатиклассника. А ещё в школе Катя впервые в жизни столкнулась с травлей. В списке она была первой (почему-то не нашлось в округе никого с фамилией на «А»), да ещё и являлась обладательницей мало того, что самой длинной в классе, так ещё и двойной фамилии. — Это у тебя чё, — спросил у неё Гришка Козлов (как в итоге выяснилось, самый главный задира в классе), — родители не определились, чью фамилию тебе дать? И загоготал, оборачиваясь на стайку прибившихся к нему мальчишек, которые тоже захихикали, подобно гиенам. — Это у меня дедушка — Владимир Сергеевич Нарочинский, профессор кафедры нейрохирургии. Папа — Олег Михайлович Брагин, ведущий хирург Склифа, кандидат медицинских наук. Мама — Нарочинская Марина Владимировна, доктор медицинских наук, ведущий нейрохирург Склифа, — отчеканила Катя. — Династия врачебная. Поэтому и фамилия двойная. А вот твои родители, по ходу, с фамилией в точку попали. Козёл ты, Гришка! В общем, после прицельного удара портфелем, полученным в драке (правда, нечестной — на одну маленькую Катю напрыгнули сразу трое крепких мальчишек), поехал Гриша Козлов в Склиф, знакомиться с Катиными родителями очно, так сказать. А ещё с тётей Ниной и дядей Куликовым (Катя сломала парню нос). Девочку вместе с пострадавшим тоже отправили к родителям на работу, чтобы она ещё кого-нибудь не покалечила. — Пап, только маме не говори, ладно? — стоя в приёмном с виноватым видом, просила у отца Катя. — Это чего там маме не говорить? — как из-под земли вдруг выросла у дочери за спиной Марина. — Ты вообще что здесь делаешь? — Грише нос сломала. Случайно, — развела руками Катя. — Не, Марин, ну а чё он докопался до неё из-за фамилии? Ну двойная и двойная, до тебя ж никто не докапывается по этому поводу, — вступился за дочь Олег. — Но не обязательно же было бить! — закатила глаза Марина. — Сотряса хоть нет? — поинтересовалась у мужа. — Там трястись нечему, — буркнул тот, — раз позволяет себе девочек оскорблять. А впереди Брагиных ждали разборки с приехавшими за сыном Козловыми.***
— Кать, пожалуйста, перестань спорить с биологичкой! — умоляла дочь-пятиклассницу Марина. — Пообещай мне, что не будешь больше! — Мам, ну а чё она говорит, что я не сама домашку делала? — надулась Катя. — Я же сама. Мне дедушка только названия частей тела на латинском написать помог. По-русски-то я сама справилась. — А ещё Карина Александровна сказала, что ты биологичку дурой назвала. — Я просто спросила у неё, что такое dura mater, — развела руками девочка. — А она подумала, что я её оскорбила. — Марин, биологичка у них реально дура, — фыркнул Олег, — раз не знает, что такое dura mater. — Ты бы молчал вообще, защитник! — фыркнула Нарочинская в ответ. — Я из-за тебя и так на родительском собрании краснела! А ты мне обещал вообще-то без шуток своих! — Обещать — не значит делать. Да, Катюх? — подмигнул Брагин дочери. — Но про мозговые оболочки ты у биологички лучше больше не спрашивай. Договорились? — Договорились, — кивнула Катя. У неё к биологичке и других вопросов было навалом.