Житейские истории

Первых каникул в своей школьной жизни Катя Брагина ждала больше, чем Нового года летом. Больше неё этих самых каникул ждали, наверное, только её родители, порядком потрёпанные за первую четверть задачками про то, сколько у Пети было яблок, если он отобрал у Маши три, а у Саши — восемь, закорючками в прописях, стихотворениями наизусть и дневничком погоды в тетрадке по окружающему миру. И только Батону было всё равно — каникулы, не каникулы — главное, чтобы кормить не забывали. И вкусняшки давать.

***

Но конечно, как и всё хорошее, каникулы пролетели очень быстро. За них Катя успела дочитать книжку про Пеппи Длинныйчулок, порвать куртку, на спор залезая на дерево, на пару с потянувшим Батоном искупаться в луже и случайно разбить нос жившему по соседству, а потому имевшему несчастье гулять во дворе, однокласснику. Родители же за неделю успели отдохнуть и от закорючек, и от Пети с его яблоками, и от стихотворений. Только дневничок погоды заполняли. Точнее, Брагин заполнял — рисовал за дочь значки переменной облачности, дождя и ясной погоды, отмечал направление ветра и не вылезал с «Гисметео», следя за колебаниями температуры воздуха. Нарочинская только глаза закатывала, то и дело запуская стиральную машинку и думая, из какого материала купить куртку, чтобы она не пала жертвой очередной дочкиной выходки и продержалась хотя бы до конца сезона. А ещё Катерина Олеговна исправно сушила в родительской толстенной медицинской энциклопедии гербарий из собранных с Людочкой разноцветных листочков и набивала карманы желудями и каштанами, которые запрещала выкидывать, так как из них предстояло сделать какую-то там поделку на какой-то там конкурс. Но конечно же, про этот самый конкурс в череде событий, девочка благополучно забыла и вспомнила только перед тем, как лечь спать. А утром надо было идти в школу. С готовой поделкой. И готовым гербарием. Родители, порядком ушатанные рабочим днëм, ознаменованным приездом комиссии и очередным авралом, конечно, от новости об изготовлении экспоната из каштанов и желудей для конкурса «Осень золотая», были в «восторге». — Всё будет, мелкая, — пообещал дочери Олег. — Спи давай.

***

Оставив Марине удовольствие заниматься гербарием (а именно приклеивать листочки в тетрадку и подписывать их), Брагин, прихватив с собой Батона, отправился на улицу, заодно размышляя о том что бы такого сделать из подручных материалов. И, кажется, придумал. В кстати незакрытом ещё супермаркете были куплены блок спичечных коробков, пачка деревянных шпажек, рулон фольги, рулон бумажных полотенец, суперклей и упаковка пластилина. — И что ты придумал? — фыркнула Нарочинская, разглядывая принесённый мужем «джентльменский набор». — Увидишь, — буркнул тот в ответ, перебирая жёлуди и каштаны. — Спать иди, устала же. И Катьку тебе утром в школу вести со всем этим барахлом. А ещё успеть от мамы Кукушкина, которому малая нос разбила, убежать. А то до сих пор нотации читает, как меня видит, что мы якобы плохо ребёнка воспитываем. Да этот её сопливый Славик сам виноват — не надо было пытаться Катьку напугать, тогда бы и дверью по носу не получил бы. И вообще, пусть радуется, что не сломан. — Тебе точно помощь не нужна? — спросила Марина, старательно выводя на тетрадной обложке «Гербарий ученицы 1 «А» класса Брагиной-Нарочинской Екатерины». — Точно, — кивнул Олег. — Только картон цветной принеси, у Катьки на столе валяется. А то она спит, а я снесу ещё чего… — Буди, если что, — положив на стол картон, сказала мужу Нарочинская. — Угу, — буркнул тот, не отвлекаясь от перебирания даров природы. — Спокойной ночи.

***

И пока девочки, а с ними за компанию и Батон, смотрели сны, Брагин делал человечков из желудей, что-то мастерил из спичечных коробков, фольги и картона, рисовал, клеил и лепил из пластилина. Короче, делал всё то, чего не делал примерно с Катюхиного возраста. Марина, проснувшаяся попить воды и не обнаружившая мужа в постели, нашла его всё на том же месте — за столом в кабинете. — Ты спать собираешься вообще? — зевнув, спросила. — Тебя на голове доделаю и пойду. Чего ты вскочила-то? — Воды попить. В смысле, меня на голове? Ты чë, — осмотрела то, что уже успел сделать Олег, — операционную сделал, что ли? — Угу. Ну а чë, если тема не обозначена нормально была? А у нас с тобой ребёнок не просто ребёнок, а наследница хирургической династии, вообще-то! Нарочинская только вздохнула, прикидывая, как без потерь донести операционную в миниатюре до школы, с учётом того, что параллельно с этим ещё и Батона надо погулять. — А вообще, смотри: вот я, вот Нинка инструменты подаёт, вот анестезиолог, а вот и ты, красотка, — устанавливая очередного человечка из спичек и желудей у «головы» пациента, сказал Брагин. — Стол я из спичечных коробков склеил, а пациенту башку из каштана сделал потому, что у него опухоль мозга. Вот. Так что, Марина Владимировна, это ваша операция. Марина снова вздохнула, прикидывая, как будет утром объяснять сонной ещё дочери, что папа тут понаделал. И как будет оправдываться перед учительницей, что это не она автор этого шедевра. Главное — от мамы Кукушкина успеть смотаться. Остальное решаемо.