То, что осталось

«...на последнюю битву с Чародеем из Ангмара хоббиты, по их собственным словам, послали в Форност отряд лучников...» (ВК, пролог) Зима была морозной и долго не отступала, словно надеялась так и не уступить место весне, - но больше всего обитателей Шира тревожило вовсе не это. Тем более, дровами и даже хворостом многие запаслись так, что хватило бы на полторы зимы, - или на одну, но очень морозную, - и чтобы притом вовсе не выходить за ворота своей усадьбы. Такой возможности опасались как раз больше морозов и снега. Потому что тревожными были они - и ветренная малоснежная зима, и поздняя весна. Хуже и прошлого года, и последних десяти лет – а за них тревога только выросла. В земли, которые хоббиты считали своими, - припоминая, конечно, о короле-который-их-дал (чаще всего – в поговорках), - в эти прежде спокойные земли стали заходить и отряды воинов, - и твари куда хуже людей. Некоторые из этих даже не заходили – могли и залететь. Счастье, пожалуй, что они (как и многие другие!) не считали Малый Народ хоть сколько-то серьезным противником для себя. Но случайные жертвы – те, кто оказался на дороге, попытался возмутиться или защититься – их тоже не смущали. Так худо обитателям Шира не было с тех пор, как они решили – как рассказывали самые почтенные хоббиты – уходить с прежних мест жизни. Или даже, кажется, с «позапрежних». А теперь и уходить некуда – впереди, говорят, только море, а с остальных сторон приходит время от времени ВСЯКОЕ... Потому и решились вовсе мирные хоббиты сделать ранее невиданное – отправить королю военную помощь в ответ на его призыв. Благо, хоббитов пятьдесят, метко стрелявших по мелкой дичи – и не боящихся двинуться дальше ближнего леска! – как раз набралось. Невеликая рать – но вдруг и они, вместе с другими воинами, сделают так, чтобы воины и твари сюда больше не приходили? ...если бы тот-самый-король послал призыв именно к ним,они поступили бы так же. Но вообще-то все было иначе – просто через их земли ехали гонцы. Попросили позволения проехать напрямую, нарушая королевский запрет тревожить Полуросликов, - чтобы не терять время, и рассказали, что зовут на помощь всех, кто может прийти. Вот тут и оказалось, что многие, собравшись обсудить такое происшествие, порешили, что они – тоже из этих «всех», которых можно позвать - и они придут. Новые времена! Раньше гонцов бы тоже, конечно, пропустили, - да еще еды бы на дорогу дали! – но вряд ли бы применили призыв к себе: пусть Большой Народ воюет, это дело не наше... Впрочем, помогли ли кому-то их пятьдесят храбрых лучников, - что теперь скажешь, кто знает? Судя по тому, что успели с тех пор услышать хоббиты о короле и его войске – больше они о нем и о них вряд ли что-то услышат. Странно, что с шайками и тварями кругом не стало при этом еще хуже: они появлялись, но, кажется, все очень спешили куда-то. («И пусть теперь оттуда обратно не приходят!» - как верно сказала в сердцах старая Корнелия Грабб). А из пяти десятков лучников домой к началу весны добрались только пятеро, и те поврозь – и больше, наверное, никто и не придет. И так двоим сильно повезло: молодчика из Туков оглушили, а слуга, пошедший с ним, кинулся оттаскивать хозяина, забыв обо всем прочем, так и пересидели битву в какой-то ложбине, - счастье, что сама битва скоро укатилась куда-то в сторону! А потом еще в путь не сразу тронулись, ждали тепла... И хорошо, что удалось потеснить в норе какого-то барсука, а то не выжить бы им зимой – нора-то оказалась с запасами! Прочих троих – всех раненых, но легко, - подобрал и довел до краях земель Малого Народа какой-то человек – видно, умелый лекарь и хороший воин. Как его зовут, никто не припомнил, а он, кажется, и не представлялся: Странником назвался, вроде бы? Плащ такой серый, с отливом, на камнях особенно неприметный, глаза в темноте, бывало, сверкали, - а еще как-то у него боль получалось руками забирать. Ну...наверное, и такие люди бывают, кто их знает? И ушел потом в сторону гор – сказал, что там живет. Странно – последнее время от гор приходило обычно что-то гораздо худшее! Но зато хоть эти трое – живы, а прочее – не здешнего ума дело, теперь уж совсем понятно: дальше – точно не их война... О прочих же было пролито немало слез родней, - ведь сгинули, родные, совсем, похоже, сгинули! – и хуже прочего то, что нет и могилки, куда можно было прийти да вспомнить родича под вековыми деревьями. Большой народ, говорят, думает, что у хоббитов вовсе кладбищ нет, - это они не иначе как по глупости: хоббиты просто не ставят их на видном месте, а еще с тех времен, как все жили в Лесу на востоке, выбирают для ушедших родичей если не край леса, так хотя бы перелесок. Весна тем временем шла к середине, и даже начала поворачивать к концу, - и тут в землях Шира появились два путника. Так уж вышло, что первыми их заметили Брендибаки, - и теперь Магнус Брендибак рассылал посыльных, предлагая прийти от каждой семьи кому-нибудь почтенному и послушать, что они рассказывают. А особо призывал тех, чьи родичи ушли с отрядом. Видно, так важны были новости. Казалось бы, всего-то два человека, - ну, из Большого народа, ну, по одежде – точно воины, но всего-то два человека и один мешок добра у них с собой, не считая их собственных заплечных, весьма небольших... В мешке-то и было дело. Казалось бы, что ценного могут предложить запасливым хоббитам два воина из разбитого войска? То ли дело – гномьи торговцы! Но чем больше вынимал один из воинов оттуда вещей – не новых, по большей части - не сильно ценных, и для людей несподручного размера, тем больше неравнодушных глаз смотрело на них. Прибывали хоббиты – из-за расстояния и опасливости – не разом, так что начало рассказа слыхали не все. - Так как, ты говоришь, вы это все... добыли? И у кого? – подозрительно щурясь, переспрашивал Вилибальд Болджер. – Как там тебя, говоришь, Нарт? И старший из воинов (ну, то есть тот, что пошире в плечах и говорит больше, пока второй достает вещи из мешка) терпеливо повторял: - Нашему отряду удалось уцелеть в битве – хоть и не всем. Отступая, мы шли через наш покинутый лагерь – и пытались взять то, что может еще пригодиться: оружие, припасы... Кроме нас за всем этим, увы, мало кто мог вернуться... кроме врагов. И тут... один воинов... Дамрод его звали, Дамрод, - зачем-то уточнил рассказчик, - увидел и эти шатры. Мы уже знали – из вестей приходивших во время битвы и сразу после, что в той стороне, куда ушел Малый Отряд, не уцелел почти никто. А был не первый день после боя, и если никто не вернулся за своими пожитками... Словом, я и не припомню, кто сказал, что стоило бы вернуть домой хоть память об этих воинах... - Я помню, - нарушил молчание второй воин. – Дамрод и сказал. - Да, верно. А я приказа... - запнулся он, недоговорив, и поправился, - предложил это в самом деле сделать. - Именно. И мешок выдал, этот вот самый, - младший воин тряхнул мешком, и оттуда выскользнул, кажется, последний предмет, оказавшийся небольшой, но почти новой, не успевшей потерять блеск кольчугой. - Ох, да это ж моего Флавуса кольчужка! Что ж он ее не надел? – раздался возглас из угла, и немолодая уже Регина Чабб, как завороженная, двинулась к столу. - Да что же он, был бы жив, пришел бы с Туком... - Матушка, а шлем-то у него был? – переспросил Нарт. - Да какой шлем, мы и так гномам всю кубышку высыпали, все, что было... – отмахнулась она. - Так это, матушка, тогда и без разницы – надел, не надел: без нее грудь пробьют, с ней – голову... Разговор о кольчуге как пробудил остальных: к длинному столу потянулись, подходили ближе, стояли чуть поодаль, находили знакомое – что-то из прежнего имущества родных или даже приятелей, обменивались негромко и коротко замечаниями. Те, кому искать было нечего, сочувствовали нашедшим, так же тихо переговариваясь. Неуютно было только троим. Старший из воинов, Нарт, кажется, внимательно изучал потолок зала (благо, он был совсем близко от его головы!), а младший все расправлял зачем-то край скатерти, которой был застелен стол с вещами. Нелегкое это, оказывается, дело – присутствовать при чужом горе. А сбоку, у стены, стоял с помятой латунной миской Карл, слуга того молодого Тука, которому повезло вернуться. Сам он (получивший теперь прозвище Пристукнутого Тука) не пришел, сославшись на головную боль. А Карл – вот, оказался даже с "добычей", но радости она ему как-то не принесла. И дело не только в том, что такую миску – разве что в конуру Перебрёху теперь поставить... А в том же, что он-то с миской, и тут, они-то, родные чьи-то – кто с кольчужкой этой, кто с теплым плащом, со свистулькой какой-то – они-то здесь, а хозяева?... Странно, но почти никто не торопился разбирать вещи. Посмотреть, потрогать и оставить на столе – пожалуйста. А дальше приходила, похоже, сходная у многих мысль: что ушедших-то их пожитки не вернут... Но долго будешь смотреть – насмотришься в конце концов. И вот, отходя от стола, Меримак Саквиль спросил воинов, о которых, казалось, все забыли: - Так что же теперь получается? Войско разбили – и наше, и ваше, враг бродит где попало... А король-то где и что делает? Ваш – да и наш, говорят, король? Все тот же Нарт улыбнулся криво и невесело: - Король пережил битву, это известно точно. И ушел из Северного королевства... еще севернее. И... с тех пор не возвращался, и достоверных вестей о нем... нет. - Это что же, - подал голос еще кто-то, - теперь нет в этой земле никакого короля? - ТЕПЕРЬ – нет, - выделил голосом воин. Тут Магнус Брэндибак понял, что начинается Большой Разговор, дело долгое, - и объявил, что всех угощает пирогами и пивом, - а если кто пришел со своими припасами, то несите на столы, не стесняйтесь. Вскоре, за угощением разговор и продолжился. Воины не отказались от миски пирогов, а вместо пива попросили дать пустые кружки и что-то налили из своей фляги. И сначала повернулись разом к задней стене, посмотрели на нее пристально (а на ней отродясь ничего не висело, окна там нет, а за ней - сарай), и только потом – выпили и за пироги принялись. Теперь их и не расспрашивали особо: уже известного хоббитам как раз хватило на то, чтобы Большой Зал Брендибаков гудел, как улей, - и настроение в нем было, как ни странно, далеко не самое печальное! Потому что ежели нет теперь над ними короля, которого никто из них не видал, - а Пристукнутому Туку, который даже речь его перед боем пересказывает – кто ж поверит? (Он и призраков, говорит, видел - ну, после того, как по голове получил!) ....так если короля-то нет, это значит, они теперь сами собой управляют и даже могут.... Да, да, да! – сами короля выбрать, если пожелают! - Как же он называться будет? – вопрос оказался очень важным. - Ну... тот был – как? - Король Арнора, - тихо подсказал Нарт. - Значит, наш будет.... Шира, Арнора... и Бри! - Нет же, говорят, больше того Арнора, кончился! - Так они тебя и послушают, в Бри-то! - Ну.... тогда просто – король Шира! - Длинно, надо в одно слово – Широкороль! - ШирокоРОЙ? – ехидно поинтересовались из угла. – Тогда уж лучше – ГЛУБОКОрой! - Глубокороль? Это чем же он править будет? - Чем-то глубоким! Это у гномов, наверное... - Так то у гномов, а у нас? - А, вот еще можно – ГЛУХОкороль – это если бы он всем Глухоманьем правил, если бы мы еще там жили... - Неееет, ничего вы не понимаете, если ГЛУХОкороль, так это надо – вон! – Гвидо Праудфута в короли выбирать, - уж глуше его во всем Шире никого нет! - А? Что? Я всё слушаю! – бодро среагировал на жесты в свою сторону тугой на ухо хоббит. – Я всё слушаю и так скажу: если наши хутора охранять – всех внуков вышлю, если опять неведомо куда слать – и чужих не пущу! - Вот! – наставительно поднял палец Магнус Брендибак. – Учитесь! Глухой-глухой, а дело говорит! Хоть и не король... Разговор продолжался таким образом и дальше, и, похоже, затихать не собирался. Оба воина, управившись с миской пирогов, стали пробираться к выходу, передав хозяину, что они в самом деле собираются лечь в сарае, а не в гостевой спальне – и заодно обещают, что за эту ночь по дороге мимо никто незамеченным не пройдет... Почти у входа их подстерег Карл, так и не расставшийся с неладной миской. - Вы, господа... уходите уже? - Мы утром уйдем. - Мне утром самому выходить рано, так что я уж сейчас скажу... Спасибо вам, господа большие, и этому... кто все принести-то надумал? – он посмотрел младшего воина. – Дамрод, ты говорил? - Дамрод, - кивнул ему тот. - Так вы ему передайте спасибо, - и ежели это тот и есть тот Дамрод... Воин покачал головой и приложил палец к губам: - Тот, тот, видел ты его, верно помнишь. А передать ему уже ничего нельзя. А тебе – на вот, возьми о нем на память, - и протянул, сколов с плаща, застежку-лист. И пока хоббит изумленно смотрел на подарок, оба воина уже тихо выскользнули наружу. Разговор в Зале тем временем добрался до всеобщего мнения, что Ширу и без короля неплохо, но что из этого следует, так и не решили – только собраться в другой раз и обсудить еще раз. Воины из Большого народа отправились в путь рано утром – но в большой усадьбе всегда найдется любопытная детвора, которая встанет еще раньше. Чтобы тихо прокрасться посмотреть на них спящих: при оружии спят! И шапки-под-шлем не снимают! – а потом выследить и ту полянку совсем недалеко от усадьбы, где они сделают первый привал. Ну это, конечно, для тех, кому за ограду и в лес бежать не страшно и не лень – но уж кто добежал, тот увидел и услышал много интересного! Воины умылись в ближайшем ручье, и теперь один из них, надев заново перевязь с мечом, затягивал ремни кожаного шлема, а второй, что пониже - шлем напротив снял и переплетал довольно длинную косу, выговаривая притом первому: - А теперь ТЫ слушаешь меня внимательно, брат. И вспоминаешь, как ТЫ обещал, что отсюда мы идем ПРЯМИКОМ на соединение со следопытами, а с ними – ПРЯМИКОМ в Ривенделл! Потому что я, если помнишь, обещала – сестре, лорду Элронду.... ну, и еще некоторым, - что ты доберешься обратно в срок, живым, и целым, а не... не как Дамрод. И еще, - подожди, дослушай! – мы уходим отсюда НЕМЕДЛЕННО, пока к тебе на эту поляну поляну не вышло, - (взгляд уперся как раз в нужные кусты), - целое войско из детворы полуросликов! - А, ты про вот тех? – усмехнувшись, переспросил Нарт, оборачиваясь и указывая туда же. В словах и взгляде его не было ничего угрожающего, поэтому самые смелые из «тех» - примерно трое – решили, что это равносильно приглашению в самом деле выйти. А один, пробравшись через крапиву, даже решился спросить: - А вот вы, господин... вы говорили вчера, что король куда-то пошел и не пришел обратно.... А он теперь вернется или нет? - Вернется, - тихо и серьезно ответил Нарт спросившему, ростом ему чуть выше колена. - В Арнор обязательно когда-нибудь вернется король, я обещаю. - А когда? Скоро? – с нетерпением спросила вторая выбравшаяся, из-за спины брата (потому что если скоро – это ж на него посмотреть можно будет!). - Не знаю, - так же серьезно сказал воин. – Но когда-нибудь – обязательно вернется. - Нарт! – догнал крик уже с противоположного края поляны. И когда он замешкался еще на пару мгновений, смотря на хоббитят, еще требовательнее, - Кано Аранарт! - Иду, сэльо! – он сразу стал совсем суровым, склонился в полупоклоне вопрошателям и кустам, скрывавшим остальных, легко развернулся, подхватил что-то с земли, - и скоро на поляне были уже только юные хоббиты. ...А на следующем большом собрании хоббитов порешили заодно, что же делать с вещами, принесенными воинами. Получалось, что многие хотели бы смотреть на них время от времени, но мало кто хотел забирать насовсем. Думали – отдать на хранение в одну самых крупных нор, - но тут большие семейства заспорили, кому выпадет такая честь, а остальные – кому докуда далеко будет тащится.... Так что в итоге получилось, что самое разумное, - хранить их где-то у Белых Холмов, посреди их земель, где все равно каждый год ярмарка бывает, - а Альберик Уайтфут вызвался даже сторожем быть, у него как раз был прямо у ярмарочной площади по наследству доставшийся, да пустующий амбар, к холму пристроенный... Со временем туда же взялись сносить вещи и других достопамятных хоббитов, чтобы было на что посмотреть и о них вспомнить. А потом уже бывало и всякое – например Лонго Браун, поссорившись с дядей, принес туда же все его прежние подарки, и сказал, что пусть его дядю (вполне здравствовавшего!) вспоминает кто и как хочет, а он – не желает никак... А потом уже кто только что не приносил! Место это долго называлось просто Амбаром или Старым Амбаром, но потом – кажется, вновь от Большого Народа, - пришло словечко, что, говорят, обозначало всякие сокровища – ну, прямо как у эльфов, гоблинов и драконов! – но при этом звучало оно, на хоббитский слух,... своеобразно. То ли «мусал», то ли «мутор»... Словом, когда со временем Амбар стал именоваться Мусомным, в нем действительно можно было найти уже немало всякого МУСОМА порядочной древности и сомнительной ценности. Но у самой дальней стены все еще хранились вещи сгинувшего отряда лучников, с которых все и началось. Говорят, что когда Король в самом деле вернулся в Арнор, он просил о позволении взглянуть на них. Но это случилось нескоро,