Все дороги ведут в наше лето

      Учебный год выдался крайне тяжёлым. Оно и понятно, десятый класс, не успели отойти от экзаменов после девятого класса, как на носу уже ЦТ и ЦЭ, к которым учителя вас начали готовить ещё в сентябре. Хотя, если так подумать, "готовить" это слишком громко сказано. Скорее запугивать фразами по типу "вы завалите все экзамены" и "вас не примет к себе ни один приличный университет". Но никто по этому поводу особо не переживал. Даже самые отчаянные двоечники во все времена сдавали эти несчастные экзамены, и чем обычные школьники со средней успеваемостью хуже?       Но, как известно, всё плохое имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Так и десятый класс пролетел незаметно, и вот, тридцать первого мая, прямо перед самым первым днём лета, в просторную светлую квартиру завалились двое уставших, но крайне счастливых подростков. Отстояв несколько часов на школьной линейке под палящим солнцем и впоследствии чуть не схлопотав тепловой удар, а потом отметив с одноклассниками в кафешке "Гобедь&Лелубь" окончание каторги, они вернулись домой вечером, когда солнце уже было готово спрятаться за горизонтом. Самое романтичне время суток, ведь даже небо окрашивалось в розовый, создавая потрясающую атмосферу и для влюблённых, и для эстетов, и для влюблённых эстетов.       В комнату парня почти не проникал свет из окна. В помещении почти ничего не было видно, однако свет включать никто не собирался. Кое-как, на ощупь дойдя до кровати, подростки завалились на неё и моментально повернулись лицами к окну, чтобы не упустить ни секунды происходящей за окном красоты природы. Один из них лёг на живот, а вторая перевернулась на спину и задрала голову. Оба уставились на большие розово-персиковые облака, точно на волшебные горы, на которые ещё ни разу никто не забирался. Оконная рама на их фоне выглядела прочной стальной решёткой, не подпускающей их ближе к магии, что творилась на небесах. Но влюблённые были не против. Так смотрелось даже лучше, антуражнее, можно сказать.       Но, несмотря на всю строгость и неприступность решётки, та всё же была приоткрыта, и лёгкий тёплый ветерок приносил в комнату сладкий, маслянистый аромат соцветий и зелени, не забывая при этом колыхать полупрозрачную белую тюль, струившуюся от карниза и до самого пола, словно поток воды в водопаде, текущий с края утёса и рассеивающийся внизу, превращаясь в прохладный сизый туман, словно дополняя картину розовых гор за окном.       В такие моменты дышать становится легче.       — Рейн, — тихо произнесла девушка, словно боясь, что солнце, услышав её голос, убежит за горизонт раньше времени, и вся эта красота резко исчезнет, — как ты думаешь, что будет дальше?       Искренне не зная, что ей ответить, Рейн пожал плечами.       — Смотря насколько дальше. — Наконец-то произнёс он, заполняя своим голосом воцарившееся между ними молчание.       Стелла облегчённо выдохнула.       — После школы. Мы ведь будем получать высшее, и, скорее всего, в разных городах. Ты ведь хочешь поступать в Полоцк, а я в Мозырь. Мы будем жить и учиться на Сможем ли мы выдержать это расстояние? Не разойдёмся ли?       Рейн замолк, обдумывая ответ. Он сам часто об этом размышлял, и такие рассуждения оычно заводили его не в самое позитивное русло. Но он знал, что Стелла дорожит их отношениями так, словно они были для неё кислородом, и он её прекрасно понимал.       — Время покажет, — наконец-то ответил он, — И всё же, мы ведь не навсегда расстаёмся, мы будем возвращаться в этот город по выходым и на каникулах, к родителям и друг к другу. Если не расстанемся, то я буду счастлив, а если и разойдёмся — значит, так тому и быть. Жизнь непредсказуема.       Они замолкли на секунду. И прямо в этот самый момент из-под тюли послышалось громкое, наглое мяуканье. Из-за водопада, словно опасное морское чудище, выплыл рыжий упитанный кот Рудак. Окинув собравшихся недовольным взглядом зелёных глаз, он, громко топая, подошёл к кровати и запрыгнул на неё, сразу же ложась Стелле на живот и начиная тихо урчать, словно он и не хотел уничтожить всех людей на этой планете. Только с ней он становился ласковым, тихим, и убирал своё самомнение себе под хвост, но только до того момента, пока к нему не потянет свои плебейские руки кто-то другой. Стелла хихикнула и почесала Рудака за ухом, от чего тут чуть с ума не сошёл, начав ёрзать и мяукать.       — А после того, как выучимся? Если не расстанемся, конечно.       — Переедем жить в Минск и образуем свою ячейку общества. Станем семьёй нефорят.       Стелла рассмеялась. В такие моменты у Рейна замирало сердце. Он был готов часами слушать её смех и умиляться тому, как же прекрасна его возлюбленная. Он и не думал, что первая в жизни любовь может быть настолько романтичной. Он лежал и смотрел на неё, словно зачарованный, даже когда Стелла уже перестала смеяться.       И снова молчание. Говоря начистоту, между ними это не было чем-то непривычным. Они подолгу могли обмозговывать свои слова, чтобы в итоге выдать целую, здравую мысль. Ведь лучше помолчать немного в компании друг дуга, чем сморозить какую-нибудь херню и задеть любимого человека.       Даже многие взрослые так не умеют. А они научились. И жить стало проще.       Солнце постепенно уходило на покой, мир становился темнее. Небо, словно ветреный герой какого-нибудь романа, как будто перешло на сторону зла, тут и там начали появляться иссиня-чёрные пятна ночи. На тёмном покрывале появилась первая звезда. По привычке Рейн загадал желание. Какое — неважно, ведь главное, что загадал. А, впрочем, вы и сами поняли, какое.       А после парень, хитро улыбнувшись, приподнялся на локтях и потянулся к ничего не подозревающей Стелле. Рудак, словно чувствуя, что он хотел сделать, недовольно мявкнул и отошёл в сторонку.       Миг — и их губы сомкнулись в поцелуе, нежном и медленном, как и всегда. Именно такие поцелуи им нравились и только их хотелось бы продлить навсегда, что, увы, было невозможно. Хотя от этого их ценность только увеличивалась, что было совсем неплохо.       Школьный год может принести много радостей и печалей, рутины и неожданных поворотов судьбы, друзей и врагов. Но одно всегда неизменно. Все эти дороги, будь они прямыми или извилистыми, гладкими или каменистыми, ровными или холмистыми, всегда ведут в одно и то же место. Место, особенное для каждого из нас по-своему. Все дороги ведут в лето.       Но мы не совсем согласны с этим утверждением. Ведь такая особенная пора года не должна оставаться безымянной. Все дороги ведут в яркое, счастливое, солнечное, какое-то определённое лето. Чьё-то лето...       Точно. Как же мы сразу не додумались?       Все дороги ведут в наше лето.