Хранитель знаний

Дементоры все еще «охраняли» окрестности Хогвартса. Сириус Блэк все так же оставался на свободе. Погода стояла по-настоящему ужасная. Тяжелые темные тучи нависали над серой промёрзшей землей. Солнце, изредка появляющееся из-за низко стелящихся облаков, было бледным и холодным. Шотландия в своем самом непривлекательном виде. Студены медленно и неохотно втягивались в учебу. Я был рад, что в этом году мне не приходилось сдавать экзамены – мозги просто отказывались работать и никакое количество шоколада не спасало от влияния дементоров. Слоняясь по коридорам Хогвартса с целью разогнать накатывающую депрессию и заставить себя хоть мало-мальски двигаться, раз погода не подходила для прогулок, я заметил зачастивших в кабинет к директору Дамблдору чиновников Министерства. Понять, что делают представители департамента международного магического сотрудничества и отдела магических игр и спорта в Хогвартсе, а не узнать Бартемиуса Крауча старшего и Людо Бэгмена было невозможно, не удалось. Не могло же это быть связано с планируемым турниром кубка мира по квиддичу, что должен был проводиться в Англии летом 1994 года? Возможно, представителям Министерства нужен был Дамблдор в своей ипостаси главы МКМ. К концу января визиты шишек Министерства в Хогвартс подошли к концу. Взамен глав департаментов в школу зачастили чиновники рангом пониже. В начале февраля наконец удалось услышать, что же такое монументальное взаимно планировалось Министерством и Хогвартсом. Провожаемая завхозом Филчем в кабинет директора за подписью на очередных бумагах дамочка без умолку болтала на повышенных тонах, пытаясь то ли понравиться Аргусу, то ли что-то вызнать. Получалось, как оказалось, у Берты Джоркинс не очень. Точнее, женщина просто не давала Аргусу вставить и слова в поток сознания, изливаемого ею на несчастного мужчину. Именно благодаря неуемному словоизлиянию Берты я узнал, что в следующем году в Хогвартсе будет проходить Турнир Трех Волшебников. Надо сказать, что я нарочно следовал по пятам Филча и Джоркинс. Мне не так уж был интересен их разговор – думаю, что словоохотливую женщину в тот день услышали многие и информация в конце концов достигла бы и меня. Мне же был интересен слепок ауры Берты – его все никак не удавалось разложить на составляющие. То, что была задействована магия разума, я понял сразу. Но почему цвета проклятия, наложенного на Берту, в магическом зрении смотрелись какими-то тусклыми или затертыми? Я даже не сразу смог опознать в наложенном заклятии обливиэйт. Если бы не тончайшая, почти исчезнувшая, пленка от ауры автора проклятия, я бы даже не понял, что вижу очень старое, но до сих пор постоянно подпитываемое заклинание стирания памяти. Узнать магическую подпись автора проклятия не удалось, надо будет получше рассмотреть зачастивших в школу представителей министерства – шансы совпадения были не велики, но проверить стоило. Отписался прадеду об увиденном и услышанном – и о предстоящем турнире, и о странном, до сих пор обновляемом, обливиэйте. Нет, я не думал, что прадед вдруг бросится спасать невинную Берту. Ха. Мы ни разу не борцы за справедливость. Просто была вероятность отыскать какую-нибудь новую информацию о Дамблдоре или дополнительный компромат. Любая незначительная деталь могла быть недостающим кусочком в складываемом паззле. Если из этого выйдет что-нибудь стоящее, прадед даст мне знать. К концу февраля удалось поверхностно изучить волшебную карту-артефакт Хогвартса. Не знаю, что там натворили близнецы Уизли, что карту у них отобрал профессор Люпин, главное было то, что теперь эта карта была в шаговой доступности. Она просто лежала на столе учителя в кабинете ЗОТИ. Да, взять ее в руки, не выдавая мой интерес к артефакту, я, естественно, не мог. Но это не мешало мне изучать строение магических плетений карты на каждом уроке защиты в течении месяца. К концу марта карта пропала. Но четырех недель мне хватило для понимания и зарисовки структуры заклинаний и рун, вплетенных в сей артефакт. Разобраться какие заклинания и руны использовались я не смог, но теперь понимал из какого отдела магии они были заимствованы. Этого было достаточно для меня – я не собирался становиться артефактором. Удалось узнать, что карта была лишь проекцией. Как экран компьютера, карта показывала только изображение. Сам процессор был спрятан где-то в подземельях Хогвартса, недалеко от кухни и общины домовиков. Возможно, процессором являлся ритуальный камень замка. Тот, кто создал карту замка, должен был иметь доступ к сердцу Хогвартса – связующие нити явно рисовали цепочку, соединяя карту, вероятный ритуальный зал в подземельях и кабинет директора. Чисто теоретически, создатели карты могли незаметно подключиться к уже существующей связи между каким-то артефактом в кабинете директора и алтарем замка. В этом случае, именно административный директорский артефакт отслеживал перемещение посетителей замка и достоверно определял их по магическому слепку ауры, стоило гостям школы пересечь антиапарационную границу замка. Ритуальный камень предоставлял подпитку и служил базой данных, в которой хранились все когда-либо виденные в стенах Хогвартса магические ауры. База данных пополнялась ежегодно с прибытием новых учеников. Возможно, это происходило автомагически при распределении шляпой. Исключения из правил – посетители-волшебники, никогда не учившиеся в Хогвартсе – должны были быть добавлены мануально. Карта же, перехватывала эту информацию и проецировала на нарисованную схему известных помещений Хогвартса. Если карта рисовалась без разрешения администрации, то волшебники, сотворившие этот чудесный артефакт, были бесподобными магическими хакерами. Побочным эффектом изучения карты стало мое понимание того, что директор школы мог в любой момент отследить любого студента Хогвартса. Причем, если моя догадка была правильной, то Дамблдор мог видеть прямо сквозь оборотку, так как магический слепок личности при принятии этого зелья не менялся. А вот отследить анимагов, административный артефакт скорей всего не мог – ведь при трансформации в животное аура менялась очень значительно, оставляя лишь слабую тень магического слепка волшебника. Точнее, не так. Артефакт, скорей всего, отслеживал все ауры – и животного и человека, но при этом считал их двумя разными объектами. При проекции, карта отсеивала животные ауры, иначе бы рассмотреть людей на карте было бы сложно – все бы заполонили фамильяры и другая живность, наполняющая старый замок. Надо будет рассказать деду о возможностях директора на весенних каникулах, хотя, скорей всего он об этом уже знал – сам в свое время учился в Хогвартсе и изучал замок. Дома на весенних каникулах провел свой ритуал становления. В феврале мне исполнилось полные семнадцать лет – я стал совершеннолетним в магическом мире. На Остару я преподнес собственноручно сделанные дары магии, благодаря за возможность стать взрослым и полноценным членом рода. Нарисованные мной пейзажи с изображением волшебного замка Хогвартс, зарисовки виденных мной волшебных животных, портрет моего фамильяра Фумы и почтальона Фуги составили основу моего подношения. Традиционно, стоило сжечь собственноручно собранные редкие травы, но в связи с присутствием дементоров, поход в Запретный лес в этом году не состоялся. Согласно традициям семьи, дал я и клятву Хранителя Знаний. Давал осознанно, помня историю рода Флориш и всех родственников, погибших в горниле войны с Грин-де-Вальдом. Не дать эту клятву было нельзя. Прадед рассказал поучительную историю одного недальновидного предка из восемнадцатого века, который в свое время отказался давать традиционное обещание магии и в итоге потерял родовой дар. Терять способность видеть магию я не хотел, поэтому магическую клятву дал. Слова клятвы были просты – я обещал хранить и защищать знания, собранные магами за многие годы. Мне также вменялось, по возможности, приумножать знания. Только дав клятву, наконец понял почему прадед был таким неимоверно любопытным и азартным человеком. Не сказать, что клятва давила или толкала на определенные действия, но она точно распаляла внутренний огонь и любовь к книгам. Клятва воодушевляла стать этаким паладином-библиотекарем, который без сомнений кинется спасать книги из костра или даст в морду человеку, бросившему драгоценную книгу в этот костер. Я, конечно, утрировал, но становилось понятно, что именно случилось с семьей Флориш в сороковых годах и откуда у деда авантюризм и желание приватизировать редкие книги. В этом свете, стало понятно желание Фергуса узнать как можно больше и о Берте Джоркинс - перевернуть, так сказать, каждый пресловутый лежачий камень в ее истории. Кстати, информации про Берту удалось накопать не так уж и много. Женщина оказалась недалекой, вечно сующей свой нос в чужие дела, любопытной болтушкой, которой не удавалось надолго задержаться ни на одной должности в Министерстве. Пиком ее карьеры стала должность помощницы главы Отдела международного магического сотрудничества Крауча-старшего. Однако, с этого момента и началось неумолимое падение Берты по служебной лестницы – именно в середине 1980-х годов у Берты стали постоянно возникать проблемы на работе. Она забывала самые простые вещи, путала дни недели и населённые пункты, стала совершенно рассеянной.  Прадед пояснил, что причиной появления внезапных проблем с памятью у Берты был обливиэйт, полученный ею во время работы на Крауча-старшего. Именно из-за постоянно-подпитываемого и обновляемого обливиэйта мисс Джоркинс начали переводить из отдела в отдел в министерстве, постепенно понижая в должности. Можно было бы предположить, что наложил на Берту обливиэйт никто иной, как ее непосредственный на тот момент начальник – Бартемиус Крауч старший. Мда… это, конечно, была интересная информация, но не давала нам никаких дополнительных возможностей против Дамблдора. Вернувшись в школу после каникул, наконец удалось рассмотреть ауру министерских шишек более детально – уже думал, что не увижу ни Людо ни Крауча-старшего. Но, повезло. Скорей всего они согласовывали какие-то важные нюансы по Турниру с Дамблдором, которые не смогли бы разрешить их подчиненные. Аура Людо Бэгмена не представляла интереса. А вот с ауры Бартемиуса Крауча можно было давать уроки магического зрения. Чего тут только не было! И да, тот старый, затертый, но постоянно подпитываемый, обливиэйт у Берты Джоркинс, точно был за авторством Крауча. Теперь я мог это утверждать на сто процентов. Но самым интересным моментом оказались нити контроля для заклинания империо, уходящие куда-то за пределы Хогвартса. Оу… бывший начальник Отдела магического правопорядка балуется непростительными! Хм… кого мог держать под заклятием подчинения Крауч-старший? Вроде семьи у него на данный момент не осталось. Сын умер в Азкабане. Жена скончалась примерно в то же время. Бартемиус слыл принципиальным человеком и строгим поборником законов. Странно было видеть империо в его исполнении. Не знаю, будет ли интересна эта информация Реддлу и его команде, но дед точно должен знать, а там уж сам пусть решает стоит ли поделиться знаниями и как это сделать, не раскрывая родового дара. Мне же стоило отложить шпионские игры и заняться учебой. Сильно напрягаться я не собирался, не было у меня в этом году никаких важных экзаменов, но помочь своим подопечным воронятам стоило. Надо сказать, что, не смотря на оборотничество, Люпин оказался неплохим учителем. ЗОТИ он знал, учить умел, а большего и не требовалось. Кстати, надо будет после экзаменов попросить у Пенелопы и Джеммы конспекты за седьмой курс по этому предмету. Не известно, кто будет преподавать ЗОТИ в следующем году, а в этом Люпин учил хорошо и стоило заблаговременно подстраховаться для моих собственных экзаменов ЖАБА. Хагрид же, предсказуемо, оказался ужасным преподавателем. Равенкловцы, взявшие УЗМС как дополнительный предмет, стенали и жаловались. Хорошо, что у нас на факультете была собственная библиотека, в которой хранились лучшие конспекты прошлых лет. Не представляю, как обходились без чего-то подобного другие факультеты. Скорей всего проблем с этим не было ни у Слизерина ни у Пуффендуя. А вот Гриффиндор явно бедствовал. Причем, именно выпускникам Гриффиндора было важно сдать министерский экзамен по УЗМС на высший возможный балл – оценка учитывалась при наборе в аврорат. В кружке ворожбы я активно передавал свой лидерский пост новому старосте-пятикурснику Маркусу Тернеру. В следующем году мне, как семикурснику, предстояли выпускные экзамены и заниматься факультативом было не принято. Староста девочек, пятикурсница Сильвия Фосетт, по неизвестной причине, наотрез отказалась заниматься чарами. Не могла же она испугаться повышенного интереса к кружку, наблюдаемого в этом году? Могла ли она тоже знать о предстоящем Турнире и, возможно, планировала принять в нем участие? А, не важно! Уверен, Маркус отлично справится с лидерством в клубе в следующем году. Подошло время научиться трансгрессировать. В Хогвартсе обычно каждый год для шестикурсников организовывались платные курсы трансгрессии, которые вел специальный инструктор из Министерства магии. В этом году это был Уилки Двукрест. Оплатив стоимость курсов в 12 галлеонов и проштудировав специальную брошюру за авторством Министерства магии — «Трансгрессия — часто совершаемые ошибки и как их избежать», приступил к практической части обучения. Оказалось, ничего сложного – главное было хорошо сконцентрироваться. Если этого не сделать, можно было попасть под расщеп - когда та или иная часть тела оставалась на точке старта. По окончании курсов получил лицензию и теперь имел полное право трансгрессировать по всей магической Англии, да и за ее пределами тоже. Наступил июнь и пора экзаменов. На экзаменах в этом году отличился слизеринский капитан квиддичной команды Маркус Флинт, оставшись на второй год. Поговаривали, что ему не удалось сдать трансфигурацию и УЗМС. Я, честно, даже не знал, что вообще возможно было остаться на второй год в Хогвартсе! Оказалось, по уставу школы, три дисциплины должны были быть сданы с положительной оценкой для успешного выпуска – трансфигурация, чары и ЗОТИ. Кстати, о ЗОТИ. Полнолуние в этом месяце выпадало на понедельник 6 июня. Это значило, что присутствовать на экзаменах по ЗОТИ Люпин не мог. Естественно, присутствие преподавателя было не обязательным, так как принимала экзамены министерская комиссия, но это считалось хорошим тоном. Кажется, Люпин и не надеялся вернуться в следующем году на должность преподавателя защиты. Занимательно, что я в конце года на экзаменах вспомнил о Люпине, потому что уже в поезде по дороге в Лондон на летние каникулы, в наше купе буквально ворвался Седрик Диггори с горящими глазами и невероятной историей. Пуффендуец с азартом рассказал об очередном происшествии из жизни героя магической Британии. Оказалось, что неубиваемый мальчик в очередной раз совершил подвиг. Он сразился с оборотнем (которым, как мне кажется, оказался Люпин, вырвавшийся на свободу), отпугнул сотни дементоров наисильнейшим телесным патронусом, спас гиппогрифа, приговоренного к казни, подрался с Сириусом Блэком и познакомился с секретным агентом Отдела Тайн. Кстати, Сириуса Блэка в конце года все-таки поймали. Не знаю, отправили ли его обратно в Азкабан, подвергли ли поцелую дементора как планировало с самого начала Министерство, или было предпринято что-то другое. Была в рассказе Седрика пара фраз, что как бы намекала, что не все было так просто с делом Сириуса Блэка. Вполне возможно, что будет и пересмотр дела – ведь психам место в больнице, а не в тюрьме. Мне было не особо интересно, но думаю, что еще узнаю детали происходящего либо от Седрика в следующем учебном году, либо напрямую от Регулуса Блэка – тот явно будет принимать активное участие в судьбе своего старшего брата. Пока же, следовало насладиться последними летними каникулами. Следующий год у меня был завершающим в Хогвартсе. После выпуска, мне предстояло традиционное международное турне – в нем не будет вкусных домашних блюд от Куки и ленивых дней, проведенных за ничего неделанием. Привык я как-то к тому, что мой быт был обустроен домовыми эльфами, что в Хогвартсе, что дома. Надо будет в следующем году перед отъездом освежить свои знания по бытовым чарам – ведь мне придется самому о себе заботиться. В турне не будет моего Буки чтобы следить за моей одеждой, обувью, порядком в комнате, прической и уже проклевывающейся щетиной. Мда… надо будет узнать у отца о нужных мне уже сейчас заклинаниях ухода за собой. В начале августа случилось неожиданное продолжение истории Бартемиуса Крауча-старшего. Знания о наложенном империо оказались очень важны для Реддла. Прадед не знал, какие именно выводы были сделаны главой Вальпургиевых Рыцарей, но нашей семье в подарок за предоставленную информацию была преподнесена довольно редкая книга с перечеркнутым экслибрисом библиотеки Краучей. И деду и мне было ужасно интересно, что же там произошло с Краучем. В этом плане я вырос очень похожим на Фергуса – такой же азартный маньяк с непомерным любопытством. Для прояснения мы даже наведались к хорошему знакомому прадеда в Министерстве. За незначительной беседой двух друзей, мне и деду удалось мельком взглянуть на Бартемиуса Крауча-старшего, покидающего свой офис в конце рабочего дня. Мда… теперь заклятие империо висело на самом главе Отдела международного магического сотрудничества. Причем, магическая подпись была мне не знакома. В штабе Реддла пополнение? Прадед объяснил, что у виденной нами магической подписи явно прослеживались «родственные» оттенки, схожие с аурой самого Крауча-старшего. Эм… не знал, что у Крауча остались живые родственники. Дед тоже призадумался.