Deceived by circumstances

На пригорок, где начинается спуск к небольшому пруду со старым лодочным сараем, забрался мальчонка. Его разные глаза осмотрелись кругом, немного потрескавшиеся губы присвистнули от небывалой красоты. Вывернутая рубашка вздулась на груди пузырем от залезшего под неё шального ветерка, и дорожная пыль осела на покрытые синяками, босые ноги. Бриджи держались с божьей помощью на худом теле. —Хей, Генрих! Давай, шевелись, у нас не так много времени!- позвал он кого-то внизу пригорка, продолжая солнечно улыбаться. —Да иду я, не ори!- отвечает ему уже другой, немного хрипловатый мальчишеский голос. Потом что-то похожее на звуки умирающего ежа, и на вершину небольшой, как казалось самому СССР возвышенности, забирается мальчик гораздо ниже самого Союза. Его вишнёвые, оканчивающееся тёмным на концах волосы пришли в беспорядок, а алые глаза с расширенными кошачьими зрачками лихорадочно бегали туда-сюда. Это был Третий Рейх, лучший друг Советского Союза. —Чего ты такой медлительный? Стареешь, брат- помогая принцу встать улыбнулся цесаревич. Рейх кое-как, кряхтя, встал, покашлял, выпрямился во весь свой небольшой рост (СССР был выше его не целую голова), и серьёзно оглядел сверкающего от счастья и солнца Григория Александровича. —У меня астма- мрачно ответил мальчик с буддистским солнцем на лице, пытаясь отдышаться. —А...- Гриша аж покраснел от смущения. Точно, как же он мог забыть, что у Рейха аллергия на цветение берёз...а сейчас самый разгар этого действа. —"Б" Гриша. Показывай давай Оба мальчика буквально съезжают с покрытой пылью и изумрудами травы возвышенности, и осматриваются кругом. Каждый подмечал для себя что-то своё - Генрих сразу же заметил пирс, ведущий прямо из лодочного сарая и спокойную гладь заросшего ряской пруда, а Григорий прыгающих по воде солнечных зайчиков и шум качающихся на ветру тополей и камыша. —Во, смотри какая красота!- развёл руками Совет. Сегодня, он в просто идеальное настроение.- Ну не чудо ли? —Да...красиво...- нерешительно согласился Рейх, ловко надевая на голову кепку-восьмиклинку.- Так кто говоришь нашёл его первым? —Братишка мой- ответил русский. —Который из них?- умело подколол Винке Романова, за что получил лёгкое похлопывание по плечам. —Прекращай умничать, ты не на публике- Рейх был задет- давай лучше наслаждаться свободой. Мальчики направились в лодочный сарай. Сама постройка представляла собой старую хибару, наполненную сгнившими от времени лодками. Через щели в стенах пробивались тонкие лучи солнца, и падали бликами на заросший пол. Но даже это, не улучшало видимость. Постонав от ожогов росшей в темноте крапивы, и пару раз стукнувшись головой об выпирающие доски, СССР и Рейх вылезли на свет божий. Григорию больше досталось от крапивы- в отличие от Генриха, одетого как пай-мальчик из каких-то смазливых английских сказочек, Гриша был практически без ничего, поэтому жгучая трава задела не только ноги, но ещё и руки, и даже лицо. —Предупреждать надо!- замычал от боли Рейх, плюнув себе на ногу. На детской коленке расцвел ожог, похожий на укус комара, и начинал сильно щипать и колоть.- Ни за что больше туда не пойду! —Да я откуда знал!- причитал Союз, отсасывая "яд" крапивы из волдырей на руках.- Зараза, больно то как... С горем пополам, двоица уселась на удивление гладкие доски пирса, и опустили ноги вниз. Носки ботинок Рейха чуть касались воды, тревожа её расходящимися от этого кругами, когда Союз намерено гонял головастиков. Воцарилась тишина. Казалось, что время остановилось, и всё потеряло смысл. Ласково играла природная гармоника, шуршал редко растущий тамариск, изливая из себя аромат мёда. Солнце то появилось, то исчезало за белыми овечками-облаками, и блестело будто золотой рубль. Трещали лазуритовые стрекозы, что-то и дело садились на трещащей камыш, что покрывал собой берега и топь. Было так хорошо на душе, что не хотелось уходить отсюда никогда.... —Слушай, Гриш,- нарушая звенящую тишину решил поинтересоваться Генрих.- А ты меня не забудешь? —Это ты к чему сейчас?- спросил русоволосый. Третий зажался. Он не знал, как это сказать своему товарищу, чтобы не задеть его чувства. Винке знал, какой Романов чувствительный, особенно когда они обсуждали взросление во всех его проявлениях. —Ну...-принц повернул голову в сторону Григория, и последний смог увидеть беспокойство в глазах друга- В конце концов однажды мы вырастим...выучимся...женимся...у нас появятся дети, семья, работа...и мы не сможем так часто видеться... А вдруг мы забудем друг друга, как это делают все взрослые? Совет нахмурился, из-за чего на его лбу выступила небольшая морщинка. Это очень плохой- Григорий чем-то недоволен. Генрих уже подумал, что сейчас пойдут осуждения и вопли, но судьба сегодня решила пожалеть будущего убийцу. —Давай не будем думать о будущем. Мы ещё совсем дети, нам нужно насладиться детством, ведь это лучшая пора в нашей жизни,- отмахнулся от неизбежного Романов.- а потом уже можно и о жёнах-детях думать, как ты говоришь. —Наверное...ты прав...- немного погрустнел Рейх. Его лицо изменило выражение со спокойного на щемяще грустное. Ему очень хотелось быть уверенным в Союзе. В конце концов, у Рейха не было ближе никого, кроме СССР, с которым можно было быть полностью честным. Конечно же, печаль Тройки не скрылась от глаз Романова, и он поспешил утешить расстроенного Генриха. —Я обещаю, что не забуду тебя. Как такого чудика забыть?-кладя руку на плечо товарища говорит СССР.- А ты тогда пообещай, что никогда не пойдёшь против меня, когда станешь полноценной страной Третий был удивлён от таких слов. Нет, он конечно с одной стороны был обрадован, что Союз его никогда не забудет, а с другой...почему это Григорий решил, что Генрих однажды пойдёт против него и в моральном и в политическом плане? Они же ведь друзья...даже клятву кровью скрепляли. Вон, шрам на руке остался! —Обещаю, что за вопросы?- кивнул немчура. Конечно же, у него и в мыслях не было предавать СССР, почему у цесаревича такие варианты развития событий в голову приходят? —Ну вот и славненько- СССР встал со своего места, и протянул руку Рейху- Вставай, у нас ещё много свершений. Мой самый лучший из лучших друг —Самый лучший- с улыбкой повторил Рейх, берясь за руку Григория...- Ты можешь на меня рассчитывать, Гриша. Я тебя никогда не предам СССР верил. Верил своему другу, своему самому верному и близкому человеку, что тот никогда не посмеет в наглую воткнуть ему нож в спину, никогда не отдаст приказ об нападение, никогда не пойдёт против клятвы на крови. Но Третий Рейх не сможет сдеражать своего слова... А сейчас, пусть они побегают друг за другом, шуточно подерутся а потом наедяться спелой малины и упадут носом в душистую, нагретую солнцем траву. Им ещё пока что удается сохранить ускользающее из рук детство...