Синдром отмены

На окраине Стамбула в одной из пятиэтажек находилась квартира длиной не больше шести шагов, которая выглядела так, как будто была забыта временем и была похожа на коморку, имевшую самый жалкий вид. Стены облупились, потолок, как и пол, покрылся слоем грязи. Мебель была старой и изношенной. У окна в углу у левой стены стояли шатающийся стол и два стула, один из которых уже давно потерял свою четвертую ножку, а в углу у правой стены располагались скрипучая железная кровать и тумбочка со сломанной дверцей. Ковры были покрыты пятнами от разливов и не были вымыты уже давно. На стенах висели потрёпанные картины. В ванной комнате на всех стенах распространилась плесень. Из-за того, что постоянно протекал кран, вся раковина покрылась желтым налетом. Висевшее над раковиной зеркало со временем помутнело. В кухне же царила такая же атмосфера, как и во всей квартире. Кастрюли и тарелки были не вымыты давно, поэтому зловонный запах от них стоял в воздухе. Холодильник, в котором редко появлялась еда, был сломан. В целом, эта квартира выглядела как место, которое было заброшено и покинуто. Грязь и пыль стали её невидимой стеной, ограждающей её от внешнего мира. Воздух в квартире пропитался тошнотворным запахом, который невозможно было выветрить из-за старых и затхлых окон. Очевидно, что владелец этой квартиры уже давно перестал заботиться о чистоте и порядке, предпочитая погружаться в свой мир изоляции и забвения. Все в этом помещении окружала тоскливая атмосфера уныния. Молодая женщина лет двадцати двух ворочалась на старой кровати, пока её пятилетняя дочь играла на ковре с куклой. Каждую мышцу в теле девушки сводило. Она мучилась от боли и не могла найти себе места. Все простыни под ней промокли её холодным потом. Вдруг она почувствовала, как к горлу подкатила тошнота, и, не выдержав, вырвала в маленький тазик, который стоял у кровати. Девочка, увидев, как её мать вырвала, встала и унесла маленький тазик в ванную. Вылив рвоту в унитаз, она поднялась на носочки, чтобы дотянуться до крана, включила воду и вымыла тазик. Затем вернулась в комнату и положила его обратно на пол у кровати, на случай, если маму опять будет мучить тошнота. Малышка не в первый раз видела её в таком состоянии, поэтому больше не боялась, когда такое происходило раз за разом. Она знала: скоро придет доктор, сделает маме укол, и всё пройдет. Каждый раз, когда он приходил, маме становилось сразу лучше. Она как будто переполнялась жизнью, каждая её клетка наполнялась энергией. Ещё у неё менялись глаза, зрачки расширялись так сильно, что девочке они начинали напоминать глаза её куклы, которые были сделаны из черных пуговиц. Девушка. поднималась с кровати, включала музыку и начинала кружиться по комнате. В эти моменты она чувствовала себя самой счастливой, улыбалась и смеялась. А порой поднимала дочь на руки и кружила её в вальсе, иногда подкидывая к потолку. Девочке было жаль маму, когда той делали укол, но потом она видела, как менялось её настроение, и чувство жалости улетучивалось. Увы, но силы быстро покидали девушку, и она опять ложилась на пожелтевшие простыни и засыпала. В такие моменты малышка подходила к маме и подолгу смотрела на её расслабленное лицо, которое не было искажено в гримасах боли, и аккуратно гладила её по волосам, а потом тихонько, боясь её разбудить, ложилась рядом, чуть приобнимая. Услышав, как замок защелкал, малышка обрадовалась. Ведь это значит, что пришел доктор, и мама скоро вновь поднимет её на руки и будет петь и танцевать. В комнату в грязной обуви зашел очень худой мужчина, настолько худой, что его можно было назвать дрыщем. На нем была кожаная куртка, растянутая футболка и порванные джинсы. На его оттопыренных ушах висели сережки, а на шее — массивные цепи. Все его руки были забиты татуировками. У него было непривлекательное лицо: впалые щеки, тонкие губы, нос с горбинкой, заостренный подбородок, редкая бородка, кривые желтые зубы и небольшие глаза. Что-то в нём было омерзительное и опасное. Поэтому, хоть он и помогал её матери, девочка его немного боялась и забивалась в угол каждый раз, когда он приходил. Мужчина подошел к изможденному телу на кровати и достал из кармана шприц, иглу и ампулу с каким-то раствором. Он вставил иглу в шприц, снял с неё колпачок и опустил в ампулу. Аккуратно оттянул поршень шприца на себя, пока всё содержимое не оказалось внутри, а после спустил воздух, который случайно набрался вместе с раствором. Мужчина, взяв руку девушки, на которой уже было десятки следов от инъекций, ввел иглу в вену, находящуюся около локтевой ямки. - Наконец-то, — прошептала девушка, когда весь раствор оказался у неё в крови. — Я ждала тебя три дня. Мне было очень плохо. - Ну да, синдром отмены — тяжелая штука. Это было в последний раз, когда я помогаю тебе бесплатно. Ты уже как три месяца не работаешь. Не забывай, ты мне должна немало денег, да и не только мне. Даже если ты будешь работать каждую ночь на протяжении года, ты не сможешь закрыть все долги. Но тебе повезло, что у тебя есть она, — говорит мужчина, кивая головой в сторону девочки. — Возьми её с собой и приди в это место. Думаю, господин Зафер, увидев её, не откажет тебе ни в чем. Мужчина встает с места и перед тем, как уйти, оставляет на тумбочке листочек с адресом.