***
Том так и не зашел к ним вечером, а она, возможно, не рассказала мужу о том, что его сын снова приходил к ним домой. В конце концов, его отец был таким, как его себе и представлял Том. Недоверчивый, колючий и злобный. Не желающий его видеть. Он кричал на него, кричал на свою жену, которая посмела предложить ему чай; двое других людей в комнате, которых он мысленно окрестил своими дедом и бабушкой, тоже кричали. Гермиона, так её звали, поспешно оттолкнула его в сторону двери, бросив что-то вроде: — Пожалуйста, приходите позже, сэр. Он сегодня не в настроении. Я поговорю с ним, обещаю. Простите нас, это должно быть большой шок, но вам пока лучше зайти в следующий раз. Но вы обязательно заходите. Он тогда думал, почему бы просто не убить их всех на этом же месте, после слов о его никчемной матери-ведьме, грязных потомках и других, абсолютно неприемлемых эпитетах. Но, что-то в её больших шоколадных глазах, её неловкой хватке на его предплечье, в грузном ощущении вины, исходящим от неё, остановило его. Том тогда почти спросил, почему она извиняется перед ним. Она, приветливо впустившая его в дом и предложившая чай, желающая сделать момент воссоединения между отцом и сыном менее неловким, а не те, кто желал вышвырнуть его из дома, как бездомного пса? Только ради неё он дал им второй шанс.***
В следующий раз он подловил её на небольшом рынке в Литтл-Хэндлтоне, когда она, в красивой летней шляпке, покупала фрукты. Он остановился неподалеку, ожидая, пока она вытащит деньги из своей сумочки и отдаст продавцу, получив взамен несколько груш, завернутых в бумагу. Он не знал, почему продолжал приходить, но начинал подозревать, что дело было не в его желании найти общий язык со своим отцом, и даже не в последующей симпатии к идее лишить его головы. Он приходил только для того, чтобы понаблюдать за своей мачехой и, возможно, даже переброситься с ней парочкой слов. Кажется, она думала, что все короткие диалоги он начинал потому что желал побольше узнать об отце, и сводила каждый из них к нему, вгоняя Тома в легкое состояние раздражения. Ему не был интересен этот паршивый маггл, бросивший свою беременную жену. Он уже получил достаточно информации от своего дяди, чья грязная лачуга располагалась на другом конце поселения. Она всегда очаровательно расширяла глаза, стоило ему появиться в поле её зрения. Он полагал, что это из-за их схожести с отцом. Но потом сразу же меняла выражение своего лица на приветливое. — Вы так и не зашли. — Вы меня ждали, миссис Реддл? — склонив голову на бок, он улыбнулся ей, растягивая собственную фамилию так, словно это было что-то незнакомое, пробуя её на вкус. Том зашагал рядом, заложив руки за спину, не обратив внимание на её сконфуженный вид. — Полагаю, — неторопливо ответила она, двигаясь в сторону дома на холме, прижимая к себе пакет с покупками, который она отказалась дать ему в руки. — У вас изменились планы? — Слегка, — уклончиво, в тон ей, ответил Том, остановившись у подножия, не планируя идти дальше. — Очень сильно, на самом деле. На её лице проскользнуло странное выражение, которое появлялось иногда, когда они разговаривали. — Хорошо, в таком случае, мы будем рады видеть вас в любое время, мистер Реддл. — Я буду очень рад, если вы будете рады меня видеть, миссис Реддл. Они разговаривали как старые супруги.***
Он попросил называть себя Том, на что она со смехом ответила, что путаницы от этого меньше не станет, но всё-таки позволила ему называть себя Гермионой, чем он не упустил возможности воспользоваться, перекатив её имя на языке, и с очаровательной улыбкой глядя на неё. Том не знал, почему ему хотелось её смутить, но вид этой девушки с румянцем на щеках, который ему настойчиво рисовало подсознание, не желал выходить из его головы. И он бы хотел сравнить его с оригиналом. Но Гермиона либо отличалась железным терпением, либо же большой любовью к своему мужу, потому что пока что не предоставила ему никакой реакции на двусмысленные фразы, которые он подбрасывал ей время от времени. Его это слегка расстраивало. — Откуда ты родом? — поинтересовался он как-то, стоя по другую сторону забора, за которым она подстригала розы. Гермиона разогнулась и бросила на него сомневающийся взгляд, словно думала, стоит ли ей продолжать с ним диалог. — Из Йоркшира, — наконец ответила она. — Мои родители держали там аптеку. — Держали? — вскинув брови, аккуратно уточнил Том, положив руки на забор. — Они умерли в прошлом году, — неестественно хрипнув, она откашлялась и продолжила более уверенно. — Автокатастрофа. — Мне жаль, — он состроил на лице жалостливый вид, не ощущая ни капли той жалости, о которой говорил. — Они устроили вашу свадьбу с моим отцом? — Не сказала бы, — она качнула головой, опуская взгляд на куст. — Мы познакомились, когда он был там в гостях у своих родителей. Мы сами приняли решение о женитьбе. — И ты любишь его? — с легкой долей озадаченности спросил Том. — Моего отца? Гермиона вскинула голову вверх и сжала в руках большие ножницы. Он мог бы сказать, что она выглядела удивленной. — Конечно.***
Она солгала ему, Том был почти уверен. Позднее, когда он сидел на большой ветке широкого дуба, с которым граничил особняк Реддлов, и бессовестно подглядывал в окно, то видел, как рука его отца задержалась на её талии, когда она подошла к нему в кабинет, чтобы отдать какую-то книгу. И он мог бы поклясться, увеличивая изображение через волшебные очки, что на её элегантном и спокойном лице промелькнуло раздражение, прежде чем она вывернулась из его рук и покинула комнату. По неизвестным причинам, её раздражение передалось и ему.***
Когда он увидел её в следующий раз, то не стал спрашивать разрешения нести связку книг, а просто вырвал их из её рук и зашагал рядом, чем заслужил её недовольный взгляд. — Тебе нужно прекратить подкрадываться ко мне, — шумно дыша, она возобновила движение, нагнав его в два прыжка. — Это неприлично. — Ах да, как я мог, — беззаботно ответил Том, сверкнув к ней улыбкой. — Тебе стоит пожаловаться отцу на моё поведение, как образцовой злой мачехе. Или научить меня хорошим манерам. Возможно, поставить на колени в качестве наказания. — Ты считаешь меня злой, Том? — спустя некоторое время спросила она, когда они начали подъем на холм. Он слышал за спиной её шумное дыхание. Реддл слегка расстроился тем, что она проигнорировала все другие его реплики. — Возможно, — ответил он, — я мало тебя знаю. Но, я думаю, что могу простить тебе даже этот порок, как только мы узнаем друг друга получше. — Такое ощущение, что ты больше заинтересован в общении со мной, чем со своим отцом, — ему показалось, что её голос звучал слегка отчаянно. — С тобой легче общаться, чем с ним, — солгал Том, двигаясь вперед к дому, — но я надеюсь, что мы поладим в будущем. Я очень заинтересован в нашем общении, мадам. Он довел её до ворот и ловко поймав женскую ладонь в свою, прижался крепким поцелуем к кисти. Подняв взгляд на неё, он не мог точно определить, от чего зарумянились её щеки — от смущения или от физической активности, но ничего не мешало ему думать, что это была его заслуга.***
Том не мог выловить её довольно долго, она прекратила на некоторое время выходить из особняка, и редко показывалась даже на улице. Он бы подумывал о вторжении в дом, если бы не решил дать ей немного приватности. Наконец-то, утром в воскресенье, он последовал за их машиной, которая направлялась к церкви, скрытый надежным заклинанием. Он держался над ними на почтительном расстоянии, зависнув на метле, и вскоре присоединился к большой толпе людей, которая входила внутрь, собираясь на утреннюю молитву. Там, упираясь плечом в одну из колонн в церкви, он глазел на неё, наклонив голову. Гермиона сидела возле своего мужа и его родителей, внимая речи викария. Перед ней был раскрыт молитвенник, а между изящных пальцев зажат небольшой деревянный крест. Отсюда можно было увидеть, как её губы беззвучно шевелятся, следуя тексту молитвы. Том смотрел на её мягкие кудри, собранные в легкую прическу под шляпкой, и представлял, как бы они выглядели, сними она головной убор и распусти их по плечам. Он был почти уверен, что его пальцы прошлись бы между ними без особых усилий. Ему нравились её волосы. Он легко мог представить, как красиво бы они рассыпались вокруг её тела, если бы она заняла горизонтальное положение. Том почти любовно перебрал пальцами воздух, словно это были её локоны. Наконец-то она заметила его присутствие, слегка вздрогнув, когда их глаза пересеклись в умиротворяющей атмосфере церкви. Он сунул руки в карманы, не меняя позы, и улыбнулся ей. Ей и только ей, сверкая черными глазами из тени. Гермиона сглотнула, возвращая взгляд в книгу и с упоением продолжая молиться, словно он был демоном, от которого она отчаянно желала избавиться. Он лениво подумал о том, что мог бы быть её-чертовым-демоном, разоблачая себя прямо в этой церкви, перед толпой магглов.***
Гермиона торопливо шла по вечерней улице, покинув дом викария, время от времени кивая головой немногочисленным соседям. Том уже знал, что она ходит туда каждый вторник на чашку чая. Он бесшумно двигался следом за ней, с легким дезиллюминационным заклинанием на голове. Том не сразу понял, какой низкой она на самом деле была в сравнении с ним. На пять её коротких шагов приходилось два его, поэтому он никуда не спешил, расслабленно преследуя её всю дорогу до дома. Он все равно не считал это здание чем-то своим, поэтому мысленно окрестил его домом Гермионы. Наличие там его маггловских родственников он предпочитал игнорировать. Впереди замаячило заброшенное здание. Ей нужно было обогнуть его, пройтись еще дальше по улице и начать подниматься на холм. Он обвел взглядом её лодыжки в легких чулках, и задники аккуратных туфелек на каблуках. У неё вся одежда была очень аккуратна. Том ускорился, желая нагнать её за углом, но случайно наступил на короткую ветку своим ботинком. Раздался хруст. Она остановилась и обернулась, сощурив глаза. Он замер, почему-то не желая, чтобы она обнаружила его так рано. Пытливый взгляд Гермионы прошелся как раз по тому месту, где он стоял, задержавшись на его лице. И в тот момент, когда он почти решил, что снова стал видимым, она развернулась и продолжила свой путь. Он провел её прямо до дома. Том поймал себя на мысли, что ему стоит делать это почаще.***
Подкравшись к ней сзади в книжном магазине, он уперся плечом в полку, которую она просматривала в данный момент, сложив руки на груди. Гермиона подпрыгнула от удивления, посмотрев на него недовольным взглядом. — Реддл, — строго начала она, сделав шаг назад. — Ты… — Мне казалось, мы договорились, что я «Том»? — вскинув брови, он улыбнулся ей краем губ. — Я давно тебя не видел. Где ты была? Гермиона смерила его все тем же раздраженным взглядом и отвернулась к полке, положив туда книгу, которую держала в руках. — Если ты продолжишь подкрадываться и следить за мной, я перестану с тобой разговаривать, — сжав губы в тонкую полоску, сообщила она ему. — Это определенно трагедия для человека, который, как ты выражаешься, следит за тобой, — небрежно парировал Том. — Может мне достаточно просто видеть тебя? — Прекрати, — она нахмурилась. — Ты ставишь меня в неловкое положение. — Чем? Я просто пытаюсь быть дружелюбным? — его лицо выражало самое невинное недоумение, на которое он был способен. Его понятие дружбы с ней распространялось далеко за те рамки, которых он до этого придерживался. В конце концов, она была магглой. Том думал, что испытать влечение хотя бы к одному из них это родовое проклятие Гонтов. Должен ли теперь и он опоить её любовным зельем? Том поморщился. — В таком случае, дружи на расстоянии. Соседи и так навыдумывали достаточно, чтобы рассказать весь этот бред моему мужу, — она яростно переставляла книги на полке. — Мне хватило. Он нахмурился. — Он сделал тебе больно? Гермиона все еще выглядела раздраженной. — Нет, но это был эмоционально неприятный разговор. Я не люблю, когда кто-то обвиняет меня в том, чего я не делала. — выделив отрицание, ответила она. — И всё из-за тебя. — Из-за меня? — негромко спросил он, оттолкнувшись плечом от стеллажа. Том приблизился к ней, чуть наклонившись. — Уверена, что только из-за меня? Она развернулась к нему, с трудом сдерживая свой гнев. — Неужели ты собираешься обвинить меня в… Договорить Гермиона не успела. Он резко бросился вперед, разместив ладони на стеллаже по обе стороны от неё, и приблизив свое лицо к её на максимально допустимое расстояние. Между их носами оставалось пару миллиметров. Она пискнула и испуганно замолчала. Том мог бы слышать, как сильно стучит сердце в груди напротив, мог бы вдыхать аромат её цветочного парфюма и слабый запах косметики на лице. Он почти любовно наклонил голову, наблюдая за её медленной попыткой сползти по стене вниз. — Нет, дорогая, я не собираюсь тебя ни в чем обвинять, — он подвинул ладони на стеллаже ближе к её талии и наклонился к девичьей шее, обдавая ту своим дыханием. Один из кудрявых локонов находился очень близко к нему, и Тому пришлось проявить выдержку, чтобы не схватить его зубами. — Я просто хочу убрать это раздражающее «не» из той пламенной речи, которую ты выдала минутой ранее. И прежде чем она вставила хоть слово, он наклонился и прижался губами к её щеке.***
— Какая у тебя была фамилия до замужества? — он снова нависал над белым заборчиком, пока она поливала цветы. Гермиона стойко его игнорировала, двигаясь от растения к растению и поджимая свои красивые губы. С недавнего времени он стал думать о них всё чаще и чаще. — Я уйду, если скажешь, — он двигался следом за ней, но с другой стороны забора. Ему ничего не стоило перемахнуть его и заключить её в свои объятия, но ему нравилось давать ей иллюзию защиты в этом доме. Как будто она могла куда-то сбежать от него. — Обещай, что уйдешь, — сквозь зубы проговорила она. Том чистосердечно кивнул. — Смит.***
Он не нашел ни одной записи о Гермионе Смит ни в Йоркшире, ни в других городах поблизости. Так же там не было ни одной аптеки, которую бы хоть когда-то держала семейная пара с такой фамилией. Том потратил почти месяц на скрупулёзное изучение всей документации, которая попалась ему в руки. Расширив область поисков, он наткнулся всего на двух женщин по имени Гермиона в Британии, но ни одна из них не соответствовала тому возрасту, который был у его Гермионы. Он задумчиво проводил пальцами по толстой книге в архиве Колленстоуна — города, к которому относился Литтл-Хэндлтон, замерев на одной записи о браке, заключенном два года назад между Томом Реддлом и Гермионой Джин Смит. Изначально, не найдя информации о ней, он подумал, что она просто солгала ему о своей девичьей фамилии, поэтому он пошел другим путем, решив узнать её данные из книги регистраций, чтобы потом, посмеиваясь, сообщить ей об этом, но наткнулся на весьма нелогичную загадку. Либо она была рождена за пределами Британии, либо же, Гермионы Смит просто не существовало.***
Его отец отсутствовал в поместье уже два дня и должен был вернуться к вечеру следующего. Сидя на том же дереве, он заглядывал в окна их спальни, обнаружив Гермиону за туалетным столиком. Её длинная ночная рубашка спала с одного плеча, а волосы были распущены. Она медленно расстегивала серьги и снимала с рук украшения. Он проследил взглядом за линией её шеи, когда она наклонила голову в другую сторону, чтобы еще раз пройтись гребнем по волосам. Свесив одну ногу вниз, а вторую согнув в колене, он наблюдал за её вечерней рутиной, поджидая, пока она закончит и ляжет в постель. Женщина убрала драгоценности в шкатулку и подошла к окну, чтобы его закрыть. Спустя несколько минут свет в комнате потух. Темная фигура слезла с дерева и переместилась к окну, накладывая на комнату чары тишины. Еще спустя несколько секунд, окно бесшумно открылось, и он проник внутрь, мягко спускаясь на пол. Гермионы нигде не было видно, и он на секунду подумал, что ошибся комнатой, как вдруг из-за его спины раздался голос: — Я так и знала, — Том обернулся, чтобы уловить белое пятно в темноте. Мрачный голос принадлежал Гермионе. Она сделала шаг вперед, позволив луне осветить свое тело. Холодный металл пистолета сверкнул в её руке. Он вскинул брови вверх. — Собираешься бороться со мной этой штукой? — он развернул корпус к ней, сделав мягкий шаг вперед. Она отступила. — Штукой…? — Да, — просто ответил Том, полностью игнорируя пистолет в её руке, позволяя глазам бегать по её фигуре, прикрытой полупрозрачной рубашкой, молочной коже и притягательным губам, которые открывались для того чтобы что-то сказать. Видимо, она угрожала ему. Он не слушал. Он думал о том, насколько она была греховно-красивой. — Ну так сделай это, — ухмыльнувшись, он сделал еще пару шагов, тесня её к стене. — Давай, милая, выстрели. Мой отец не будет долго горевать. Она остановилась у стены, ткнув пистолетом ему под ребра. Том навис сверху, положив руки ей на талию, прислоняясь ближе. Он мог ощущать, как её тело мелко подрагивало в его руках. То, что она его боялась, действительно умиляло. — Том, пожалуйста, уходи, — её голос раздался в темноте спальни почти моляще. Он подумал, что так она, наверное, выглядела, когда взывала к Господу. — Мне нравится, как ты просишь меня, — ответил он, улыбнувшись. — Но я бы предпочел, чтобы ты делала это в постели. — Прошу тебя, покинь дом. — Сегодня уже поздно, дорогая, разве я могу уйти? — он взял пистолет в свою руку и мягко увел от себя, выдернув из её пальцев. — И это мой дом, не так ли? Куда мне идти? — Том… — Мм? — он наклонился вперед и прижал её к стене, касаясь губами тонкой шеи. Она забавно дернулась в его руках, упираясь ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть. Он проигнорировал это и раскрыл рот, нежно хватая зубами кусочек кожи на её шее и сжимая. Гермиона издала полу-вскрик, полу-стон, оказывая ему еще большее сопротивление, чем раньше. — Тебе нужно научиться быть тише, милая, — нравоучительно сказал он, сжимая в руках её извивающееся тело, — если ты не хочешь разбудить родителей своего мужа. Кто знает, что будет, если они застукают нас в таком положении? Я просто уйду, но вот что будет с тобой? Он проследил поцелуями дорожку от ключицы до челюсти, аккуратно зажимая её между зубами. Том не понял, почему она прекратила так отчаянно вырываться, но не собирался разбираться в причинах, когда прямо перед ним было то, чем он грезил долгие месяцы. Он опустил край её рубашки и прижался в чувственном поцелуе к её плечу. — Прекрати! — она яростно зашипела на него, царапая ноготками его спину, единственное место, куда она могла дотянуться. Том довольно заурчал, в отместку впившись зубами в сгиб на шее. — С чего бы мне? — не желая отвлекаться от своего занятия, он сжал руками её талию и опустил одну ладонь ниже, исследуя область её бедер, которые всегда были скрыты надоедливыми платьями. — Мне не на что жаловаться. — Если ты хотел отомстить своему отцу таким способом, то это чертовски низко! — с жаром прошептала она, пытаясь отдавить ему ботинки босыми ногами. — Я не виновата в вашем конфликте и не собираюсь быть разменной монетой! Он отвлекся от исследования её кожи, чтобы насмешливо посмотреть прямо в глаза перед собой. — Ты думаешь, дело в этом? — он пропустил на губы смешок. — Нет, милая, мои желания намного проще. В конце концов, вкус на женщин у семейства Реддл приблизительно одинаковый. — Я замужем! — она прижалась спиной к стене, словно пыталась провалиться сквозь неё. — Ты замужем за Томом Реддлом, не так ли? Так какие проблемы? Разве это так важно, кто именно в твоей постели этой ночью? Она опешила. — Ты чертов аморальный урод, — зашипела Гермиона, пытаясь стряхнуть его с себя. — Это так просто не сойдет тебе с рук. Его взгляд потемнел. Рука скользнула на шею и крепко сжала. — Не отрицаю. Но, плохим людям везет в жизни, любовь моя, поэтому, не думаю, что ты хоть что-то с этим сделаешь. Он наклонился вперед, дернув её на себя и прижался губами к её губам, намертво зафиксировав чужую голову в своей ладони, чтобы она не могла увернуться. Том задержался на секунду в одном положении, позволив себе осознать, что это реально. Её губы были мягкими, и слегка сладкими на вкус. Он предположил, что она пила что-то перед сном. Его другая ладонь оставила её талию и скользнула по плечу выше, зарываясь к мягкие темные кудри, которые, как он и думал, беспрепятственно приняли его, позволяя ему блуждать дальше. Он наклонил голову, меняя угол поцелуя, еще сильнее усиливая хватку на её теле. Она больше не сопротивлялась ему, вольно опустив руки вниз. Они стояли, прижатые друг к другу настолько, насколько это было возможно, но Тому все равно было мало. Он желал полностью овладеть ею, всеми возможными способами, которые были ему доступны. Он развернул девушку в своих руках и, сделав пару шагов вперед, бросил её на большую кровать, взбираясь следом. Том потратил около минуты на то, чтобы полюбоваться на картину, которая ему открылась. Желанное тело, едва скрытое тканью, ореол кудрявых волос и множество его отметок на её коже. Она поджимала покусанные губы и напряженно смотрела на него снизу вверх, смирившись с тем, что верной супругой она больше не была. Том улыбнулся и мучительно медленно склонился вниз, соединяя их губы в поцелуе.***
Он сидел в столовой особняка Реддлов, сжимая пальцами чашку с чаем. Гермиона ходила рядом, наливая чай его бабушке и деду, и единожды зацепив кончиком юбки его колено. Он бы хотел усадить её туда полностью. Мэри и Томас Реддлы прожигали его неприятными взглядами, но всё, что его волновало, это воспоминание о её ногах, обернутых вокруг его тела, и о кротких стонах, которые она позволяла ему услышать время от времени, словно, это было лучшее из благ, которым она могла его одарить. — Так где ты работаешь? — хрипло спросил старик Реддл. — В банке, — солгал Том, — я специализируюсь на драгоценных камнях, — его глаза остановились на лице Гермионы. — Могу с легкостью обнаружить даже самый скрытый самоцвет. Лица старших Реддлов разгладились. Он смотрел на её открытую шею и плечи, щурясь, пытаясь найти хоть одно свидетельство их вчерашней ночи, но кожа Гермионы была, как всегда, идеально светлой и ровной. Он тряхнул головой, думая, не приснилось ли ему это. Хлопнула дверь машины, послышались шаги к дому. Мэри и Томас поспешили встретить сына, Гермиона тоже встала, собираясь пройти мимо. Он изловчился и поймал её за кисть, крепко сжимая своими пальцами. — Как ты их скрыла? — одними губами спросил он. Она метнула на него недовольный взгляд и ответила. — Магия. Его отец был категорически не рад его видеть. Но на этот раз по иной причине. Он был почти уверен, что слухи о его новой жене и собственном сыне правдивы. Том спорить и не собирался, нагло улыбнувшись прямо ему в лицо. Часть его хотела, чтобы Реддлы просто вышвырнули Гермиону из дома, чтобы он мог забрать её себе. Он злился, что она как-то скрыла результаты их совместной ночи. — Зачем ты его пригласила?! — громыхал голос отца за дверью, куда они выставили Тома. Он остался послушать. — Он сам пришел, — раздался в ответ голос Гермионы. Она звучала слегка обиженно. — В конце концов, он твой сын. — Значит тебе без разницы, с кем из нас спать? — Я не спала с ним! Раздался звук пощечины и короткий вскрик Гермионы. Том присел у окна, крепко сжимая свою палочку. Пожалуй, он больше не даст им никаких шансов.***
Он подождал, пока Гермиона отправится в гости, на очередное чаепитие. Ему не хотелось бы, чтобы её обвинили в чем-то столь отвратительном. Её единственным пороком была свадьба с таким человеком, как его отец. Палочка Морфина Гонта причинила им несколько минут страданий, прежде чем убить. Он изменил воспоминания своего дяди и отправил его обратно в лачугу. Скоро сюда прибудет Министерство. Том смотрел, как вдали Гермиона бегом возвращается в дом, вместе со своей горничной, которая обнаружила трупы. Врачи-полиция-похороны. Он забавлялся, сидя на ветке старого дуба.***
Он замирает в черной толпе, сунув сигарету в рот. Его Гермиона почему-то была такой грустной. Том задумался, почему она не была рада избавиться от людей, которые оскорбляли её. Он выдернул её проблему с корнем, а она не выглядела счастливой. Возможно, она была слегка избалованной. Она поднимает взгляд на него, затаивая дыхание, и смотрит во все глаза на его высокую фигуру. Том дарит ей такую же улыбку, как в воскресное утро, в церкви. Тогда он думал, что мог бы быть её демоном. То, как быстро она уводит взгляд, ему нравится. Ведь так оно и есть. Но теперь отец наконец-то мертв, и ничего не мешает ему впиться в неё своими когтями, и ни за что не отпускать. Теперь она точно никуда не сбежит.***
Он властно переступает порог особняка Реддлов, опустив взгляд на то место, где пару дней назад лежали трое его последних родственников. Он перевел взгляд на Гермиону, которая мрачно смотрела на него из другого конца помещения. — Ты не рада меня видеть, милая? Он клонит голову набок и снова улыбается ей. Теперь совсем не важно, какой была его первая мысль о ней. Мысли, которые крутились в его голове сейчас, глядя на то, как она поднимается со стула и направляет на него палочку, были куда более желанны. Даже если Гермиона кормила его ложью о себе, у него будет достаточно времени, чтобы разбить все небылицы его мачехи. У них будет достаточно времени, чтобы узнать друг о друге всё.