Вечность

      Праздники у знатных семей всегда проводились с размахом, и потому второй день по случаю празднования совершеннолетия своего наследника семья Катакура объявила днем грандиозной охоты.       Мисс Барруа, вернувшись под утро в постель, уснула в приятном впечатлении прошедшей ночи и, как и задумывала, проспала до самого обеда, пока Изабелла ее не разбудила. Услышав, что скоро начнется ловля, сон у девушки как рукой сняло, и та под смех матушки начала быстро приводить себя в порядок.       Пока во дворах особняка собирались любители поохотиться и просто желавшие насладиться зрелищем, Эмма искала среди гостей знакомые лица, в особенности, юного господина Катакура. Она хотела лично поблагодарить его за вчерашнее приглашение, но сердце почему-то так странно колотилось, и девушка поняла – оно изводится желанием увидеть Нормана и вновь услышать его голос; перед глазами всплывал его нежный взгляд, который тот робко посвящал ей ночью, и девушка уже не знала, что в самом деле с ней творится. Наконец между людьми показались белоснежные волосы, но из-за увиденного мисс Барруа резко остановилась: юноша мило беседовал с какой-то девушкой, заставляя ее смеяться, и та, в свою очередь, постоянно касалась его плеч, но самым обжигавшим для Эммы стали его глаза, которые, как ей показалось, смотрели также ласково и на незнакомку. Она недолго понаблюдала за парой со стороны и развернулась, но разобраться в нахлынувших ее эмоциях так и не успела, поскольку объявили начало охоты. Конюх помог мисс Барруа оседлать лошадь, и девушка галопом направилась в глубь леса, не заметив провожавшую ее пару голубых глаз.       Проносясь мимо деревьев, Эмме было все равно на пустившихся в бег зайцев, на лай собак и восторженные голоса охотников, оставшихся вскоре далеко позади. В ушах девушки звенели вопросы, почему она так злилась, одновременно переживая обиду и огорчение, из-за парня, которого она видела всего несколько раз в жизни! Но это был парень, для которого, как Эмма думала, она впервые показалась особенной… Не конкуренткой, как твердили деревенские мальчишки из Англии, не «шумной неряхой», как обсуждали многие юноши, а девушкой, что достойна внимания мужчины. Даже такого противного, как Норман!       Будто чувствуя разгоряченное состояние наездницы, лошадь с огромной скоростью проходила лесные препятствия. Глаза Мисс Барруа внезапно помутнели, наливаясь слезами, и, вытирая их, девушка не заметила промчавшегося под скакуном зайца; животное от неожиданности резко остановилось и в страхе встало на дыбы, тем самым уронив свою всадницу. Ужас охватил тело Эммы, и она больно свалилась на землю, не сумев защититься от разбушевавшихся копыт - лошадь наступила ей на ногу. Адская боль заполнила сознание девушки, чье дыхание тут же прервалось надрывным криком. Она попыталась его выровнять, но все ее тело дрожало от мучительного ощущения в ноге, затем уже от страха, что она забралась так далеко и вряд ли кто-нибудь вовремя окажет ей помощь. Эмма дала себе еще несколько минут успокоиться, и это помогло: самые ужасные мысли постепенно начали отступать, и девушка аккуратно облокотилась о дерево, чтобы оценить обстановку. За тем зайцем наверняка кто-то гнался, да и лошадь без всадника должна дать знак, что что-то произошло… С этим размышлениями Эмма прикрыла глаза, не в силах справляться с новым порывом боли.       На душе у Нормана было неспокойно: то, с каким подавленным видом мисс Барруа оседлала лошадь, не давало ему покоя, но еще больше его тревожили причины такого настроения девушки. Вдруг это из-за прошедшей ночи? Действительно ли он так откровенно смотрел на нее, от чего ей было некомфортно? Может она себя плохо чувствует? Он уже собирался выяснить это, как тут его окружили гости, и юный господин Катакура не сразу смог отправиться вслед за Эммой. С каждым пройденным ярдом непонятное волнение усиливалось, и, вскоре встретив одинокую лошадь, парень осознал - оно не беспочвенно. Самые страшные сценарии пронеслись в его голове, и он уже не помнил, как оглядывался на каждое дерево, как прислушивался к любому шороху, пока среди лесной зелени не заметил знакомый рыжий отлив. Сердце Нормана провалилось куда-то в желудок, когда он увидел состояние Эммы; она вяло отреагировала на его голос, и парень предположил, что девушка упала с лошади. Он попытался найти ушибы на ее теле, но тут мисс Барруа резко подала: «Нога!», и юноша, медленно подняв низ ее костюма, увидел уже посиневший след копыта. Норман моментально отыскал несколько палок, сорвал рукав своей рубашки и под неловким взглядом девушки соорудил бандаж на ее ноге. - Все будет хорошо, миледи, - сказал он и аккуратно поднял Эмму на руки.       Мисс Барруа уже мало что осознавала, но, чувствуя, как ее окутывал знакомый запах парфюма, а голова лежала на сильной мужской груди, к ней вернулось чувство защищенности. Голос Нормана, такой ласковый и ровный, звал ее по имени и шептал что-то успокаивавшее, а она невнятно просила не выносить ее на всеобщее обозрение, чтобы не испортить его праздник, и он смеялся. Последнее, что помнила Эмма, это встревоженный голос Изабеллы, и девушка, поддаваясь боли, нырнула в сон.