В любви и на войне

      Уроки в школе завершились в положенное время, позволив новому директору школы покинуть рабочее место и уйти домой. Татьяна Александровна заперла кабинет и медленно пошла по холлу, уже затихшему после окончания учебного дня. Ведь все дети ушли домой, некоторые учителя тоже. В частности, её подруга Света — учитель биологии, поэтому сегодня Татьяна шла одна. Подойдя к зеркалу возле гардероба, женщина глянула на себя в зеркало и невольно улыбнулась, отметив, что выглядит хорошо и молодо, много моложе своих тридцати с небольшим лет. Блестящие светлые волосы, хотя и были собраны в пучок, радовали глаз густотой и цветом. Яркие светло-зелёные глаза светились радостным оживлением. Всё-таки уже конец мая, скоро лето, а значит и отпуск. Вероятнее всего, Серёжа устроит им поездку в какую-нибудь экзотическую страну. Таня улыбнулась в предвкушении и, застегнув лёгкий светло-серый кардиган, одетый поверх бордового костюма, отошла от зеркала. И, направившись к выходу, внезапно замерла, когда прямо ей под ноги вылетел футбольный чёрно-белый мяч. Женщина подняла его и глянула, откуда он прилетел. Физкультурный зал был открыт, и на неё виновато смотрел оттуда высокий старшеклассник. Таня хотела вернуть мяч ему, но зачем-то продолжала сжимать его в руках и странным, неожиданно жадным взглядом смотреть в открытую дверь. Оттуда виднелось баскетбольное кольцо и часть стены. И ещё до сих пор пахло одеколоном. Тем, что пользовался один человек. Но его тут не было уже больше года. Наверное, показалось, тогда отчего так мучительно захотелось вдруг зайти в этом зал и просто постоять там. Там, где был он. Был и теперь нет, надо привыкнуть, давно пора. Ведь ещё недавно казалось, что все воспоминания ушли, а чувства перегорели. Но если это так, то почему Татьяна весь этот год старалась без необходимости не спускаться в зал и не заходить туда? Подумать не дали, отвлек грубоватый голос из-за дверей:       — Татьяна Александровна, мячик верните, казнённое имущество, как-никак!       Высокий крепкий мужчина с обритой головой, одетый в чёрный костюм.       — Да, конечно, — растерянно произнесла Татьяна, отдавая ему мяч. — Возьмите, Олег Евгеньевич.       — Валерий Романович, — поправил её мужчина. — Я уже почти год здесь работаю, а вы не запомнили.       Таня смущённо пробормотала извинения, походя скрывая разочарованный взгляд. Нет, правда, не он. Другой. Старше. Ниже ростом. Взгляд другой. Что за наваждение? Всё это давно в прошлом. Роман с Фоминым давно закончен и канул в лету. Сейчас у неё отношения с прекрасным человеком, который любит её, и скоро у них свадьба. Раз так, то почему же тогда её сердце пропускает удар за ударом, когда она видит похожих на него? Татьяна обернулась и, не оглядываясь, пошла на выход, но скрыться от себя не получится, она это понимала. Школьный двор встретил директора солнечным теплом поздней весны, птицы весело щебетали на деревьях. Таня улыбнулась в ответ этой природной радости и попыталась подумать о том, что дома её ждёт Сергей, и что же он придумает для неё сегодня. Но не получалось. Мысли никак не хотели выстраиваться и шагать в заданном направлении. То, что загонялось прежде глубоко, если вдруг всплывало, сейчас вышло на поверхность и никак не хотело уходить, откуда пришло. События последних двух лет всплывали одно за другим, мелькая перед глазами, как кадры старого кино.       Он появился в школе среди учебного года. Такой суровый, брутальный. Такой искренний и непосредственный в своей любви. Он, не стесняясь, шёл на свет своего чувства, стараясь быть рядом, не замечая препятствий. Не игнорируя их, а вот именно не замечая. Таня не придавала этому значения, считала блажью и игрой. А оно было настоящим, он — бывший телохранитель богатого криминального авторитета, а ныне физрук, первый раз полюбил. Искренне и всей душой, а она не разглядела этого. Не поверила. Не приняла. И оказалась наказана. Её бросил жених, бывший с ней долгие годы. Татьяна была в депрессии и Олег снова оказался рядом, помог ей, поддержал, уже слабо надеясь на чувства. И Таня решилась ответить ему, доказывая самой себе, что её нужно и можно любить, что она может и должна быть для кого-то центром мироздания. А потом, при первом же испытании, когда тот, загнанный в угол, невольно изменил ей, тут же отвернулась и бросила. А Олег попал в тюрьму. Таня решила, что это конец, они не простят друг другу того, что было, и, оставив в прошлом их любовь, ответила на чувства бизнесмена Сергея. Олег же не забыл Таню и испытал сильную боль, узнав, что она с другим, а женщина пыталась убедить его и заодно себя в том, что всё прошло и надо жить дальше. И у неё получалось. Первое время, хотя Олег и не отступал от попыток её вернуть. Вернул, но лишь на время, когда после похищения Тани одной сумасшедшей особой, на неё нахлынули старые чувства, и роман разгорелся вновь. Но так же скоро и угас. Не стала она разбираться в своих чувствах и в очередной раз сделала больно хорошему человеку. Использовала его и выкинула. И так не один раз, если вспомнить доподлинно. Олег тогда ушёл из школы и уехал в провинциальный город, где у него нашёлся отец, директор умирающего театра, и ему понадобилась помощь. Что было дальше, Таня не знает, сведения не приходили. Что же сегодня случилось? Почему никак не получается перестать думать о нём? Женщина уже прошла школьный двор и сейчас переходила улицу, и ей навстречу устремилась женщина с коляской, где был новорождённый ребёнок. Татьяна горько вздохнула. Неужели и эта радость не будет доступна ей? Они с Сергеем пытались завести ребёнка, долго не получалось и когда, наконец, свершилось, всё рухнуло на третьем месяце. Выкидыш. На ровном месте.       — Я знаю, почему это произошло, — шептала она тогда, бледная и слабая от большой кровопотери, лёжа на белой подушке. — Это мне наказание за то, как я с ним поступила.       Сергей тогда не понял, о чём она. Думал, это бред после наркоза. Что он вообще понимал, этот Сергей? То, что можно купить и за сколько? Какой должна быть красивая жизнь? Это ли ей важно…       Таня отогнала непрошенные слёзы. Нет, так нельзя. Они расстались, у него другая жизнь, у неё тоже, мы счастливы. Надо отпустить прошлое, иначе покоя не жди. Женщина позвонила в дверь квартиры, Сергей открыл и, когда она вошла, проявил к ней максимум заботы и внимания, расспрашивал, как прошёл день и спросил о планах на отпуск. Всё как всегда, предсказуемо и скучно. Таня отвечала сухо и без желания и, не став ужинать, ушла в гостиную и устроилась перед телевизором, когда её мобильный внезапно ожил. Номер на дисплее был незнакомым, и, думая, что это кто-то из родителей учеников, Таня ответила.       — Таня? Это Лёша, ну, Псих, помнишь такого? — прозвучал ещё один голос из прошлого, поднявший очередную волну воспоминаний о лучших периодах жизни.       — Да, это я, — сказала Татьяна ровно. — Что случилось? Помощь нужна?       Псих был лучшим другом Олега и в число друзей Тани поэтому не входил и неясно было поэтому, что значил этот звонок.       — Таня, ты только не волнуйся, — продолжил Алексей, снижая голос. — Я знаю, что вы с Фомой по разные стороны, но сейчас ты ему нужна, тебе нужно приехать.       — А что с ним? — начала мгновенно переживать Татьяна, неспроста сегодня вспомнила прежнюю любовь.       — В общем, с ним очень плохо, — обстоятельно доложил Псих. — В переделку попал, подстрелили его, никто не знает, будет ли жить. Я уже там. Прошу и тебя приехать. С тобой ему лучше будет.       Дальше можно было не объяснять, и ещё не окончив разговора, Таня начала переодеваться, меняя домашний халат на джинсы и водолазку и направляясь к выходу, не переставая говорить по телефону. Алексей диктовал ей адрес больницы.       — Я скоро буду, Лёша, — сказала она потом — Скажи Олегу, пусть дождётся меня.       Таня пошла к дверям, не замечая стоявшего за спиной Сергея.       — Ты любишь его, — сказал он ей вслед. — Ты всегда возвращаешься к нему. Он — твоя судьба. Я тут лишний.

***

      Фома вернулся в родной город ещё полгода назад, но не общался ни с кем, кроме Психа. Устроился на работу охранником в частную фирму и пытался жить своей жизнью без прошлого. Соня и её сын приехали с ним как настоящая семья, которая вроде бы появилась у них. Только вот впечатление оказалось обманчивым, Соня продолжала любить покойного отца Фомы и подсознательно сравнивала обоих и сравнение вышло не в пользу последнего. Фома тоже не ощущал уже возникшего было единства с Соней. Казалось, всё было идеально, она была прекрасной женщиной — красивой, милой, заботливой, нежной. Фома тоже старался быть хорошим мужем. Но полюбить друг друга у них не вышло. Оба жили прежней любовью, и она, не отпуская их, не давала жить настоящим.       — А ведь ты не любишь меня, Олег, — сказала Соня однажды.       — Да, пожалуй, — не стал спорить Фома. — Прости, я не знал, что так получится.       — Это бывает, — покорно склонила голову Соня и на другой день они разошлись. Тихо, мирно, без слез и скандалов.       Фома остался один, не думая о том, что будет дальше. Работа не отвлекала, но это было лучше, чем совсем ничего. А сегодня на фирму совершили налёт, и Фома, как ответственный, отразил нападение в числе других охранников, не позволяя ограбить. Бандитов было не слишком много, но они были вооружены и оказали сопротивление до приезда полиции. Фома скрутил нескольких и вышиб у них пистолеты, но ему не повезло, последний успел выстрелить. Фома не успел вовремя среагировать, и его чёрная куртка окрасилась кровью, пролившейся в ответ на сильный и быстрый удар в друг, пробитую пулей.       — Фома! Нет! Как так? — вне себя закричал Псих, он тоже был там. — Ну, суки, вы попляшете!       Он склонился над упавшим другом, уже начавшим истекать кровью.       — Скорая! — орал он в динамик мобильного. — Быстрее сюда! Здесь раненый!       Когда всё завершилось и Алексей, уже сидевший в холле больницы, решился позвонить Тане. Она должна была знать.       — Что с ним? — спросил он врача за минуту до этого.       — Сложно сказать, — честно ответил хирург. — Лёгкое пробито, крови много, посмотрим, как до завтра будет.       И Алексей решительно набрал номер Тани, надеясь, что она придёт.

***

      Татьяна явилась в кратчайшее время для этого и, наткнувшись в коридоре на Лёшу, схватила его за плечи и, едва не рыдая в голос, просила рассказать всё:       — Пойми! Это всё из-за меня! Если бы я тогда поверила… Если бы я осталась… Он был бы в порядке!       — Таня, прошу тебя, давай успокоимся! — Алексей приобнял её за плечи и усадил. — Ему уже лучше, он выживет, правду говорю, знаешь, какой он сильный? Ты вспомни!       — Я помню, я знаю, — ответила та бессознательно. — Был такой! Когда я была рядом! Он сильный, но уязвимый! Ему нужна была помощь, поддержка, любовь, без них он не выживет! Я не понимала, я дура, я не верила! А теперь поздно!       — И ничего не поздно, — покрепче обнял её Алексей. — Давай иди к нему! Прямо сейчас вот! И скажи ему, всё скажи!       Они поднялись, и мужчина толкнул дверь одной палаты, получив разрешение стоявшего рядом врача. Таня набросила на себя халат и шагнула за дверь, как в ледяную воду. Такого она увидеть не ожидала. Фома всегда был сильным и крепким, решал все проблемы одним словом или ударом кулака. А сейчас едва можно было узнать его. Такой бледный, словно неживой, ещё более белый на фоне больничной простыни. Единственное яркое пятно выделялось сверху, на уровне верхней пуговицы больничной рубашки, кровавым пятном на едва видневшейся повязке. Таня уже не сдерживала слёз и опустилась на колени перед безжизненным возлюбленным. Что уж врать себе, он таковым и был для неё всегда. Любил её и был предан, несмотря ни на что. А она оттолкнула это светлое чувство в угоду предрассудков.       — Прости меня, прости, если только сможешь, — начала она исступлённо шептать, хватаясь за него руку. — Я всегда любила тебя и сейчас люблю и эта любовь не способна уйти. Я не буду противиться ей, обещаю, если ты только пообещаешь не уходить! Не бросай меня больше! Я не смогу, я умру без тебя… Я поняла…       Слова закончились и только слёзы ещё продолжали капать на простыню, тогда как тихое, как дуновение летнего ветерка, прозвучало чуть слышно:       — Обещаю, Танюш, я не уйду. Я тоже люблю тебя! Давно. Всегда.