Как бог

— Мне пора. — Поцелуй короткий, без эмоций. Такой же сухой, как любые их взаимодействия, когда Август не может сразу сбросить напряжение. Совместное появление на публике, ужины в дорогих ресторанах, пресс-конференция об уместности внедрения в город заграничной военной техники. Восковая кукла. Идеальный, им можно любоваться часами, но относиться как к человеку — никогда. Только во время секса он дает волю ярости, которая обычно тлеет внутри, незаметная для окружающих. Никакой нежности, любви, лишь ненависть ко всему живому. Никакого внимания к ее ощущениям, лишь сброс своих эмоций и потакание желанию тела — для него это не слишком отличается от спарринга с Отто. Она наслышана о его привычках и все еще не понимает, почему не стала игрушкой на раз, как все остальные. Почему все еще дышит в отличие от прочих, кому вздумалось пытаться использовать его. Может, Хольту просто нравится мысль о том, что в ее лице он подчиняет всю полицию Санкт-Петербурга? Когда она — из желания ускорить поставки дронов после выступления Грома, из завороженности напористостью и грубой уверенностью Августа, — впервые согласилась остаться с ним на разговор по душам, оставшиеся в комнате работники смущали ее. Теперь, привыкнув, она отчасти наслаждается возможностью отдохнуть после работы, оставив все бытовые дела на сотрудников Хольта. Уже научилась различать обязанности вечно сменяющихся людей в одинаковых костюмах. В углах комнат фигуры с немного неровно сидящими из-за скрытой кобуры пиджаками, готовые по первой же команде выстрелить в нее, в коллегу, даже в Августа, если он того потребует. Слегка нервный из-за ответственной задачи человек, пристально следящий за лицом хозяина, даже если тот просто работает или читает, отмечает любое нарушение спокойствия и подает маску. Остальные появляются на миг, чтобы передать Хольту необходимую информацию или устройство, и тут же исчезают куда-то. Резиденция голландской делегации так огромна, что она не видела и половины комнат, в которых работают все эти призраки. Даже не пытается запоминать маршруты до новых комнат, куда Август приглашает на изысканный ужин или встречу с прессой, только путь до жилого блока со спальней, ванной и роскошной гостиной изучен и повторен не один десяток раз. Окружающие считают их прекрасной парой. Никаких скандалов, при ней он всегда спокоен и любезен — идиллия. Только она понимает, когда он теряет контроль и дает чувствам проявиться: неудобный вопрос на интервью, неуклюжая официантка, ее неосторожный шаг — и ставшие чуть не стальными пальцы сжимают то, что под ними находится. Теперь она не может появиться при людях без длинных рукавов: синяки раскрашивают все предплечье в желто-фиолетовый рисунок сумасшедшего художника. И даже так терпит, сжав зубы, боль физическую и моральную. Порой ей самой страшно задумываться, как далеко она готова зайти ради благополучия города. Хорошая принцесса на откуп чудовищу, вонзившему когти в город. Когда он приходит в хорошее расположение духа, ластится и чуть ли не мурчит по-кошачьи, с легким треском покалывая электрическими искрами, Август почти нравится ей. Он почти похож на человека. Она держится за эти моменты, чтобы не показывать страх в остальные. Держится, стараясь не думать, что так благосклонен он бывает только после крупной сделки. Так много денег. Так много загубленных душ… Участок после появления заголовков об их связи затихает, как только она переступает порог. Ни один из полицейских даже под прицелом не согласится обсуждать со старшей по званию ее личную жизнь, в особенности отношения со столь одиозной фигурой, как Август ван дер Хольт. «Они думают, что я с ним в сговоре с самого начала» — мысль бьется о виски каждый раз, когда она ловит осуждающий взгляд подчиненного. Но даже если бы она могла отмотать время к тому злосчастному визиту, когда сама отдалась на волю Хольта, не изменила бы ничего. Она смогла помочь Санкт-Петербургу и его жителям, а остальное не имеет значения. — Мисс Архипова, ваша цель выполнена. Дроны поступили на склады полиции вашего прекрасного города. Почему вы до сих пор здесь? Она оторвала взгляд от очередного излишне дорогого деликатеса и посмотрела на Августа. Даже не попыталась изобразить удивление. В глубине души она понимала с самого начала, что он знает. — Полагаю, мистер Хольт, потому же, почему вы все еще позволяете мне это. На лице напротив мелькнуло удивление. Она даже залюбовалась непривычной эмоцией: видела его спокойным, рассерженным, изредка довольным, но таким — никогда. Тень изумления сменила широкая самодовольная улыбка, и к Хольту тут же подскочил встревоженный человек с маской. Тот лишь оттолкнул протянутую руку и захохотал — так громко, что она почувствовала вибрацию в костях. Или она сама дрожала от собственной дерзости? Август ван дер Хольт красив, как бог… И столь же жесток.