Зелёный свет

— Давай, на счет «три», — приободрил его Вон и задержал палец над кнопкой. Рис напряженно уставился на лампочку, пока еще мягко горящую теплым желтым. От ожидания неприятно засвербело в глубине плеча, нервные импульсы, замедлившись, собрались в щекотный электрический комок. — Раз, два… Три! Отщелкнуло, и лампочка сменила цвет на неоново-красный. Рис выдохнул сквозь зубы, постарался расслабиться, перестать тормозить сам себя, и с усилием приподнял правую руку. Он уже научился делать это упражнение с закрытыми глазами. Отключая визуальное восприятие, было проще перенастроиться на протез, представить, что вместо кибернетики из правого плеча все еще растет рука из плоти, а не смеси металлов, и тогда протез отзывался на передаваемые мозгом сигналы почти так же хорошо, как рука живая. А вот то же самое, но с открытыми глазами ему не давалось: взгляд цеплялся за инородно чужую окраску, за острые грани протеза, и мозг тормозил, недоумевая, каким образом он должен заставить двигаться эту груду металла. Кнопка, которую нужно было нажать, чтобы лампочка поменяла цвет, находилась на расстоянии вытянутой руки — все, что нужно сделать, это заставить протез слушаться, эту самую руку протянуть, опустить палец и вдавить пластиковый кружок защелки до середины. Пустяковое задание. Рис посмотрел в сторону, чтобы не ловить взглядом протез, но чутко следящий Вон немедленно пресек жульничество, стукнув по столу. — Знаю, знаю, — проворчал Рис, не дожидаясь отповеди, и уставился на кнопку. На упражнение отводилась минута; он уже потратил двадцать секунд, и надо было брать руку в руки. «Воспринимайте протез как живую конечность, и проблем не возникнет», было написано в методичке, которую ему, едва соображающему от боли, впихнули после операции. Рис мрачно оглядел желтую поверхность кибернетики. Это было бы гораздо проще выполнить, если бы протез слушался как надо, а не то и дело падал, теряя связь. Ладно. С закрытыми глазами-то он смог. Рис двинул правым плечом, представляя, как вытягивается рука, разгибаясь в локте, и болезненно охнул; изображение с ЭХО-глаза пошло помехами, отзываясь на нейронное перенапряжение. Мозг отказывался воспринимать команды, словно Рис не пытался просто управлять новой рукой, а требовал телекинезом поднять стул. — Давай, ну, — Рис зашипел, преодолевая внутреннее сопротивление, мучительно запекло порт, спазмом свело челюсть; кибернетика неохотно зашевелилась, приподнимая сначала ладонь, затем предплечье, и наконец сустав звякнул, протез распрямился, замер непослушными пальцами прямо над кнопкой. Если бы ее можно было просто бездумно вдавить до конца, было бы гораздо проще; но требовались контроль и чуткое, осторожное нажатие. Зачем он вообще на все это подписался. Сосредоточившись на кнопке, Рис, внутренне поеживаясь от хруста вытягивающегося пальца — надо бы смазать опять — осторожно направил движение вниз, вдавливая металлом пластик, и кнопка поползла вниз, почти вдавилась, как надо… не хватило совсем немного, прежде чем Рис отвлекся, и протез замер, теряя ровный импульс. Рис злобно уставился на лампочку. Дурацкий красный и не думал меняться. — Взглядом ты ее не щелкнешь, — усмехнулся Вон и тут же замолк, когда Рис перевел уничижительный взгляд уже на него. Рис еще раз выдохнул, сдержал желание зажмуриться и все же позволил себе каплю жульничества: дернул пальцем живой руки, повторяя необходимое движение, и протез, подобрав дублирующий импульс, наконец отозвался, двинулся на тот необходимый сантиметр… и зажегся зеленый свет. — Получилось! — Вон радостно хлопнул по столу, а Рис обессиленно откинулся на спинку стула; потерявший управление протез рухнул на стол и оставил за собой очередную борозду, потянувшись за движением плеча. Получилось… не получилось. И по времени он не уложился, и кибернетика все так же ощущалась привязанным вместо руки ломом. Но все же лампочка позитивным мерцанием зеленого света вселяла крохи надежды. Может быть, у него все-таки получится подчинить протез себе… и вся эта затея будет не зря.