союз спасения.

Люцерис вырос. Люцерис повзрослел. Он напряжённо сжимал руками руль, смотря в темнеющую дорожную пустоту. Из магнитолы ненавязчиво лилась очередная песня Дель Рей - попутчики уже смирились, не пытались предложить своё. Хелейна, утомленная дорогой, наконец переставшая надсадным голосом грозить заболевать весь салон, прикорнула на плече Бейлы. Рейна старательно объясняла Эймонду , почему нельзя пить D3, не мешая его с кальцием. Джекейрис чинно беседовал с Днйроном о политике, особо не вникая в суть происходящего вокруг. Они знакомы от силы день. Оказывается, знакомы всю жизнь. Эйгон расслабленно потягивает пиво- конечно безалкогольное, потому что его личные желания в чужой тачке нахуй идут -закинув ноги на бардачок, вновь смотрит на незнакомца,вдруг оказавшегося племянником- и вздрагивает, словив ответный колкий взгляд. Он искал сестру. Сестру, о которой урывками вспоминал в моменты, когда не колесил по штатам на своём фургончике, пытаясь шабашками заработать на скудное существование. В итоге нашёл всех, кроме, собственно, сестры. И теперь , не сдаваясь, гнал по федеральной сплошной, добираясь до своего золотого Грааля. Эйгон его понимал - не будь их сейчас, черт знает, что бы с ним случилось. Они все урывками ощущали свербение в груди- там, где билось свое-чужое сердце. Но никто никогда не задавался вопросом отчего. Эймонд вместо вопросов прошёл курс качественной психотерапии - Эйгону до сих пор до колик смешно. Нет, серьёзно, мужик наворотил больше их всех вместе взятых, чтобы через хуй знает сколько тыщ лет рассказывать им же, какие у них травмы? Хелейна в местном театре разыгрывала спектакли, считая, что воспоминания-вспышки лишь очередная роль. Джекейрис тянул свою бренную тушку по тернистому жизненному пути с завидным упорством, на две работы разрывая тщедушное, болезненное тело - от крепкого, сильного принца не осталось и следа. Бейла ходила по подиуму, лишая себя возможности соображать всевозможными диетами, съемками,перелетами по щелчку, поклонниками и беспорядочными половыми связями. Рейна проводила выставки абстракций, в которые вкладывала душу. Дейрон...просто Дейрон. Самый удачливый говнюк из всех - учился на врача, встречался с красоткой-однокурсницей и в хер не дул. А Эйгон... Хоть что-то остаётся прежним - Эйгон беспробудно бухал и пробовал себя во всём, в чем можно. Люк зацепил его в придорожной забегаловке около заправки, велел рассчитываться, забрать всё своё нихуя, которое по воле случая валялось в подсобке, которую горе-работник использовал в качестве койко-места, и уезжать с ним на поиски остальных. Каких таких остальных,в прошлом Король, сейчас - стандартный отброс Нью-Йоркского общества, конечно, осознавал смутно. Нет, он помнил бастарда, его родню, свою - не помнил, не ощущал какими важными они были, и рыпаться не хотел. Люцерис оставил ему визитку - номер на засаленной бумажке. И получил звонок в три ночи через пару дней - Эйгон едва соскреб мелочь из карманов и себя из тёмных закоулков собственного внезапно прояснившегося сознания. Он вспомнил свою жену. – ты можешь сделать тише? – нет. Бейла нахмурилась, закусив губу - басистый Люк напоминал собой каменное изваяние. И говорил стальным голосом, а не мягким, примиряющим мальчишеским. Самый нежный из них, он развалился на тысячи острых частей и вспомнил всех быстрее. – а на поссать остановишь? – умоляюще попросил Эйгон. – и на покурить – тут же подключился Эймонд, в сотый - да блядский твой Боже, серьёзно? - раз за последние несколько часов протирая изящные пальцы санитайзером. На него племяннику было срать с высокой колокольни- слово же Эймонда, фрилансера и их общего кормильца, было для него законом. Смешно, как этот чурбан изменился - из нелюдимого простака с кучей не проработанной агрессии он стал типичным снобом, практикующим стояние на гвоздях и читающим папулисткую психологию для дошкольников - одна его макулатура весила больше, чем все Эйгоновы шмотки и заметно оттягивала внушительный багажник. Грузовичок свернул в ближайший карман - Таргариены, включая проснувшуюся от тряски Хелейну, принялись вываливаться из всех дверей, сдерживая нервный хохот. Они закуривали тонкие сигаретки, воруя друг у друга зажигалки, говорили о звёздах и прошлом. Но никогда - о будущем. Никогда о том, как сильно им всем хочется назад. В жизнь может и не радужную, однако, не лишённую чувства комфорта и нужности, черт возьми. – термальная вода- буквально мастхев! – ага, если она не содержит спирт и аллергены, и стоит при этом не пятьдесят баксов за двести миллилитров. Под сей чудесный аккомпанемент Эйгон справлял нужду в ближайших кустиках, внутренне удивляясь, на кой ляд ту, которую они ищут так усердно уже с месяц как, подключив все возможные способности юного хакера Дейрона, забрела в такую глушь. Называть их братьями, сёстрами, племянниками - до сих пор было трудно. Он справился быстро, однако всё ещё чувствовал ком в горле, когда пытался произнести заветные слова. Тот Эйгон, воспоминания которого его больная голова бережно хранила, прокручивая в кошмарах, мало отличался от него сегодня. Но, тем не менее, тот он оставался чужим. И все эти люди были ему чужими - Рейна, протянувшая раскуренную сигарету, с этого момента чуть меньше, конечно. – долго ещё? Дейрон склонился над картой следом за Люцерисом . Ему поездка была не помощью, а приключением. Юный врач, уставший от учёбы, сдав сессию, присоединился к их скопищу лишь из желания поколесить по стране, получив параллельно опыт в оказании первой помощи вечно страдающим от рук ,растущих из задницы аля-родственничкам. – ферма в четырёх часах езды. Если не будем останавливаться- к утру будем на месте. – и подмыло ж её забраться в такие-то ебеня – бурчит Хелейна, не стесняясь прикуривая от джейсового огоньку. – не всем расслабленно проживать свою лучшую жизнь – закатила глаза Бейла, потушив окурок о подошву кроссовок, стоивших больше, чем все органы Эйгона вместе взятые. – вряд ли ферма - такая уж хорошая жизнь – резонно заметил Джейс, с благодарностью принимая дядину куртку, пахнущую бог весть чем, но от этого не перестающую быть тёплой - Эйгону физически больно смотреть на его тощее тельце, продуваемое даже лёгкими летними ветерками Оклахомы, потому куртки совсем не жалко. – в жопу, я не готов трястись по ухабам ещё четыре часа – хер знает как, но модный Эймондов айфончик последней модели ловил связь даже в лесах – ближайший хостел через полтора часа, там и остановимся. – господи, ты предлагаешь нам нормальную кровать? – елейно протянула Рейна, раскинув руки, словно притворяясь вторым Христом. Видимо, в её глазах их потное, пыльное путешествие - соизмеримые с библейскими муки. – именно. – тем более, вряд ли, даже ото всей к нам любви Висенья будет рада видеть нас в... Пять утра – заметила старшая из близнецов, глянув на часы, сверяясь со временем. – это её работа - принимать всех страждущих и ищущих покоя, разве нет? – теперь я понимаю, почему ты в итоге стал таким ебаным королём. – попрошу! – воскликнул Эйгон, выхватывая из шаловливых мозолистых ручек банку – Во-первых - это моё пиво. Во-вторых - нормальным я был королём, че пиздишь. – чувак, ты только что выдернул из моих рук банку пива. Банка пива в принципе была твоим «во-первых» – язвительно отметил Люк, подняв вверх ладони. – не оправдывайся, смерд, ты прощён– картинно махнув рукой провозгласил Таргариен, вновь заваливаясь в тачку, на этот раз сзади - переднее место буквально секундой ранее заняла Хелейна, уповая на то, что укачивать там будет меньше. – может ,таблеточку всё-таки? – в очередной раз скромно предложил Джекейрис. – нет уж, никакой поддержки для мировой фармы – махнула головой сестрица. С такими речами они и пустились в путь.

***

Эймонд наконец перестал быть сучкой и оплатил им сразу несколько номеров - так, что они смогли разделиться по двое в каждом. Девчонки верещали, парни... Парни просто хотели спать. – мда, вот это сервис – с отвращением на лице пробормотал теперь двуглазый, закидывая на кровать свою сумку с кучей склянок двумя пальчиками. – и давно тебе 17? – господи, Эйгон, завали хлебало. – на достойный мат у ханжей словарного запаса не хват... Фу, чувак, это отвратительно! – почти прокричал Таргариен, когда в его «хлебало» прилетел носок, пробывший на изящной ножке часов 12 точно. – меньше пиздеть будешь – цокнул брат – душ мой. – кто бы сомневался, ебаный ты окр-щик – фыркнул в ответ Эйгон, закинув руки за голову. Но реплику его, конечно, оставили без ответа. Мерно зашумела вода, сталкивая мысли приятные - об отдыхе и скорой встрече, с мыслями более неприятными. Они встретятся. Это хорошо, но... Что если она изменилась? Что если... Она его не примет? Любовь в его душе имела осадок неприятный - что-то между привычкой и чувством, заставляющим желание подкинуться и прямо сейчас пойти к этой сраной ферме пешком, лишь бы не ждать так долго вечно долбить по темечку. Тогда, когда их нежные чувства едва сводили концы с концами, у Эйгона было за плечами богатство и претензии на трон, о котором племянница так грезила. Сейчас... Сейчас он не может предложить ей даже пары долларов на автобус - сам везде шагает пешком, лишь бы сэкономить побольше. Вряд ли двадцати пяти летнюю женщину устроит подобное. Вряд ли хоть какую женщину это устроит, ладно. – пиздуй в душ быстрее, пока вода ещё тёплая. Мысль растекалась по древу столь медленно, что его дражайший чистоплюй успел отмыть с себя всю грязь и ещё выйти приодетым? Ну нихуя ж себе. – не смотри на меня так. Там бойлер - я даже умыться толком не успел. – твоя нежная рожа не терпит ледяной воды? – моя пенка с кислотами не терпит. А ещё чувство маломальского к тебе уважения. – ну ничего себе. Сегодня ты невероятно ко мне добр. – да иди помойся уже, господи, от тебя воняет – на этот раз в него, слава богам, прилетело чистое полотенце. Прям праздник, ей богу.

***

– ахренеть, это что, золотистый ретривер? – мужик, тебя реально смутила собака, а не тройка спиногрызов? Люк к утру оказался недееспособным- баранку драгоценной детки пустили по кругу. В итоге кандидатуру Дейрона и Рейны отвергли почти сразу, и осталась Бейла, наученная аккуратности на своей тонированной бехе,обслуживание которой в год стоит ,как вся тачка Люка. Эйгон, до слов о спиногрызах дремавший - прошлой ночью сну помешали тревожные мысли всех сортов - вскинулся на плече Джейса, больно приложившись макушкой о его подбородок. На страдальческое шипение было принято решение внимания не обращать. – чьи спиногрызы? – я ебу? – проникновенно спросил Эймонд, перегнувшись через переднее - его глаза с мешками, в которых вполне могла поместиться Аляска, блестели истовым раздражением – напомню тебе, что я тоже вижу этот дом в первый, мать твою, раз. – мать у нас общая, так что прошу контролировать выражения, юноша. – в этом мире нет - так что ротик. Бейла, видимо, желая дать им хоть каких-нибудь пиздюлей, с визгом парканулась у белоснежного забора. Белоснежного. – ладно, беру слова назад - этот дом буквально прообраз американской мечты – Джейс дёрнулся, когда детишки, все как один, подняли свои белокурые головки, столь неоднозначным импульсом отвечая на появление чужаков на своей территории. Пацан - самый старший, видимо, аккуратным шагом отвёл от их пугающей, разношерстной компании двух малых неопределённого гендера. Спрятав мелкотню, почувствовав, что долг его исполнен - метнулся кабанчиком взастенки, всего через мгновение выводя под руку русоволосого мужчину крайне презентабельной наружности. – да вы стебетесь – пробормотал Дейрон, широченно распахнув лазурные глаза. Примерно то же, в общем, сделали и остальные - ведь к ним уверенным, размеренным шагом направлялась фигура, знакомая до тошноты. У Эйгона внутри всё свернулось, под ложечкой засосало от нарастающего нервного возбуждения. – какого хера здесь забыл Гвейн, мать его, Хайтауэр? – Хелейна, отлепившись от капота, счастливой походкой поскакала по направлению к их давнешнему знакомому. Изменение выражения его лица с холодной уверенности до крайней степени ахуя доставило Эйгону почти ощутимое удовольствие. – Хоб,иди к маме. Малой, до этого жавшийся к его хлопковым бермудам закивал, стартанув так, что засверкали пятки. – какая неожиданная встреча. – какого чёрта вы тут забыли? Эймонд, приспусиившись за сестрой следом и Гвейн замерли друг напротив друга - братец, на свою добродушную реплику такого агрессивного ответа явно не ожидавший не просто замер, а окаменел, удивлённо хлопая глазами. – прошу прощения? – причмокнула губами Бейла, складывая руки на груди. – какого. Чёрта. Вы. Тут. Забыли – по словам повторил дражайший дядя, сжимая жилистыми руками бедный заборчик. В глазах его гнев мешался со страхом почти животным. Последнего становилось раз в десять больше, стоило ему только бросить взгляд на Эйгона. Уже тогда дело запахло керасином. Полным пиздецом начало пахнуть через несколько секунд. – милый? Люцерис дёрнулся всем телом, вскидывая голову гончей псиной - знакомая хрупкая фигурка шагала к ним босиком по идеально стриженному газону, размахивая широкополой соломенной шляпой. Марево, видение - нежное льняное платье развевалось на ветру. И на мгновение, всего на мгновение Эйгону почудилось, что она идёт к нему. Всё разрушил один маленький жест. – милый, всё в порядке? – Висенья, это было она, точно она, он бы узнал её везде, всегда, через сколько угодно лет – это твои друзья? Её нежная ладонь сжала напряжённое дядино предплечье. Лишь сейчас Таргариен заметил маленькую деталь, расколовшую его надвое. Обручальное кольцо. Такое же, как то, что красовалось на тонком пальчике племянницы. – Висенья... – выдыхает Эйгон. Она жива. – простите, я Вас знаю? Она его не помнила. –да, друзья – Гвейн так бережно обнимает её, что Эйгону становится тошно – и ты их не знаешь. Бейла оторопело хлопает глазами. Люцерис сжимает губы - на него сочувственно глядит Дейрон, подперев бедро капотом. – тогда пусть присоединяются! Рёбрышки почти готовы, а держать гостей за забором - невежливо. Хайтауэр едва держится, это видно- дышит через нос, сжимает губы. – мама, Доли уронила гриль! Один из неопознанных спиногрызов на деле оказывается девочкой - дёргает «маму» за подол, на несколько секунд разряжая обстановку. На несколько. – мама, дяде плохо? Эйгона все-таки выворачивает - благо в какой-то сорняк. – господи, час от часу не легче – щебечет женщина, смотря на него. Заботливо,но отстранённо. Как любой сердечный человек смотрит на незнакомца, блюющего у хозяйского забора, видимо. Эйгон не знает, какие там привычки у обеспеченного среднего класса. Становится смешно - и он задушенно смеётся, спрятав выступившие слезы за своими шторками. Взгляд племянницы меняется на озадаченный - подхватывая малышку на руки,она обеспокоенно оборачивается к мужу. Не к нему - к другому мужчине - Гвейн, предложи парню воды, не стой истуканом. И, больше ни слова не сказав, она ушла. Так же, как появилась - расслабленно, нежно разговаривая с малышкой о чём-то своём. – не знает? Она нас не знает?! – Люцерис, видимо, решил сберечь нервы дорогой сестре, дождавшись её ухода, и лишь после начал орать, как ненормальный, лезть на Гвейна, соизволившего наконец выйти к ним, с кулаками. – полегче, ковбой! – оказывается, в тщедушии Джейса прячется удивительная сила - удержать на месте такой лобешник, наполненный яростью ещё нужно суметь. – на, пей. Ну же, Эйгон – Хелейна нежно, сочувственно треплет его по плечу, сует под нос минералку - лишь учуяв лёгкий душок он вновь начинает блевать, и блюёт до победного , до горькой жёлчи на нежных слизистых. – сука! – ладно, видимо, все-таки, силенок у старшего племянничка так себе, котёнок наплакал. Гвейн, разнеженный жизнью в ахуенном доме с ахуенным белым забором, золотистым ретривером и лучшей в мире женой не успевает среагировать. Хруст его переносицы для Эйгона просто музыка. – Люк! – верещит Рейна, отскакивая в сторону от сцепившихся в клубок. Дейрон подхватывает её под плечи, предотвращая очередной пиздец в виде сломанной шейки бедра, Бейла старается переорать Хелейну, которая старается переорать Эдмонда, который просто решил поорать, как сучка. Да уж, не этого Эйгон ожидал, подъезжая к этому чертовому дому. – твою мать, твою мать, твою мать! – Эймонд на жопной тяге перепрыгивает через забор, стукаясь костями о чью-то крепкую грудь. Его же путь, но в обратном порядке, проделывает высоченная, крепкая, поразительно рыжая детина, отталкивая беснующегося Люка от дышащего на ладан Гвейна. – мужик, еб твою, угомони свои гормоны! – подобные увещевания на единственного, кто разочарован во всём происходящем почти так же, как Эгг, явно не работают, и детина использует самую худшую тактику из возможных - отвешивает здоровяку затрещину с громогласным – Люк! Тот на мгновение замирает. Бейла с Хелейной, наконец, затыкаются тоже, один только Эймонд никак не может ебальник завалить. – какого... Арис? – Христос воскрес и тебе, идиот – Рейна и Джейс спешат на помощь Гвейну аки щенячий патруль, Эйгон едва удерживает на месте руки, которые так и подмывало расставить в стороны. Пусть сдохнет. Пусть ответит за то, что украл её у него. Пусть... Она не его. Не здесь. – что тут у вас происходит? – «вальяжной походкой шагаю за водкой» навстречу их цирку уродов вывалилась очередная знакомая особа, откусывая сочное мясо прямиком с шампура – о, нихрена, встреча выпускников? – нет, я отказываюсь в этом участвовать – Таргариен полностью разделяет мнение младшей сестрёнки. Хелейна выглядит так, словно нихера не понимает – это какой-то сраный сюр, господи. – о, Эймонд – Дориана,блять, Мартелл, протягивает перепуганному бедолаге шампур – мясо будешь? – а... Спасибо. Да, не откажусь. – а я не откажусь от аптечки. Еб твою направо, малыш, откуда такой крепкий удар? – Бейла со вселенской брезгливостью, украшающей чопорное личико, протягивает Хайтауэру платок. Люк смотрит на это пару секунд, прежде чем расслабиться и тихо буркнуть: – прости. Эйгону кажется, что он - единственный не сошедший с ума.

***

Видимо, часть смутных воспоминаний в душе жены - жены из прошлого, сейчас же просто сердобольной незнакомки - остаётся, иначе как объяснить, отчего она так отчаянно прыгает вокруг Люцериса,обрабатывая его немногочисленные «боевые ранения»? – бедный мальчик... Гвейн, он же ребёнок, к тому же твой друг, как у тебя рука поднялась? – прочитает она себе под нос, смотря на Хайтауэра - теперь, оказывается, Байера - раздолбанный нос которого обрабатывает с иголочки одетая Алиандра, ровно так же, как и Висенья, ничего не помнившая. – ничего серьёзного, просто... Дружеская размолвка – Люк млеет под нежными касаниями. Он готов поддержать какую угодно легенду, лишь бы подольше сидеть вот так, под внимательным взглядом сестры. Бейла, внутренне смирившись, что сестра её не помнит, умотала к импровизированному танцполу, развлекая малышню. Эйгон от этой самой малышни взгляда отвести не может - слишком сильно узнавались черты. С болью вспоминались дети собственные - которых тут точно не было, и никогда больше не будет. Его любовь сгорела. Его любовь не его, и, кажется, совсем не любовь - иначе почему он так быстро отошёл от потрясения,попивая ром-колу? Барбекю оказалось очень даже ничего. Исходя из его смутных воспоминаний- ведь он надрался, как сволочь. Гвейн подходил к нему, чтобы поговорить - он с громким смехом оттолкнул его, втягивая в танец Алиандру, которая в ответку той же ночью утянула его в постель. Вбиваясь в неё со всего духу, он ни на минуту не забывал, что в соседнем крыле загородного особняка Висенья с Гвейном, нежно, как весь вечер до, обнимаясь, укладывают своих малолетних детей. Утром следующего дня их расцеловали, наложили в дорогу еды и выпроводили с обещанием заглядывать почаще. Люцерис,странным образом избегая Эймонда,прихрамывающего на одну ногу, стрельнул у сестрёнки номер и тут же нашёл её в телеге, отправляя уебищный смайлик. Бейла рыдала у неё на плече, больше картинно, чем реально, Хелейна и Рейна расцеловывали Мартеллов и детей, Дейрон, убегающий от Дорианы и её вечного спутника - шампура заливисто смеялся. Джейс тихо, но до одури активно обсуждал с Арисом прошлое, внутренне радуясь, что хоть кому-то можно присесть на уши так, чтобы этот кто-то не пиздел. Кажется, все обрели здесь что-то. – Хэй, ты в норме? – Эйгон, развалившись на задних сидениях и мучаясь от похмелья вскинул голову - вчера ночью он трахнул чужую жену. Вчера ночью он никого не обрёл. Только потерял. – в норме, абсолютной – без разницы. Улыбка должна сиять - и похуй на обстоятельства. Видя, что братишка собирается морально его нагнуть, и обладая при этом достаточной смекалкой, чтобы заметить, что его самого вчера нагнули вполне себе буквально, Таргартен решает использовать грязный метод, оберегая себя от деребящих душу разговоров – ты чего резко хромым стал? Действует - Эймонд краснеет, хмуриться и машет головой. – да так, ничего. С прощаниями было покончено. Он проводили гостей достойно - и теперь фургончик отдалялся. – еда ещё осталась? – тебе лишь бы пожрать – засмеялся Арис, закидывая руку на плечо жены - Алиандра очаровательно улыбалась, даже не пытаясь скрыть следы бурной ночи с другим. Мормонту давно на это плевать - найдя её он схватился за знакомое руками и ногами. Выбрал ту, что была ближе к дому. Гвейн уходит за ними следом, мягко поцеловав Висенью в щеку. Он знал - она любит наблюдать за чистым летним небом в одиночку. Висенья ему улыбается, не очень искренне, но всё равно лучисто- Хайтауэр скидывает вину на гостей ,к которым жена за столь короткий срок успела привязаться. На душе кошки скребут - она видела его слезы. – мама – подбегает через несколько минут дочь. Эмили красавица, вся в отца. Висенье больно на неё смотреть. – мама, ты плачешь...? Опустившись на колени, женщина обхватила малышку руками , крепко обнимая. – от счастья, малышка. Мы ведь познакомились с такими замечательными людьми, правда? – да! Хелейна и Бейла крутые! – серьёзно кивает дочь, жмурясь от удовольствия на материнский нежный поцелуй. Плевать - дети, семья её смысл. Никто никогда не смотрел на неё так, как смотрят они - нежность, обожание, любовь. – иди к папе, любимая. Я совсем скоро подойду. – обещаешь? – обещаю. Удовлетворившись ответом, малышка убежала в сторону дома, не застав мать, что-то активно печатающую на мобильнике. Сморгнув слезу, Висенья вновь дрожаще улыбнулась, отправляя сообщение с лёгким сердцем. Когда-то она сумела убедить семь королевств, что она достойна быть королевой. Убедить Гвейна в том, что она ничего не помнит - дело плевое. Гвейн её любит. И она, наконец, без зазрения совести может сказать - любит его в ответ. Меньше, чем его. Но в этот раз она выбирает быть счастливой.

***

Эйгон, слава богу, спит. Все остальные делятся впечатлениями, смеются, радуются тому, что наконец вернутся домой. Люку всё это на руку - Люк едва не плачет, смотря в телефон. Там висит непрочитанное от неизвестного номера, который он тут же переименовывает. Сестра. 🤍 14:57 Я помню.