Приятное детство

Солнышко постепенно превращалось в малиновую реку с белыми облаками, напоминающие чем-то сахарную вату на палочке. Казалось, что совсем скоро появится луна, но, солнце не торопилось уступать своё место в небе. Шаг за шагом Серёжа был ближе к любимому месту, осталось совсем немножко, пару лишних шагов. Ноги будут чувствовать приятный песок, ветер ещё сильнее будет дуть в лицо, а в легкие будет проникать свежий воздух, воздух моря. Ветерок, с дальним запахом моря, заставляли небрежные волосы немного подниматься. Когда шальной ветер затихал, то рыжие локоны оказывались на лице, да закрывали весь приятный вид для голубых глаз Серёжи. А вид был чудесным! Недалеко большой пляж, песчинки, накрывающие лодки, рыболовные сети, ветки и бревна. Море подпевало странную песенку, похожую на тихий свист. Как будто в море обитал кто-то, да свистел с помощью волн таинственную песнь. Вот в чем состояла красота берега! Всё это нравилось маленькому Сергею. Грело замерзшую душу будущего программиста, погрязшая в вечных насмешках. Заставляло попасть в другой мир, в желанный мир для маленького Разумовского. С поющим морем, песком и приятной тишиной без людей. Серёжа, аккуратными шагами, как у новорождённого котенка, переступил ту самую небольшую грань между землей с мягкой травой и желтоватым песком, оказавшись на любимом пляже. И мир для мальчика разделился на желанный, такой родной мир с пляжем и морем и не желанный, с мокрыми вечерами и горькими слезами. Ветер стал ещё сильнее, чем до того момента, когда мальчик подходил к берегу. Шум моря, та самая манящая песня стала сильнее. Мальчик сделал глубокий вдох и тихонько, под нос, проговорил: — Как хорошо — Серёжа выдохнул эти слова, выдохнул с большим удовольствием. Мальчик слишком долго ждал долгожданной минуты умиротворения, общения только с морем и слушать забавные разговоры чаек на небе. Пару этих дней он не мог назвать хорошими. О, нет! Они были похожи на карусель со страшными зверями, вместо приветливых единорогов, слонят и других четвероногих. Животные не хотели покатать на этих каруселях Серёжу, наоборот, они хотели его съесть. Они кричали на него на своём животном языке и всё это превращалось в противный галдёж, где не было у мальчика сказать своё слово. Все обвинения, издевательства, как маленькие коготки кошек, царапали ранимое сердце Серёжи. Он не виноват же! Ничего не делал этим мальчикам! Старался, наоборот, защитить собаку от мерзких мальчиков! Единственное, среди всех осуждающих людей выделился один добрый дядечка, кажется, его звали Костя. Милиционер постарался нормально с ним пообщаться, как можно больше узнать о тех мальчиках. Серёжа старался подробно рассказать Дяде Косте о той встречи с собакой и мальчиками, помочь в распутанном расследовании, но, не мог довериться даже этому милиционеру с нежным взглядом и странной царапиной над правым глазом. Однако, теперь это далеко от Серёжи, нет больше никаких переживаний, только море, только ветер и только свобода. — Кстати, — Рыжеволосый мальчик отвлёкся от клубка негативных мыслей и навострил свой внимательный взгляд, разглядывая территорию пляжа. — Где пёсик? — Тоненькая ладошка потянулась к голове и была на лбу. Он был чем-то похож на важных милиционеров, эта мысль слегка рассмешила самого мальчика. Пса нигде не было видно, лишь буйное море что-то про себя недовольно говорило, да ветер на руку играл морю. Так что, Серёжа был всё ближе и ближе к пляжу, к брёвнам, которые каким-то чудом оказались на береге, к лодкам, к рыболовным сетям, которые навеки брошены на этом пляже. Чёрные кроссовки немного тонули в песке, тоненькая курточка Сергея плавала по ветру, шапочка готова улететь в сторону детского дома. Любопытные глаза будущего программиста разглядывали каждое судно, рыболовную сеть, и ничего напоминающего чёрно-белое пятнышко, Серёжа совсем не видел. Мальчик прошёл пару шагом и ещё немножко его кроссовки могли промокнуть, если бы он не отскочил. Играющее море стремилось намочить кроссовки мальчика, всё же, все попытки были бесполезны из-за ловкости рыжеволосого детдомовца. — Пёсик! — Крикнул на весь пляж Серёжа, ища глазами верного друга. Пса не было, никакого намёка. — Пёсик, где ты, скажи, пожалуйста? — Второй раз крикнул Разумовский, уже нервно отыскивая друга, его не было. Ни единого лая, ни знакомого силуэта друга. Кто-то вновь решил обидеть пса? Да сколько можно! Это чудесное чёрно-белое пятнышко не заслужило столько страданий по отношению к себе. — Чего ты кричишь на весь пляж? —Неожиданно раздался по всему пляжу крик. Он был тоненьким, но, что-то грубое в нём было. Была какая-то дерзость? Серёжа был спиной к этому загадочному голосу. Хотелось сразу развернутся, всё же, его пугало неизвестность, пугал обладатель этого голоса. Кто его позвал? Зачем? Серёжа вдохнул и выдохнул морской воздух и ему пришлось резко развернутся в сторону голоса. Разумовский сильно удивился, очень удивился. Это была девочка! Обычная девочка, рассматривающая Сергея, словно какую-то статую в музее. — Здесь нет никого, кроме меня и тебя. — Мальчик еле как расслышал эти слова, потому что девочка наклонилась и внимательно изучала свой миниатюрный фотоаппарат, точнее, что он запечатлел. Никого раньше здесь не было, чаще всего только один Серёжа был, либо, иногда, это место навещали бандиты, желающие натворить чего-то плохого без любопытных глаз воспитателей. И тут сидела девочка! Впервые Серёжа видел эту незнакомую девочку. Она сидела на перевёрнутой старой лодке синего цвета. Одета девочка была в джинсовую юбку с чёрной футболкой. На ножках были серые кроссовки, копирка легендарного бренда «Аdidas». Её хрупкие плечи бережно накрыты джинсовой курточкой, казалось, что эта куртка была немного больше, чем сама обладательница фотоаппарата. Больше всего девочку выделяли ярко-красные волосы, похожие на огонь, они были в хвостике, пряди скрывали миниатюрное лицо незнакомой девочки. Она была серьезна, чересчур серьезной, и отвлекаться на Сергея ей не хотелось. Или она стеснялась? Либо первый, либо второй вариант. Серёже нужно проверить эти два варианта. Он подходил тихо, задавая у себя в голове один и тот же вопрос: «Кто она такая?». Рассматривая каждую детальку в её одежде, во внешности! Только сейчас он заметил коричневую сумку, в ней находилось что-то похожее на баночки из-под газировки. Точно! Там была газировка, целых две баночки обожаемой "Vimto" со вкусом винограда и смородины. Серёжа аж почувствовал в своих ноздрях приятный аромат газировки. И так хотелось потрогать чудесные баночки газировки! Даже пить их не хотелось, просто было желание потрогать их, как невероятное сокровище. Однако, у Серёжи появилось ещё больше вопросов к этой юной особе с огненными волосами. Откуда у девочки газировка? Как она здесь оказалась? Почему Серёжа до этого не видел её? Либо она сюда впервые пришла? — Чего ты меня разглядываешь так? — Недовольно подняла голову девочка, смотря на растерянного Серёжу. — Ты хочешь газировки что-ли? — Ручка, разрисованная разными словами, достала газировку "Vimto" с виноградом и кинула прямо в Сергея. Каким-то чудом мальчик словил газировку и с глазами по пять копеек рассматривал на девочку дальше. —Держи, мне не жалко. — Легонько пожала плечами обладательница красных волос и снова копалась в фотоаппарате. — Нет, нет, я не хотел газировки. —Начал робко говорить Серёжа, трогая свой желанный приз, который достался ему… Просто так на самом деле! — Я хотел бы узнать, кто ты такая, вот. — Серёжа подошёл ближе к сломанной лодке и сел на неё, немного поправив свою шапку, улетающую куда-то вдаль. — Если ты не против, конечно. — Проговорив последние слова, мальчик смотрел уже не на девочку, он любовался на буйное море. Как хорошо, что лодка была недалеко от моря и можно посмотреть каждую играющую волну. Да, море любило немного о себе заявить, когда была осень, а сейчас была осень, точнее середина осени. — Ради какой цели хочешь познакомиться со мной? — Положив на колени маленький фотоаппарат, спросила красноволосая девочка. — А, Серёжа? — Улыбка растянулась как у лисички. Детдомовец почувствовал себя как колобок, которого желают съесть за весьма надоедливое любопытство. Девочка знала его имя! Девочка правда знала его имя! Неужели она точно такая же сиротка, как сам Серёжа? Глаза пять копеек снова вернулись в выражение лица Серёжи, и язык начал неприятно заплетаться, голос начал дрожать, словно он оправдывается перед вредным воспитателем, по типу Марии Ивановны. — Я.. Я хочу познакомиться с тобой просто так, у меня нет никакой цели или выгоды..! — Не заметив за собой, он прокричал последние три слова и закрыл рот. — Ой, извини, пожалуйста, я тебя пугаю, наверное, как и других ребят. — Хотелось закрыть уши, как он делал, когда понимал, какой поток бранных слов посыплется на него, как холодный дождь. Ничего такого не произошло, ни ругани, ничего плохого. Девочка тихо хихикнула в свой кулак, убрав свой фотоаппарат в кожаную сумку, закрыв своё сокровище со звуком быстрой молнии сумки. — Я Юля Пчёлкина, будущая журналистка, которая всегда узнаёт только достоверную информацию. — Протянула Юлия тоненькую ладошку с надписями. На руке, синей ручкой и чёрной, были написаны разные фамилии, разные события в двух словах. Больше всего на ладони, даже на ногтях, были набросаны различные даты, что немножко насторожило Сергея. Неужели Юля настолько сильно любит свою будущую профессию? — Я Серёжа Разумовский.. — Протянул свою ладонь Серёжа и пожал теплую ладонь Юли. — Приятно познакомиться. — Рукопожатие совсем было коротким, пять секунд и холодная ладошка отпустила ладошку Юли. Давно Сергей не трогал чего-то тёплого, если не считать безвкусный чай с одной ложкой сахара и ужин с котлетой и макаронами, выделяющиеся неприятным запахом. — Ты узнала обо мне, потому что эта новость интересная, да? — Серёжа сидел на краю лодки, боялся хоть как-то подвинуться к Юле и нервно суетился, дожидаясь ответа. — Ты угадал, но.. — Юля снова хихикнула, убрав играющие пряди волос за ухо и Сергей увидел шоколадные глаза с огоньком. — Узнала я о тебе раньше, из-за сплетен касательно рисунка Венеры Боттичелли. — Юля поставила сумку на колени, вытаскивая свои вещи и складывая их прямо на сломанное судно. Тетради, одна банка газировки, фотоаппарат, блокнот с кожаной обложкой с надписью «Важно» лежали на лодке, да другие предметы. Потом Юля потрясла сумку, что-то бурча себе под нос. Вот! Листочек упал прямо на лицо удивительно весёлой девочки. Листочек из тетрадки по литературе был в руке Юли. Да, на листочке была нарисована Венера Боттичелли, его Венера Боттичелли, которую отобрала Мария Ивановна. — Ты нарисовал этот рисунок? Слухи не врут? — Пока одной рукой Юля держала рисунок Боттичелли, другой она собирала все вещи в коричневую сумку. Фотоаппарат, тетрадки, ручки, всё снова оказалось в сумке. Серёжа ещё сильнее заёрзал, чуть не свалился с изломанной лодки. Он уверен, сейчас будущая журналистка начнёт его осуждать за этот рисунок, не дай что, обзовёт извращенцем и вовсе столкнёт с лодки, разорвав рисунок прямо на его глазах. Признаваться искренне не хотелось, однако, врать тоже не тянуло. Одновременно Серёжа был рад, что его рисунок Венеры вернулся, ведь Разумовскому он понравился, он чуть не считал его лучшим, что в принципе рисовал. — Слухи не врут, этот рисунок мой. — С долькой разочарования проговорил Серёжа, отвернувшись от девочки, дабы она не видела красные щёки и стыдливые глаза. — Наверное, ты уже меня считаешь ненормальным.. — С рыжей головы сползла синяя шапочка с верёвочками, похожие на косички, шапочка полностью прикрыла бледные щёки и ярко-голубые глаза. — Да не расстраивайся, не буду я тебя осуждать! — Весело дёрнула за синюю верёвочку Юля, забрав шапочку прямо в свои ручки, и так Серёжа повернулся к девочке. — Тем более мне рисунок понравился. —Пчёлкина, как заботливая мама, надела на голову Серёжи шапку и начала завязывать верёвочки в виде бантика, чтобы больше она не сваливалась с головы мальчика. — Про ситуацию с мальчиками можно придумать что угодно, даже такой бред, что ты их сжёг. Хотя, давай честно, Серёж, никаких доказательств нет, кроме того, что ты защищал уличного пса и поссорился с теми мальчиками. —Спокойно, как будто диктор из радио, проговорила Юля, перевернув рисунок другой стороной, где красной ручкой было написано "Страшная красота, непонятная всеми" и ещё маленьким подчерком была написана дата, когда был предположительно нарисован рисунок или найден. — Извини, что немного испортила твой рисунок, но, мне правда понравилась твоя Венера. — Протянув листочек, улыбнулась Юля. — Спасибо, что вернула, — С радостью сказал Серёжа, забрав Венеру Боттичелли. — И спасибо, что оценила, Юля. — Нежно поглаживая подушечками пальцем, поблагодарил Разумовский, смотря на красивые волосы Венеры. — Редко кому нравятся мои рисунки, — Вспоминал Серёжа возмущённые лица своих собратьев по несчастью. — Тебе же понравилось, спасибо. — Ты правда классно рисуешь, если посмотреть на Венеру. — Юля, с тихим скрипом судна, легла на него, рассматривая красивое небо, превращающееся в синее море со снежными волнами. Голова лежала рядом с Серёжей, ноги лежали на остром конце лодки. — Я рада, что хоть кто-то разбирается в таких вещах, а то, — Юля положила свою левую руку под голову и продолжила. — Знаешь, как приехала сюда, одних дурачков видела, которые только обзываться умеют и не больше. — А как давно ты оказалась в нашем детском доме? — Стыдливо спросил Серёжа. Он прекрасно знал, что такие вопросы лучше не задавать ни одному ребёнку в детском доме. Да и, честно говоря, он бы сам не ответил на этот вопрос, начав бормотать себе под нос все обвинения в свою сторону и плакать. — В этом детском доме я недавно, месяц назад приехала сюда, потому что в предыдущем не выдержали моего.. — Вновь на лице Юля появилась хитроумная улыбочка, правая ладошка начала немножко кружится, так будущая журналистка старалась подобрать более подходящее слово. — Яркого характера и то, что я всегда стремилась докопаться до правды, вот. — Снова вредный ветер подул в сторону детей, Серёжа старался немного закрыть себя, Юля, наоборот, наслаждалась осенним ветром моря. — Ещё не любили то, что я везде всё фотографировала. Фотографии! Точно! Серёжа совсем забыл об фотоаппарате Юли. Какие же фотографии хранились в фотоаппарате, что Юля не могла отвлечься на что-то другое? Сергей не мог начать диалог на тему фотоаппарата, в голове крутилось множество формулировок вопроса об удивительных фотографиях Пчёлкиной как именно спросить, но, ни один из вариантов не подходил. — Ты что-то спросить хочешь, верно? — Подняв карие глазки, спросила Юля растерянного мальчика. — У тебя по лицу видно, меня не обманешь. — Пристально, как орёл смотрит на вид внизу, продолжила Юлия. — Да, хочу.. — Шёпотом и стеснительно подтвердил предположение Юли будущий программист. — Хочу спросить по поводу фотоаппарата, что ты фотографируешь на него? Какие у тебя фотографии? Сначала Юля посмотрела с вопросом. "Стоит или не стоит показывать свой секрет?": говорили карие глаза девочки, смотрящие в голубые глаза Серёжи. Потом, совсем немного обдумав этот сложный и важный вопрос, тонкие пальцы, с ярко-красным лаком, взяли заветную сумку с фотоаппаратом. При внимательном рассмотрении Серёжа узнал легендарную модель фотоаппарата Зенит-ЕТ. Точно такую же он видел у одного воспитателя с красными прыщами по всему лицу и с запахом духов "Cosa Nostra". За тем девочка держала блокнот с кожаной обложкой с надписью "Важно". Из блокнота торчали различные фотографии, да какие-то заметки в виде разноцветных листочков. Как Серёжа раньше проглядел эти фотографии? — Серёжа, мне нужно чтобы ты поклялся.. — Начала Юля, как тревожный голосок мальчика перебил монолог девочки. — Юля, мне нужно клясться на крови, да? Как делают в фильмах, сначала разрез на руке, потом клятва? — Нет, нет, дурачок! — Отмахнулась Юля, чуть снова не засмеявшись на весь пляж. — Вот это ваше мальчишеское и жестокое я не очень понимаю, лучше, как нормальные люди, — Схватив мизинец, продолжила говорить Пчёлкина. Лицо её стало мрачнее, хмурые коричневые брови домиком напоминали молнии в небе, малиновые губы поджались, однако, Юля приблизилась к лицу Серёжи, чтобы начать спрашивать самые важные вопросы. — Сергей Разумовский, клянёшься ли ты не рассказывать о том, что я покажу тебе? Клянешься, что не будешь никому на свете рассказывать то, что я расскажу тебе? — Клянусь своим сердцем и мизинцем, Юлия Пчёлкина, никто не узнает о том, что ты сегодня расскажешь и покажешь. — То ли парадируя милиционера, то ли бандита, поклялся Сергей, положив холодную ладонь рядом с сердцем. Получилось это дурно и смешно, ведь такое Серёже не очень подходило. Он больше был похож на какого-то принца из доброй сказки, с кудрявыми волосами и наивными глазами, чем на кого-то серьёзного или плохого. Эта пародия на неизвестно кого рассмешила двоих детей. Юля взяла кожаный блокнот, пальцы с красными ногтями начали открывать интересный блокнот. Столько фотографий, как монетки из кошелька, чуть не посыпались на ладошки шокированного Серёжи. В основном все фотографии Юли были черно-белыми, только парочку выделялось каким-то красками. Серёжа аж удивился, когда обнаружил такое сокровище, ведь такие яркие фотографии сложно сделать в домашних условиях. Нужно топать в глубокие улицы Питера, чтоб за большие деньги согласились сделать фотографию цветной. Снимки были разного характера! В основном были снимки каких-то событий, связанных с людьми. Где-то были снимки, похожие на газетные вырезки с основными новостями Санкт-Петербурга, где-то были фотографии ругающихся людей, скорее всего, это были важные шишки криминальной стороны Санкт-Петербурга, где-то были совершенно обычные окошки с людьми, делающие что-то в своих тёплых квартирах. А где-то были привлекательные глазу пейзажи Санкт-Петербурга. Три фотографии особенно понравились Серёже. На первой фотографии, совсем мутно, но красиво, была изображена очередная улица с оранжевыми окнами, с бегущими куда-то людьми. На второй фотографии была изображена статуя женщины с большими крыльями. В её белых руках был золотой кубок и белая веточка винограда. На третьей фотографии.. Да, да, Серёжа сразу узнал родное место, на третьей фотографии был изображён пляж! Его любимый пляж, маленький островок радости. Кажется, на фотографии был изображён именно утренний пляж. Все три фотографии были цветными, каждая деталька сверкала своей невероятной яркостью, особенно был красив пляж. Только солнце вставало, волны принимали божественный дар света, песок казался мягче на фотографии, чем тот песок, на котором стояли чёрные кроссовки мальчика. — Мне больше всего понравились эти фотографии, такие красивые. —Взял из небольшой горки фотографий те самые пейзажи Серёжа, показывая своей новой знакомой. — Ты красиво сфотографировала, Юля. — Спасибо большое, — Смущённо сказала Юля, прикрывая лицо локонами крашеных волос. — Если хочешь, можешь их забрать, у меня таких ещё много. — Махнула рукой Юля, поглядывая на радостного Серёжу. — Нет, нет, это твоё сокровище! — Серёжа положил обратно фотографии в золотую горочку других интересных экземпляров. Юля начала убирать все фотографии обратно в блокнот, то такое сокровище мигом могло улететь куда-то в море. — Тем более у меня уже есть твой подарок. – Радостно открывая с легким шипением, напомнил Разумовский о газировке. — Мне больше не надо. Первый глоток стал самым лучшим для Серёжи! Шипучая жидкость щекотала горло детдомовца, потом заветная жидкость оказалась в желудке, и баночка снова стояла на судне. Всю сладкую прелесть Сергей будет пить потихоньку, самыми маленькими глоточками, нужно же растянуть удовольствие на оставшуюся бессонную ночь. Ведь, как такое сокровище можно было пить сразу? О, это незаконно! Думал Серёжа, когда давным-давно попробовал свою первую газировку, он растягивал сладкую жидкость аж два дня, пряча банку в неизвестные места детского дома, лишь бы никто не нашёл её. — Серёжа, ты всегда так странно газировку пьёшь? — Поднялась правая бровь детдомовка, а карие глаза превратились в круглые пуговки. Два пальца показывал на баночку "Vimto" с виноградом. — Её нужно сразу же пить, чтобы никому не досталось, а то такими темпами её отобрать могут и выпить! — Размахнула Юлия свои руки в разные стороны. В тоне читалось что-то осуждающее, одновременно что-то довольно приятное, что-то смешное. — Ой, нет, я быстро пить газировку не могу.. — Стеснительно отрицал все осуждения девочки Серёжа, уже немного болтая своей баночкой, но, не настолько сильно, жидкость обязательно должна оставаться только в железной банке. — Честно сказать, я завидую тем, у кого есть возможность купить газировку. У меня её нет, совершенно, вот и приходится экономить, да прятать от других. Особенно хочется растянуть такое удовольствие на долгие часы, чтобы не думать, словно ты… — Почесав свой затылок, беспокойно продолжил Сергей. — Никому не нужен со своими проблемами, вот. — Ты завидуешь мне? — С незаметным недоверием спросила Юля, опираясь ладонями на деревянную лодку. — Возможно? — Неуверенно спросил то ли самого себя, то ли Юлю. Ответ девочке не очень понравился, коричневые брови вновь были домиком. Серёжа многое о себе не знал, желания, стремления, не любимое и любимое. Словно кто-то в его душе забирал единственную возможность что-то делать в своей жизни. — Извини, пожалуйста, не стояло мне это начинать.. Они перестали говорить. Юля не могла ответить Сергею, Сергей не мог дальше продолжить диалог. Юля не злилась на Сергея, больше ей не нравилась такая глупая зависть к каким-то возможностям, которые легко можно украсть. В принципе, как сама Юля и сделала с двумя банками газировки! Коричневые глаза долго смотрели на Серёжу, совершенно пустым и безжизненным взглядом. Впервые в горле будущей журналистки появился ком, его невозможно было выплюнуть или проглотить. Он просто застрял и не хотел исчезать! Ей стало стыдно за саму себя, за свою странную претензию. Сергей, наоборот, винил самого себя за продолжение этой темы с газировкой. В первый раз, в такой редкий раз, у него получилось нормально поговорить с ровесницей, а не говорить с летающим вороном, появляющимся везде, где было можно и нельзя. Хоть бы сейчас не появился и не начал свой монолог о том, что Серёжа будет счастлив только с ним. — Наверное, у меня глупая причина завидовать, — Сморщила лицо Юля, как недовольная лягушка, обняв свои худые ноги. — Но, я завидую только тем ребятам, у которых большие компании друзей или есть семья. У них есть с кем поговорить, кому доверится, а не жить по правилу "каждый сам за себя" и не остаётся от семьи только одно отчество – Валерьевна. — Прижав своё лицо к коленям, Юля смотрела на море. Оно было тихим, потому что ветра толком не было, не было ни одной волны, только тихое море. — Знаю, это глупо, но, иногда я устаю от того, что мне не с кем поговорить.. — Сказала последнее слово Юля и замолчала вновь, опустив голову вниз, спрятав её за коленками. Признаваться в чём-то таком – принять для самой себя ту слабость, которую Юля ненавидела. Однако, признавать слабость всё равно нужно, избежать её почти что не получится. На Пчёлкиной тот же самый приговор, что на всех детях детского дома – они никому не нужны, кроме самих себя. Неожиданно взгляд двух детей устремился вдаль. Совсем недалеко послышался радостный лай. Песок улетал в разные стороны, пачкая белоснежный мех, чёрные подушечки лам бежали по пляжу, язык собаки болтался, принимая морской и холодный воздух в лёгкие. Это же был тот черно-белый пёс! Именно его Серёжа спас от хулиганов! Собака радостно и совершенно дурашливо спешила поскорее к своему новому другу с рыжими кудряшками. — Серёжа, осторожно, агрессивная собака! — Воскликнула Юля, схватив за воротник Серёжу, и вместе они были за лодкой, дабы пёс их не нашёл. — Совсем что-ли, Серёж? Ты хочешь, чтобы тебя эта собака съела? — Строго и одновременно в юном голосе подмечались нотки заботы, спросила девочка, тыкая в свой висок пальцем. Сергей только тихонько повернулся в сторону, где подбегала собака. Точно, точно, это был тот пёс, его уж точно не надо бояться. Собака подбежала к сломанной лодке. Пёс прекрасно видел одну макушку в синей шапочке, другую макушку с ярко-алыми волосами, но, не пытался перепрыгнуть через лодку. Возможно, боясь на кого-то прыгнуть или напугать кого-то из детей, пёс лихо подходил к деревянному судну. Легонько подойдя, еле дыша после такой быстрой пробежки, собака встала на лодку и наклонила длинную мордашку в сторону бледного лица будущего программиста. — Юля, не бойся, он свой! — Встал Серёжа, принимая мокрые поцелуи своего первого друга. Ни одного сухого места на лице Серёжи не осталось, пёс лизал его и лизал в знак радости. — Ого, это тот самый пёс? —Отряхнувшись от песка, задала вопрос Юля, смотря на миловидную картину двух друзей. Она вышла из-под прикрытия старого судна и встала рядом с Серёжей и собакой. — Ты спас этого пса от хулиганов, верно? — Да, это сделал я. — В воображении Серёжа носил плащ синего цвета, слышал хлопки преданных людей, да носил на руках пса, даровавший такую гордость для маленького Серёжи. — Хочешь познакомиться, Юль? Не бойся, он не кусается совсем. Правая ладонь гладила грязную шерсть пса, пока левая взяла ладонь Юли. Нет, Юля не боялась этого пса, скорее, была удивлена очаровательному спокойствию собаки. Он такой большой и не хочет навредить ни ей, ни Серёжи, сидит себе спокойно, да смотрит тёмно-карими глазами на Юлю, ожидая её ладони на голове. Ладошка Серёжи исчезла с головы, ладонь Юли наоборот была на ней, и пёс ещё веселее замахал своим большим белым хвостом от радости. — Милый, милый.. — Повторяла про себя Юля, гладя милого пса. Так прошёл самый первый день знакомства Юли и Серёжи. После милого знакомства с псом, они вместе уходили в детский дом, общаясь на все темы мира. Юля извинилась за свою претензию касательно газировки, обещала на протяжении недели долго пить газировку как Серёжа. Даже отметила у себя на руке, когда открыла баночку Vimto со вкусом смородины. Сергей только отмахнулся и засмеялся вместе с весёлыми чайками в небе. — Знаешь, Юля, — Закончил смеяться Серёжа, его лицо приобрело более спокойные черты. Улыбка не слезала с губ до самого вечера, когда они уходили в свои постели. —Надеюсь мы оба избавимся от своих причин зависти, я перестану экономить на газировке, ты найдешь себе много друзей и создашь свою семью. — На этом они перестали говорить, вместе шли в детский дом и наслаждались пением чаек, не смолкающее аж до самой ночи. Всё-таки была самая большая загадка их знакомства… Как судьба связала таких разных людей как Юлю Пчёлкину и Сергея Разумовского? Серёжа совсем стеснительный и тихий, никогда не любит рваться в приключения, ни с кем толком не общается из ровесников. Юля была полной противоположностью! Яркая, справедливая, есть таинственные связи, из-за них Пчёлкина узнаёт самые крутые новости в Санкт-Петербурге. И они подружились и долгое время дружили! Что-то они нашли друг в друге, что-то невероятно похожее и притягательное друг к другу. И проходило много дней, месяцев, Юля сосчитала аж целый год знакомства с Серёжей. Они знали секреты друг друга, могли доверить самое страшное о себе и говорить на одну тему целыми неделями. Одним летним днём была сильная жара и совсем не хотелось выходить на улицу, что уж там добираться до пляжа. Юля, в белом платьице и черных туфлях убегала от главного противника – Сергея. Он не сдавался, он пытался догнать её, поймать своими руками в крепкие объятия. Дети играли в догонялки и в не простые догонялки, а в догонялки на один спор. Если будущий программист поймает Юлю, та обещала в будущем сделать целую статью, где она хвалит только одного Серёжу, его великие успехи в технологии! Сказала Пчёлкина эти красивые обещания на эмоциях, однако, Серёже понравилась идея и они начали игру, которая определит будущее! Девочка запыхалась, чуть не спотыкалась на лестнице. Ей казалось, что лёгкие вовсе откажутся дальше дышать и терпеть такой долгий бег. И лёгкие были не правы, чудесное спасение Пчёлкина нашла в белоснежных шторах. Юля придумала прекрасный план, как обмануть Разумовского и не проиграть одновременно. Белая шторка окружила хитрую тень Пчёлкиной, и она показала язык и изобразила пальцами что-то похожее на длинный нос Буратино. — Я выиграла, Разумовский, не сделаю я о тебе статью! — Засмеялась на весь второй этаж детского дома, Юля, наблюдая, как Сергей добегает до неё. Разумовский остановился, наклонив свою голову вниз и держась за собственные колени. Он не сильный человек, уж тем более не спортсмен из рекламы про полезный завтрак. Скорее он любил более спокойный образ жизни без всякой зарядки. Серёжа искренне верил, лучше быть умным, прочитать кучу интересных книг, нежели два часа делать стойку на руках. Отдышавшись после долгой погони за быстрой "пчёлкой", как Серёжа успел обозвать Юлю, он подошёл к смеющейся Пчёлкиной, да сделал самое неожиданное, чего не ожидала хитроумная Пчёлкина. Сергей сел на корточки рядом со спиной Пчёлкиной, тонкие и холодные пальцы схватили ноги девочки. — Я.. — Торжественно стал говорить Серёжа, пока Юля принимала своё поражение. — Я поймал тебя, Пчёлкина, ты должна мне будущую статую в газете о моих великих открытиях в сфере программирования. — Пальцы отпустили ноги будущей журналистки. Пародируя кого-то серьёзного, Серёжа поднял шторку и оказался рядом с Пчёлкиной. – Вот так, твоя хитрость не сработала против моей смекалки и твоих голых ног. — Отдышавшись последний разок и восстановив дыхание, Серёжа обнял Юля. — Я обязательно буду ждать твою статью, — Юля обняла в ответ, положив свою голову на плечо будущего программиста. — Ты Юля Пчёлкина, ты станешь лучшей журналисткой Санкт-Петербурга!

***

Лифт спускался ниже и ниже. На полу виднелись кусочки стекла, так что, журналистка стояла к стенке лифта, чтобы не наткнуться на них. С каждым этажом компания друзей и одного страшного злодея Санкт-Петербурга приближалась к желательной земле под ногами, к полиции, которая скоро должна была приехать. Карие глаза равнодушно смотрели на вид внизу, ища знакомые машины полиции. Ни одной знакомой машины не было, чистые дороги приветствовали майора, журналистку и стажёра. Потом Юлия посмотрела на телефон. Была сразу же запущена камера, если этот поганец начнёт свою тираду о несправедливости, о всём самом плохом, что творится в их родном городе. Или будет проявлять свою силу и агрессию, это уж будет точно бомбой для нового выпуска про расследования Пчёлкиной. От злости Юля чуть не ломала новый телефон, а язык не выдавал ни одного слова, режущие хуже ножа душу разочарованного блогера. В горле был знакомый комок, по спине гуляли отвратительные мурашки холода, ноги тряслись. Хотелось смотреть куда угодно, только не на этого человека! На Игоря, на Диму, на пустые дороги, на своё бледное отражение, только не на него! Не зря много лет назад Юля бросила с Разумовским какое-либо общение, просто сама перестала обращаться, погрузив свою голову другими заботами. Не зря ходили слухи по всему детскому дому, насколько Сергей Разумовский странный мальчик, что именно он сжёг тех несчастных ребят. А Юля, маленькая крошка Пчёлкина жужжала об одном и том же: «Нет доказательств – нет вины!», верила в чистые намерения будущего садиста и убийцы богатых, верила… Как девушке было больно смотреть на парня, как руку жгло невероятным холодом от чёрного стула Разумовского. Как мерзко Юле было смотреть в эти глаза! В эти золотые глаза без доли совести и раскаяния за убийства людей. Этот человек смотрел на неё, как на дуру, Юля это чувствовала. И в голове крутились его слова, да, да, того самого милого Серёжи. — «Ты Юля Пчёлкина, ты станешь лучшей журналисткой Санкт-Петербурга.» — Крутилось в голове одно предложение, с добрым голосом Разумовского, пока Пчёлкина говорила свой приговор Чумному доктору, держа в руке телефон. Если не Дима с Игорем, Юля кричала на весь кабинет как разочарована в Сергее, задавала ему миллион вопросов, и скорее всего, ни на один вопрос не получала ответ. Юля закрыла глаза на пару секунд. Столько ругательств и вопросов в жизни не кружили в её голове, хотя Пчёлкина работала журналисткой и блогером. Больше всего Юля не злилась, она была разочарована. Откровенно говоря, Пчёлкина разочарована в бывшем знакомом. Столько приятного, хорошего Юля слышала и видела. Она верила, искренне верила в него ещё до той новости с контрактом "HOLT International". Видела хвалебные заголовки с Разумовским, какой он гений, какой он молодец. Да чего уж таить, пользовалась его сетью "Vmeste"! Юля открыла глаза, посмотрела на Диму. Как хорошо, что Дима крепко держал мерзавца и убийца лишь мог заявлять о себе, говорить самые красивые, однако, жуткие речи в сторону Майора. Юля не давала ни единого намёка на то, что ей обидно, что столько чувств, как ураган, были в её сердце. Журналистка старалась стоять как солдатик, держать свой телефон ближе к груди, дабы телефон не упал к ногам этого человека. Не прошло и пару минут, как они оказались на улице. Блогеру правда не хватало чистого воздуха, такого приятного и желанного. Однако, в чистом воздухе немного летал неприятный запах чего-то сгоревшего, так что, Юля старалась не вдыхать полной грудью этот воздух. Представляя про себя будущую радость за выпуск про Чумного Доктора, Пчёлкина старалась отвлечься от всех вопросов в голове. Старалась забыть всё то, что случилось в детстве с Серёжей. Их первую встречу на пляже, того милого пса. Те дни, когда они оба строили большие планы. Тот самый спор на статью… Точно, тот самый спор на статью! Подушечка пальца нажала на "сохранить". Юля сохранила последнее видео, которого так не хватало для нового выпуска. — Прости, Серёжа, будет видео, не статья, как ты хотел. — Карие глаза грустно и равнодушно смотрят на то, как Сергея Разумовского отводят куда-то вдаль. Ей не хотелось плакать, о, нет! Хотелось возмущаться от такой жестокой правды, от такой жестокой реальности, но, Юля держалась. Держалась весьма достойно, не показывая никому свою печаль, своё разочарование. Как-то получилось натянуть улыбку, когда к Юле подошёл Фёдор Иванович и начал с ней беседу. Однако, краем глаза, Пчёлкина наблюдала грустную картину с бывшим знакомым. Разумовский сопротивляется, ничего не говорит, не кричит, только сопротивляется своей будущей судьбе оказаться в психиатрической больнице.