— Я прошу тебя, уходи.

Непрекращающие рости темные волосы путаются у белесого лица, и уже кажется, что все он — не человек вовсе, а черный лоснящийся кокон с пустой сердцевиной. Призрачная рука касается сжатой в кулак ладони Шена, но проходит сквозь нее. Однажды все проходит. Красные, похожие на пауков ликорисы вянут, духовные силы восстанавливаются длительной медитацией, а поражение сменяется победой. Шен не чувствует этого, только твердо знает, что Муан непременно стоит за его спиной, никак не желая уходить. Разве попадание в тело главного антигероя не должно было сделать его особенным? Если бы он мог увидеть тысячи других миров, то все равно бы остался здесь, эгоистично занимая чужую личину. Но так нельзя. Если существует этот мир, то, может, есть и другие, где Шен не портит все, к чему прикасается, и Муан все еще любит его? У такого человека ты нет права мечтать о таком. Вместо тебя была душа другого. Он был важнее. Он долго страдал, у него не было возможности что-либо поменять. В конце он принял решение оборвать свои муки. Сделать единственное, что мог. Но ты лишил его даже этого крохотного желания. Силуэт возле Шена почти развеивается ветром. Только он видит его, потому что в конечном счете это — больная иллюзия. Неужели без этого твоя психика бы не справилась? Какая инфантильность. Другой Шен хотя бы умел отвечать за свои поступки. Это не твое место, не твое тело, не твой мир. У тебя нет права на счастливый, да и какой-либо вообще, конец здесь. Так почему же ты позволяешь себе чувствовать эту горечь? На что ты обижаешься, Шен? На то, что у тебя больше нет того, чего и не должно было быть? Ты занял чужое место, ты не смог даже просто идти по сценарию. Трус. С чего ты взял, что сможешь все исправить? Ты сделал только хуже. Призрачная ладонь зависает у лица Шена. Шен не чувствует прикосновения. Ты плачешь? Слабак. Это только из-за тебя. Нужно было оставить все как есть. Чтобы весь мир ненавидел главного антагониста, тебя, и Муан вместе с ними. Тогда пострадал бы только тот, кто это заслужил. Ты. Как и должно было случиться по предписанному сюжету. — Я прошу тебя, уходи… — сипло выговаривает Шен вновь сжимая веки, — мне от этого… Только хуже. Гортань сохнет, грудина сдавливается, голова пульсирует. Шен не открывает глаза, но даже это не помогает — его воображение рисует голубоглазого светловолосого виноватого Муана. Каждую деталь — от приоткрытых губ до мечущихся зрачков. От себя не уйдешь, Шен. Ты всегда будешь чувствовать это.