Проклятая церковь

Арамис вздохнул и вышел на крыльцо церкви. Была ночь, и в каждом доме одна за другой гасли свечи... Майский ветер приятно холодил лицо, и мужчина перевел взгляд на гору, на которой стояло аббатство. В самой высокой башне горел свет. Лаэна еще не спала.... Наверняка снова допоздна рисовала костюм для какой-нибудь фрейлины. Или читала. Арамис неодобрительно покачал головой и зашел внутрь церкви. Деревня заснула. Только он один не спал. Мужчина зажег белую свечу и, приподняв гобелен с изображением Пресвятой Девы, скользнул в маленькую келью, где обычно священнослужители отдыхали, или же разбирали письма прихожан. Об этой келье никто, кроме духовенства не знал. На дубовом, старинном столе лежала кипа бумаг, которые надо было прочитать и написать ответ до завтра... Рене схватился за голову и едва слышно застонал: - За что мне это?... Часы пробили полночь. Аббат вздохнул и, отодвинув небольшую табуреточку, сел за стол. Но вместо того, чтобы начать работать, мужчина задумался... В первый раз он оставался на ночь в этой мрачной и пустынной церкви, где каждое слово отскакивает от стен эхом, а орган звучит как подлинная музыка ангелов. И было как-то жутковато. Очень жутко... Где-то в лесу ухнула сова, и одновременно из-за деревьев показался краешек луны. Рене вздрогнул и, опустив перо в чернильницу, подписал бумагу о повышении Жюля Эльпонте.

***

Через некоторое время, когда часы пробили половину второго ночи, мужчина задул свечу и, отложив бумаги в сторону, решил подышать свежим воздухом. Проскользнув под гобеленом, Рене оказался в основной части церкви и, вздохнув, пошел к выходу. Внезапно раздался звук набата. Мужчина взволнованно бросился к лестнице, ведущей наверх, к колоколам, чтобы выяснить, что случилось, не началась ли война... И вдруг вспомнил, что лестница разрушена. А иного пути наверх нету. Аббат похолодел и вынул крест. - Seigneur Jésus-Christ, Fils de Dieu, protège-moi avec les saints... - зашептал он молитву против нечистой силы. Не помогло - под сводами церкви что-то гулко ухнуло и с диким хохотом промелькнула тень. Рене с бешено колотящимся сердцем бросился обратно в келью, и, схватив шпагу, прикрытую сложенным пополам плащом, вернулся в основное помещение церкви. Колокол звонил все громче, а жуткое уханье раздавалось все чаще. Со стен упало несколько икон, а люстра с погасшими свечами закачалась. Рене, постепенно повышая голос, дочитал молитву и крикнул куда-то вверх, в пустоту: - Ameeeeeeeeeeeeen! И пустота ему ответила... Гулким шорохом и оглушительным набатом. И пылью от рушащихся скульптур ангелов. Рене бросился к двери и попытался открыть ее, но кто-то запер ее... Нечисть бесчинствовала. Ночь вступила в свои права. И вот, теперь он стоял один против этой ночи. Один, сжимая в руке крест с алмазиком посередине. Вдруг кто-то сзади обволок его тьмой и эта тьма начала душить. - Сгинь, нечисть! - закричал Рене, пронзая шпагой воздух - Сгинь, черт возьми! В ответ раздался таинственный шепот, и мужчина дергано вздохнул. "Спокойно, Арамис, спокойно..." - думал он, вспоминая все известные ему молитвы. Часы пробили три часа ночи. До рассвета, когда вся нечисть должна исчезнуть, оставалось два часа... А тьма все сгущалась, иконы падали, а белые ленты летали по церкви. Наконец, когда все молитвы были исчерпаны, Рене выбежал на середину церкви, и среди рушащихся стен закричал.... - ОДИН ЗА ВСЕХ И ВСЕ ЗА ОДНОГО! - и эхо гулко повторило этот крик, а потом... Все резко стихло, а дверь с тихим щелчком открылась. Арамис выдохнул и обнаружил, что все это время сжимал в отчего то потной руке ткань рясы. Мужчина резко выпустил ее и, вздохнув, бросился в келью. Он потерял очень много времени с этой нечистью, а дел не уменьшилось...

***

Утром он понял, что заснул, не дописав письмо генералу Ордена и, схватившись за голову, посмотрел на часы. Семь утра. Скоро прихожане начнут заполнять церковь... На утреннюю службу. Надо успеть до этого. Через пару минут письмо было дописано, и Рене был готов к службе... Только вот никто не почему-то до сих пор не пришел... Мужчина взволнованно вышел на крыльцо и внезапно сообразил, что сегодня служба в городе в честь церковного праздника... Рене засмеялся от собственной забывчивости и глупости, и устало потер глаза. Еще нужно было успеть подробнее расспросить об этой церкви... - Милорд... Говорят, она проклята! - заговорщицким шепотом сказал крестьянин, указывая на церковь - Об этом знаю только я... Да и женушка моя, несравненная Изольда. Рене напряженно смотрел на мужичка, ожидая продолжения рассказа. - Милорд... Я ничего больше не знаю... Аббат вздохнул, и, порывшись в карманах, протянул крестьянину су: - На. - Благодарю, милорд! О, вспомнил, вспомнил! Нынче там проводит службы аббат Д'Эрбле, очень...Кхм... Интересный человек... Красавец и просто вос... - Это я знаю - перебил его Рене. Он был одет в мирскую одежду, поэтому крестьянин и не признал его... Впрочем, Арамису это было только на руку. - Хорошо-хорошо, милорд. Так вот. Поговаривают будто в прошлом веке на холме ведьма жила. И она прокляла эту церковь, потому что там еешнюю дочурку сожгли. Якобы та тоже ведьмой была. А граф Парижский - то, что мимо проезжал... Ненароком влюбился в нее! За месяц до сожжения. В дочурку то есть. Она отвергла его любовь. И его сиятельство повелел сжечь ее. Вот такая история! Но та ведьма, которая матерью была, в конце жизни своей предсказала, что какой-то там священник с чистой любовью (о которой никто не знает) спасет церковь от проклятия... Вроде его звали как-то на А...Аэрмиэс что-ли... - А-а-арамис? - неуверенно спросил Рене. Крестьянин быстро закивал: - Да-да-да-да, именно он, я вспомнил! Я могу идти, милорд? - Пожалуй, да... - задумчиво сказал Арамис и махнул рукой - Спасибо за помощь, держи еще су. Выпей за здоровье этого самого Арамиса... - Обязательно, милорд! - и мужичок отошел в поле, кланяясь. А аббат, вздохнув, пошел в монастырь....

***

На следующую ночь он снова остался в церкви, снова зазвенел набат, как и в прошлый раз... Аббат встал и выпрямился. - Я, Арамис, и я снимаю проклятие с этой церкви! - он поднял обе руки над головой и резко уронил их. И будто невидимые оковы, сковывающие церковь, опали... Набат смолк, и все стихло... - Арамис, я знала, что ты придешь сегодня... Я знала, что ты это сделаешь... Пусть теперь никто не посмеет совершить несправедливость в этой церкви. Передаю ее тебе! - перед ним появился призрак женщины и, благословив его, исчез...