Мы в ответе за тех...

Драко и Гермиона нервничали. У обоих росло ощущение надвигающейся опасности. Пропорционально ему росло ощущение всё большего единения. На всех уровнях — физическом, ментальном, эмоциональном. — Подожди-ка! — заволновался Драко. — Почему ты сказала, что не знаешь, что ждет тебя при лучшем раскладе? Ты знаешь. Я надеюсь, что знаешь. Я жду тебя. Я на всё пойду ради тебя. Веришь мне? — Верю. Он взял ее ладошку и поцеловал. Пальчики, ладонь, запястье. Ее вторая рука тут же скользнула по его щеке, скуле, и по уже проторенной дорожке утонула в волосах. Это было немыслимо интимно. Этот ее жест словно отключал все условности между ними. И вот все сдерживающие факторы и доводы рассудка посланы к черту, им обоим стало абсолютно неважно, что было с ними и что будет дальше. Были только они, только здесь и сейчас. Дальше все происходило стремительно, словно разжалась сжатая пружина. Драко схватил Гермиону на руки и, целуя, закружил с ней по комнате, чтобы потом уронить ее на стоящий у противоположной стены диван. Склонился над ней. Его жадные губы то блуждали по ее шее, ключицам, нащупывали мочку уха, то вновь находили ее рот и вовлекали в глубокий поцелуй. Руки в этот момент избавляли Гермиону от одежды. Узкая министерская юбка — прочь! Блузка — только пуговицы брызнули врассыпную. Точно так же торопливо он избавился от своей рубашки, оставаясь только в брюках. Гермиона, лежа под ним, подалась вверх бедрами, чтобы помочь ему снять с нее трусики. Отстегнула браслет, чтобы случайно не поранить. Клацнула пряжка ремня, и вот уже они оба, нагие, в объятьях друг друга, тонущие в поцелуях и совершенно новых ощущениях. Они наощупь исследовали для себя тела друг друга, как до этого исследовали души. Их сбившиеся дыхания смешивались в одно. Его настойчивые прикосновения словно делали ее невесомой, обволакивали коконом, заставляли дрожать от возбуждения. Его пальцы и губы везде успевали, но для нее вскоре из всего фейерверка ощущений всё сосредоточилось в одной точке, и это напряжение всё возрастало. Драко ловил малейший ее отклик на свои действия и усиливал нажим прикосновений. И вдруг в сознание Гермионы вплыла некая мысль, отравив мгновенно всё своим вмешательством. “Он знает, он чувствует, что мне нужно. Это с ней он стал таким умелым?” Не успела эта мысль даже оформиться, как тело ответило секундной скованностью, а он уже понял: ее настрой неуловимо изменился. Драко принял ее секундное замешательство за проявление сомнения. Тут же всё закончилось. Он отстранился, хотя она ясно ощущала его предельное возбуждение. Он искал ее взгляда, чтобы понять, что делать дальше, уловить в изломе ее губ одобрение или неодобрение на дальнейшее. "Всё хорошо. Иди ко мне," — прошептала она, дрожа. Притянула его к себе. Драко раздвинул ее ноги и вошел, нежно, но уверенно. Несколько движений внутри нее, и возбуждение вернулось, усилилось, и вот — вывело ее на ту черту невозврата, за которой сразу наступает невесомость пополам с эйфорией. Гермиона с хриплым гортанным криком улетела за ту черту, когда сладкая судорога оргазма захватила ее тело. Драко больше ничто не сдерживало, и, нарастив стремительно темп, он кончил с глухим стоном. Упал головой на диванные подушки рядом с ней, без сил. Какое-то время они лежали, обнявшись, приходя в себя от ослепительной вспышки страсти, выравнивая дыхание, и не хотели разжимать объятья. Но время взяло свое, и любовники вскоре расслабились после стремительного секса. — Знаешь... — хриплым шепотом проговорил Драко. — Я думал, вспоминал… все-таки сейчас я могу признать, что был влюблен в тебя в школе. Ну, не сразу. Первые два года это было раздражение и презрение к той, кто ниже по статусу, но посмела превзойти меня в учебе, в дружбе, во всем. А вот дальше уже была ненависть, смешанная с восхищением. Тот удар по лицу на третьем курсе, это был переломный момент. Он словно включил во мне понимание о силе твоего... нет, не хука... твоего характера. Вот с тех пор… Гермиона слушала, не дыша, но Драко замолчал. А дальше она и так уже всё знала. Вплоть до сегодняшнего дня. Она потянулась и оставила на его щеке невинный детский поцелуй, в том самом месте, куда когда-то прилетел ее кулак. Увидев, что от ласкового касания ее губ в его глазах опять разгорается страсть и он опять готов вовлечь ее в любовный водоворот, Гермиона отодвинулась и отгородилась подушкой. — Драко! Здесь есть ванная? — Да, в любых апартаментах на этом этаже. — Мне надо. И мне надо домой! — ? — Ну, я же не ношу в сумочке зелье против беременности, просто так, на всякий случай. И сегодня я не предполагала, что оно мне понадобится. — А разве простого очищающего недостаточно? — прошептал смущенный Драко. — Не уверена. Рисковать не хочется. — Прости! Это же моя зона ответственности. У меня и в мыслях не было тебя совратить. Это все было как вспышка. Ослепляющее. Отключающее разум. Я словно пьян. Словно безумец, творю ужасные вещи. Сейчас я понимаю, что глупо было лгать самому себе, и что у нас не было ни шанса просто поговорить и разойтись в разные стороны. Конечно, беги в ванную, она вот за этой дверью. А я пока закодирую портал на возвращение. Потом, четверть часа спустя, когда Гермиона уже стояла, одетая, на веранде-розарии, готовая скользнуть в портал и переместиться в Лондон, Драко взял обе ее ладони и прижал их к своему лицу. — То, что сегодня произошло... Мне даже сравнить не с чем. Это на всю жизнь. Гермиона, отнимая у него свои ладони, растрепала его и без того всклокоченные волосы, отныне ставшие ее личным наркотиком, и улыбнулась в ответ на бессвязные слова Драко. — У нас есть еще одна ночь. И мы можем обойтись без портала. Ведь мы точно знаем, что ОНА еще не в Англии. Ты придешь ко мне. И у тебя появится, что и с чем сравнить. Нашу первую ночь со второй. ***** Судьба подарила им еще одну безоблачную ночь, наполненную поцелуями, стонами, объятьями и сладкими оргазмами. Но так же, как и первая, она была лишь украдена у жестокой действительности.