Песня последней встречи

Песня последней встречи… Так беспомощно грудь холодела Но шаги мои были легки Я на правую руку надела Перчатку с левой руки. Показалось, что много ступеней, А я знала их только три. Между кленов шепот осенний, Попросил со мной умри. И обманут моей унылой Переменчивой, злой судьбой. Я ответила, милый, милый, Я тоже умру с тобой. Эта песня последней встречи, Я взглянула на темный дом, Только в спальне горели свечи, Равнодушно желтым огнем. Где-то недалеко раздался взрыв, и Катерина тут же помчалась туда. Не задумываясь ни на секунду, что может сама попасть под обстрел и под осколки гранат. Она бежала без оглядки, ведь недалеко был тот самый 107-й. Она должна была встретить сержанта Барнса и провести их сквозь лес, напрямую к месту остановки немцев. Катерина была медсестрой, по совместительству шпионкой-разведчицей. Девушка бежала сквозь деревья, не разбирая дороги, ветки то и дело били по лицу, путаясь в волосах, выдирая пучки из прически. Ей было совсем не до красоты, главное сейчас, чтобы 107-й окончательно не уничтожило минное поле, которое немцы установили прямо на опушке леса. Ночь была холодной, весь день до этого лил дождь, поэтому сапоги предательски скользили, будто специально останавливая, будто они знали, что ей не стоит выходит на поле огня, но Катерину было не остановить. В момент, когда раздался первый взрыв, она не ожидала, что батальон придет настолько быстро, их ожидали не раньше полуночи. Разведчица должна была выйти на окраину, где по безопасному пути и провела была 107-й, но она просчиталась. Оставалось еще немного, взрывы не умолкали, будто сквозь кромку леса пробирался строй танков. Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось, но нельзя было останавливаться, ни в коем случае нельзя было. В какой-то момент, Катерина поняла, что взрывы прекратились. Неужели она опоздала? Неужели, уже ничего нельзя было сделать? Она не хотела об этом думать, и лишь ускорившись на поворотах, вглядываясь в темноту. Вся опушка была в огне, но она не слышала голосов, стало страшно, что она не успела, что никого не спасти. Она вылетела на окраину, стало жарко, дышать было тяжело из-за дыма, но она не повернула назад, она вытянула из сумки платок и, приложив его к носу и рту, стала пробираться вперед. Катерина осматривала опушку, никого из людей, не видела, не слышала. Она подошла ближе к перевернутой машине, которая практически догорала. Внутри что-то кольнуло, ведь если бы там и находился 107-й, то никому бы не удалось выжить. Машинист скорее всего хотел объехать как можно ближе к лесу, чтобы быть менее заметнее, но не ожидал такого поворота. Они наехали на обычную сухопутную мину, и машину как спичечный коробок подлетела и загорелась. Шансов не было… Катерина оббежала огнище, на секунду остановившись, чтобы еще раз оценить ситуацию, как внезапно почувствовала резкую боль в груди, она и не слышала, как раздался выстрел. Кровь брызнула на рубашку, девушка не успела опомниться, как полетела на землю. Дышать становилось тяжелее с каждой секундой, но она понимала, что нельзя было медлить, кто знает, кто это может быть, либо 107-й, либо немцы, если же вторые, то скорее всего ей не выбраться. Невзирая на боль, Катерина попыталась встать, но сильная боль пронзила насквозь, не давая даже вдохнуть полной грудью, девушка вскрикнула, кажется силы на исходе. С каждой каплей крови из нее медленно выходила жизнь, она закрыла глаза и, стиснув зубы, вновь попыталась встать. Несмотря на то, что вокруг горели остатки машины, сено и хворост, ей было холодно. Кажется, даже она перестала чувствовать боль… Катерина сделала несколько шагов, оглядевшись по сторонам и осознавая, что ей ничего не мешает и не угрожает, она рванула обратно в лес. Сюда разведчица бежала минут десять, а теперь с ранением придется потратить чуть больше времени. Пробежав буквально несколько метров, она заметила за собой погоню, Катерина попыталась маневрировать, но преследовавший всякий раз нагонял ее. Мысли роились в ее голове, она откидывала любую мысль вернуться в штаб, не хотелось внезапно привести на хвосте врага. Катерина на секунду решила остановиться, потому что чувствовала, что вот-вот упадет и больше не сможет встать и продолжить свой путь. Следующие её действия были на автомате, когда она прижалась спиной к дереву, чтобы пару секунд передохнуть, ее кто-то схватил за плечо. Но попытка дать отпор, оказалось до смешного неуклюжей, и Катерина от боли потеряла сознание. Для нее это означало конец, больше она не сможет ничего сделать, силы окончательно ее покинули. Открыть глаза для нее было большим подвигом. -Ты как? – раздался мужской голос из темноты, - ты довольно долго не сдавалась, неплохая подготовка. Девушку затошнило, она решила перевернуться, и ей тут же помогли. -Сержант Баки Барнс, 107-й батальон, я так понимаю, ты Катерина Мартинес. -Да, - еле слышно прошептала девушка, уткнувшись лицом в сырую землю. -Один из наших, случайно тебя подстрелил, мы не знали, чего и кого ожидать, явно не вы установили «тропу», - сержант перевернул Катерину на спину. -Холодно, - она наконец открыла глаза и увидела лицо Барнса, - где мы, - ее сильно трясло, - где… -Не знаю, в трехстах метрах от места взрыва… -Аззано недалеко, буквально километра три, вы успеете к рассвету, - Катерина крепко держалась за место ранения, будто боясь выронить что-то, - если вы сейчас, - она огляделась по сторонам, - выйдете из леса, минут пять-семь, выйдете к деревне, за ней будет сосновый бор, напрямую два-три километра, но нужно быть осторожными… не забывайте про растяжки. Девушка вот-вот готова была вновь потерять сознание, но собрав всю волю в кулак, продолжила: -Нужно будет выйти к валежнику, если напрямую, опять-таки же, через него можно пробраться, и выйдете прямо к полю, за ним и находится Аззано, я не смогу вас проводить, никто больше не сможет, черт, - она дышала часто и поверхностно. -Твой дом недалеко, ведь так? – Барнс помог ей присесть. Вся рубашка на груди была черного цвета, вероятней всего она была красной, но в темноте она казалась черной. Катерину трясло от холода, Баки обхватил девушку за талию, перекинув ее руку через плечо. -Я отведу тебя домой, а потом мы отправимся в Аззано, я не могу тебя здесь бросить. -Как благородно, твой солдат хорошо постарался, еще бы чуть-чуть и прямо в сердце. Они дошли до опушки леса, где совсем поблизости стоял дом, одинокий и такой же темный. В окнах виднелся слабый свет. Девушка остановилась: -Я дойду сама, иди скорее, вам нужно успеть до рассвета, чтобы не быть замеченными, скорей же, - Катерина оперлась на забор, - мне помогут, не переживай, главное, что я все-таки смогла помочь хоть чем-то… Барнс обернулся назад, никого не было в округе, стояла гробовая тишина. Слышался лишь слабый треск, это догорали грузовики. -Спасибо тебе, - он взял ее за руку, - прости нас за это, - он вновь глянул на рубашку. -Спасибо, что жива осталась, - она едва улыбнулась, - я верю, что у вас все получится, уничтожьте их, сержант Баки Барнс, - они в последний раз пожали друг другу руки, и он ушел, так же незаметно, как и появился. Катерина вытерла слезы с лица и пошла вдоль забора, она вытащила перчатку из кармана и надела на руку. На удивление идти ей уже было не так тяжело и болезненно, становилось с каждой минутой все холоднее и холоднее, но она старалась не обращать внимания. Войдя во двор, она прошла к клену, который рос на углу у дома, на нем колыхалась красная лента, которую она повесила, когда ей пришло письмо с фронта. Ее любимый погиб, именно поэтому она решила, что должна принести хоть какую-то пользу: -Ну, что милый, - девушка прильнула лбом к дереву, - скоро свидимся, не смогла сберечь я себя. Ни тебя, ни себя, прости… Дрожащими руками она сняла эту ленту и повязала на голову, как венок. Она еще раз огляделась, все было такое родное, близкое, и вот оно уходило в небытие. Никто уже не будет ухаживать за садом, никто не поправит калитку, и уже никто не откроет двери. Казалось, что она сбилась со счету, поднимаясь по ступеням, хотя их было всего три. Она в последний раз взглянула на темный дом, прощаясь с ним, благодаря за каждую минуту, проведенную в нем вместе с любимым… Слезы медленно бежали по щекам и затекали под воротник. В спальне горели свечи, равнодушным желтым огнем, как в тот вечер, когда ему пришло призывное письмо. Она почему-то тогда уже понимала, что они больше не свидятся. Боль в груди дала о себе знать, впервые за последние несколько минут, Катерина сжала кулаки, остановившись на секунду, и тут же продолжила путь. Но у нее не было больше сил, поэтому она развернулась спиной к двери и медленно скатилась вниз. Ветер обдувал ее лицо, развевая разлохмаченные волосы и красную ленту. Пульс уряжался, она потеряла слишком много крови, дыхание становилось поверхностным и редким. -Я рядом, - Катерина хотела расправить колени, но не смогла сделать даже этого, - Лоренцо… Девушка выдохнула… Ей не было страшно, она знала, что рано или поздно это произойдет. Она без резких движений вытащила фотокарточку из небольшого карманчика своей сумки, немного расстроилась, что запачкала ее кровью, но с нежной улыбкой взглянула и поцеловала изображение любимого и прижала к груди. Не чувствовался ни холод, ни боль, она уже ничего не чувствовала. Катерина в последний раз взглянула на сад, в последний раз глубоко вдохнула свежий воздух и закрыла глаза, заснув вечным сном.