22 года, Кунинида Доппо
Ты дурачишься с Дазаем, как обычно. Если кто из вас уж слишком раззадорится, Куникида обычно усмирял обоих (хотя с тобой был помягче, как Осаму отметил). Вот только сейчас перерыв и он ничего особо сделать не мог. —..и я правда думала, что одержимой была та девушка,Похоже, вы обсуждаете ужастик, который ты недавно смотрела.
— , а выходит, это была просто очень горячая постельная сцена.
Куникида продолжает печатать что-то у себя в ноутбуке. Ему тоже не помешало бы отдохнуть, однако работы меньше не становится, а решить пару задач впрок лишним не будет. — О? И как там было? — полюбопытничал Дазай. Не думая ни минуты, ты принимаешься издавать громкие, непристойные звуки, пытаясь воссоздать упомянутый момент. — Ммхм! Б-быстрее! А-а-х~.. — Вы об этом где-нибудь в другом месте поговорить не можете?! Неполноценный продолжил смеяться – и ухом не повёл, пока напарник недовольно распинался. Ты же наоборот поспешила стыдливо прикрыть себе рот ладонями, застеснявшись. — П-прошу прощения, Куникида-сан. — Забыли, что ты здесь, — вставил свои пять копеек Осаму без тени смущения. Лишь цыкнув, Доппо вернулся к работе, усиленно стуча по клацающим кнопкам ноутбука – раздраженный, ясное дело. За этим он и не заметил, как ты ушла, весь в своем негодовании. Его рассердила даже не сама ваша с Дазаем выходка (хотя вот рожа его, конечно, порядком подбешивала), а непосредственно то, что она с ним сделала. Под столом Куникида пытался незаметно потереться бедрами друг о друга. В брюках было неприлично тесно, донельзя, и чем старательнее он пытался об этом не думать, тем становилось хуже. Ведь он уже практически слышал, как ты слёзно о чем-то просишь и хнычешь, извиваясь в его руках, сквозь влажные шлепки разгоряченной плоти, пока он плавно, но жестко, засаживает тебе сзади. И как, прерывисто дыша, он говорит, какая ты умница, как томно зовёт по имени.— Куникида-кун, ты там как?
Прозвучи это из твоих уст, был бы крах. Оторвавшись от монитора, Доппо смотрит, кто это сказал. Дазай поначалу не сообразил, что к чему, но раскрасневшиеся щеки выдали его напарника. Осаму не мог не ухмыльнуться. — Не бойся, я ей не скажу, честно.