Одержимый ею

Откуда-то доносились голоса. Один спокойный и немного утомлённый. «Тихонов.»—подумал Рома. Другой—женский, нервный и в основном сдавленно кричащий. Третий—напротив, тихий и подавленный, мужской. —Ну кто там ещё? —удручённо произнёс Рома. —Это мои родители. —ответил кто-то, стоящий сбоку от Ромы. «Знакомый голос...» Рома повернул голову на источник этого «знакомого голоса» и тут же дёрнулся от шока и одновременно испуга, так что чуть не впечатался затылком в стену. На него смотрел живой и невредимый Антон. Заметив округлившиеся от страха глаза друга, Антон поинтересовался: —Ром, всё нормально? —Я...я же у...убил те-бя... —заикался Рома. —И что? —спросил Антон, так как будто в этом нет ни капельки странности. Рома зажмурился, прижал ладони к ушам, словно старался заглушить взрыв огромной бомбы. —Тебя нет. Ты просто ёбаная галлюцинация. —пытался он успокоить самого себя, но это было тщетно. По щекам ручьём потекли слёзы. Антон поспешил его утешить: —Перестань, всё же хорошо. —Нет, нихуя не хорошо! —сорвался он на крик. Рома больше не чувствовал ненависти, а ревность почти угасла. Теперь же он очень сожалел о содеянном и чувство вины съедало его изнутри. —Прости меня, прости!